![]()
ИТОГО: боеспособны только линкор «Орейя» и фрегат «Сибу».
Tres.
-–
Виновными в поражении комиссия признала бывшего командующего Домашним флотом Альметракиса и бывшего коменданта крепости Контамар Густавссона. Густавссон арестован, Альметракис покончил с собой. Производится следствие в отношении капитанов кораблей и командиров береговых батарей. Все они отстранены от занимаемых должностей.
Quattor.
-–
Военному министру де Гевону отдано распоряжение о проведении срочной мобилизации.
Прошу Вашего Величества Высочайшего Соизволения на объявление войны мятежному курфюршеству Поммерн, а также на Ускоренное Упокоение для окайника Бернара Бауценского, бросившего предерзкий вызов могуществу империи. После того, что он учинил в бухте Монсазо, другого решения у нас нет. При мысли о том, что в Эрлизор выпущено столь издевательское (одно!) ядро, мое сердце обливается кровью!
Вашего Императорского Величества покорнейший слуга Керсис Писано в Сострадариуме Августа 15-го дня 839 года от Наказания 23. Альбанис
В залив Холл-Геральд померанские корабли входили при переменчивом ветре. Временами он то усиливался, принося дождевые завесы, то слабел, а на траверзе створовых маяков почти стих. Проплыв по инерции сотню саженей, эскадра остановилась, а затем была вынуждена бросить якоря. Иначе под воздействием прибрежного течения вполне можно было сесть на мель.
На «Поларштерне», как и на всех других кораблях, матросы выполняли традиционное карантинное мероприятие – от всякой заразы жгли в трюмах порох. Едкий сернистый дым пропитал все судно, поэтому, не обращая внимания на мелкий дождь, большинство пассажиров «Поларштерна» оставалась на верхней палубе. Неудобства здешней погоды ни в какое сравнение не шли с теми мучениями, которые всем пришлось претерпеть во время дрейфа у кромки льдов в сырых и промерзших каютах; альбанский же дождь был теплым. Кроме того, виды открывались очень притягательные.
Над изумрудными водами залива нависали опоясанные прибоем горы. От меловых прибрежных обрывов и почти до скалистых вершин они были покрыты пышной растительностью, яркой даже в пасмурный день. А день выдался не совсем бессолнечным, – хотя облака и ползли по небу, сплошной пелены они не образовывали. Сквозь них прорывались лучи Эпса. Тогда на поверхности моря вспыхивали многочисленные отблески, а вдали проступали белые стены столицы Альбаниса. Штиль продержался часа полтора. После полудня задул устойчивый бриз, расправивший эскадре ее мокрые крылья. Корабли снялись с якорей. Альбанский линкор «Бронлоу», а затем «Денхорн» первыми обогнули каменистую банку и вошли в пролив. Предсказания лорда Бервика о большом шуме начали сбываться, как только «Денхорн» оказался между древними крепостями Сауткасл и Нордкасл, стерегущими вход в Большой Эльт. Обе твердыни салютовали по полной программе. Над их башнями и бастионами поднялись плотные клубы дыма. Вскоре донеслись и приглушенные расстоянием звуки артиллерийской пальбы. На флагштоках крепостей поднялись флаги Поммерна и Альбаниса, каждый размерами с добрый парус.
Выждав три протокольные секунды, обоими бортами ударил «Денхорн». Потом один за другим окутались пороховым дымом «Василиск», «Магденау», «Прогиденс». От линкоров канонада прокатилась до самого хвоста эскадры. Но этим обмен приветствиями не закончился. Личному штандарту принцессы Камеи и Сауткасл, и Нордкасл салютовали отдельно. Верный морским традициям, капитан Свант приказал ответить. Пушки «Поларштерна» загрохотали вновь. А на шедшей в кильватере «Хугиане» вообразили, что не заметили семафора с флагмана и тоже дали торопливый залп.
Пример оказался заразительным. Еще раз отсалютовали сбитые с толку транспорты и фрегаты. Не удержались и замыкавшие колонну «Сифарис» с «Гримальдом». Корабли же, шедшие перед монаршей яхтой, удивленно молчали.
– Все впечатление смазали, – с досадой сказал Свант.
– Не переживайте, шаутбенахт, – успокоил лорд Бервик. – Уверяю вас, альбанцы помешаны на этикете. Они непременно решат, что мы проявили вежливость в какой-то новой для них форме и будут ломать голову над тем, как достойно ответить. Действительно, обе крепости вскоре отсалютовали в третий раз. Но тут уж с «Денхорна» поспешно передали распоряжение поберечь порох и больше стрельбу не затевать.
Покончив с салютами, эскадра вошла в маленькое море Гринуотер, отделяющее Большой Эльт от Малого. Весь северный берег этого овального морского озера занимали фермы и желтеющие поля пшеницы. Вдоль южного побережья, где горы местами подступали к самой воде, протянулись рыбачьи деревушки, верфи, склады и причалы торгового порта, у которых возвышался густой лес мачт. Видимо, у берега места хватало не всем. Здесь, в аванпорте столицы Альбаниса, десятки больших и малых купеческих парусников стояли на рейде, ожидая разрешения на швартовку. Как потом выяснилось, они были задержаны еще с утра, чтобы пропустить вне очереди дорогих гостей из Поммерна. Тем не менее и ванты, и палубы этих судов, так же, как и судов, следовавших встречным курсом, были сплошь облеплены матросами. Все размахивали руками, шейными платками, выкрикивали приветствия.
– Как вы думаете, Саймон, это энтузиазм истинный? – спросил недоверчивый герцог.
– Вполне, – ответил Бервик. – Но бьюсь об заклад, радуются они не столько нашей победе, сколько тому, что крепко досталось бубудускам и Покаяне в целом.
– О, после поражения, которое потерпел Альбанис пятнадцать лет назад, это вполне объяснимо. Подумать только, пятнадцать лет прошло! Помню, Инджин и Камея тогда играли в куклы.
– А! Кстати. Как там ее высочество, готовится?
Герцог пожал плечами.
– Полагаю, что примерка нарядов сейчас в полном разгаре. Но Саймон, разве Изольда по-прежнему так вам ничего и не рассказывает?
– По-прежнему, – проворчал старый аристократ. – Подлинное помешательство на идее самостоятельности, знаете ли. Никак не ожидал, что она придумает себе столь ужасную фамилию, как Пуффольд. Алонсо, вы можете растолковать, чем это лучше фамилии Бервик?
– Нет, – рассмеялся Сентубал. – Это выше моего понимания. Но вряд ли стоит переживать, поскольку ужасную фамилию Изольда скоро поменяет.
– Как, – спросил Бервик. – Уже? Не может быть.
– Помилуйте, друг мой! Так вы ничего не замечали?
Главный дипломат Поммерна печально вздохнул.
– Нет. Как и полагается отцу. Ну, и кто этот человек?
– Дорогой мой! Это архитектор Франц Кирш.
– А! Один из тех молодых людей…
– Совершенно верно.
– М-да. Кирш, конечно, не Пуффольд, но… как бы это выразиться… Что он из себя представляет?
– Не могу сказать, в ее присутствии он совершенно теряет дар речи.
– Ну, еще бы. Не он один. Вы не хуже меня знаете, каково иметь красивую дочь.
Дон Амедео усмехнулся.
– Знаю. Прекрасное средство от спокойной старости. Надеюсь, наше пребывание в Карлеизе не слишком затянется…
Бервик вздохнул. Оба замолчали, глядя вперед.
* * *
В восточной части озера Гринуотер уже хорошо различался пролив Малый Эльт, а за ним и прибрежные кварталы Кингстауна. На левом берегу пролива, оседлав острый узкий мыс, возвышались величественный массив замка Карлеиз, главной резиденции альбанских королей. Замок словно вырастал из бока огромного утеса и казался его естественным продолжением. Он имел общую форму трехгранной ступенчатой пирамиды с зубчатыми стенами и многочисленными башнями на каждом уровне. Таких уровней было восемь, причем уже первый значительно возвышался над лесом, обступающим основание этой каменной громады.
