зная, что за тонкой перегородкой, на койке, лежит ОН, не могу. Или могу? В конце концов герой я или кто?
Пока я решаю эту диллему руки сами снимают с пояса термос с охлаждённым апельсиновым, витаминизированным соком. Ну, вот – проблема решена. Но как-то не по геройски.
Разворачиваю корабль и начинаю выбираться из скопища камней. Дистанция до мин увеличивается – 1 км… 4 км… 7 км… 12 км… 1бкм… Рвать или ещё отползти?
Разворачиваю корабль и ищу мины – место их размещения среди окружающего хаоса.
Не видно!
Чуть приближаюсь, огибая большой камень, нет визуального контакта! Приближаюсь ещё чуть-чуть. Ага! Вон они родимые!
Жму кнопку пульта, запоздало бросая взгляд на индикатор дистанции, чёрт! 11 км! Хотя может, пронесёт?!
Ба-Бах!
Яркая вспышка – серия ярких вспышек сливается в одну и слепит меня. Хорошо, что хоть звук тут не передаётся – иначе б оглох.
Бум!
Корпус корабля сотрясается и начинает гудеть как дешёвый колокол.
Взззззжжжж…
Что-то царапает и рвёт общивку.
Дзиньк!
Длинная трещина пересекает лобовое стекло.
Не пронесло…
Корабль крутится вокруг всех своих осей, и я, кое-как разлепив глаза, пытаюсь остановить эту космическую тарантеллу.
Тух-тук-тух-тууук!
Что-то горохом бьёт по кораблю – ощущение, что меня обстреливают картечью.
Хрясть!
Корпус сотрясает очередной удар. Брошенный в боковой иллюминатор взгляд подтверждает мою догадку – нас впечатало в досель смирно висевший булыжник. Но зато вращение прекратилось. Почти. Остаток гашу почему-то всё ещё работающими маневровыми.
Взгляд на панель состояния корабля – щитов нет. Да и было б удивительно, если бы они были. Корпус разрушен более чем на половину – целыми осталось 46 %.
В меню состояния модулей не лезу – некогда, сквозь стекло вижу как сотни тысяч, а быть может, и миллионы лет висевшие камни начали своё движение. И если я не уберусь отсюда…
Ориентирую нос на ближайший просвет и плавно выжимаю газ. Рывками, чихая двигателем как какой-то древний наземный грузовик Гадюка начинает ползти вверх, выбираясь из этого каменного дурдома. Без особых приключений выкарабкиваюсь вне кольца. Проверяю модули – предсказуемо, почти все они разбиты наполовину. Какие-то больше, другие меньше. Реактор выдаёт всего 70 % от плановых показателей. Ничего, прорвёмся!
Отползаю ещё дальше и прокладываю курс на указанную Урфином площадку. Прыжок! Индикатор накопителя медленно, рывками заполняет шкалу… есть заряд! Корабль ощутимо вздрагивает и переходит в гипер.
До той платформы добираюсь практически без проблем. Ну, разве что так, по мелочи – задурил климатконтроль, и до посадки я просидел в скафандре, температура в кабине упала до минус одиннадцати. Нет, я не против морозов, просто… ну, неприятно было.
Сажусь на платформу, и едва мой корабль перестаёт качаться на опорах, ко мне подходит фигура, одетая, как и я в скафандр.
– Ну что?
– В каюте. Забирай.
Фигура кивает и исчезает в корабле. Я же обхожу Гадюку вокруг, осматривая её корпус.
Да уж… потрепало конкретно. Так и хочется сказать – живого места нет, хотя кое-где ещё видна заводская краска. Но в целом корабль производит впечатление сильно побитого жизнью.
Замечаю, что фигура в скафандре выходит из корабля и подхожу.
– Вот возьми, – он протягивает мне кусок ткани с блестящей шестерёнкой механика.
– Зачем?
– Пригодится, – и он взваливает на плечо какой-то тюк, замотанный в упаковочную стрейч плёнку.
Пожимаю плечами и прячу тряпку в карман.
Забираюсь обратно в кабину, благо она немного, но согрелась.
Взлёт – кренясь на правый борт, корабль с протяжным стоном отрывается от платформы.
Курс на станцию к Урфину.
Прыжок!
А на станции меня ждал сюрприз – и врагу не пожелал бы. Едва я кое-как посадил корабль и опустил трап, как на площадку хлынула толпа… журналистов. И фотографов, и их ассистентов, и кого-то ещё, кого я, в силу своей неграмотности и серости, опознать не смог. Мне даже захотелось срочно поднять трап и дать дёру.
Выхожу.
Толпа какое-то время молчит, но потом её прорывает.
– Вы действительно нашли?
– Издание Лента ГЛ, пару слов о вашем походе!
– В каком состоянии лайнер?!
– Вы видели трупы?
И – вспышки камер, я глаза рукой прикрыл, больно же.
Я оторопел, начал пятиться назад, но один из этой шумной братии вцепился в рукав скафандра. Я аж поморщился, как краб вцепился и, сунув мне в нос микрофон, затароторил:
– Вы видели «Свет Пополюса»? В каком он состоянии? Что с экипажем? Предлагаю наилучший эксклюзивный контракт на все ваши интервью.
Дернулся было, но куда там, крепко держит профессионально. Пришлось отвечать.
– Лайнер? Да, видел.
– Где?
– Что с пассажирами?
– Экипажем?
Снова шквал вопросов.
– Обломки лайнера, – отвечаю невпопад, – видел в астероидном кольце вокруг…
Снова перебивают.
– В каком состоянии пассажиры и экипаж?
– Тела или куски видели?
Поднимаю руки:
– Господа…и Дамы, вы хоть по одному спрашивайте.
Шевеление, небольшая пауза – и по новой, но уже хоть как-то упорядоченно.
– Галактический вестник. Что именно вы видели?
– Куски корпуса крупного корабля. Мой комп опознал как фрагменты корпуса лайнера типа Белуга.
– Жизнь и Космос. Вы видели пассажиров?
– Нет, ни тел, ни фрагментов.
– Новости Пространства. Вы были среди камней? Как там навигация? Можно ли там пилотировать?
– Сложно. Камни всё время движутся. Меня сильно потрепало, – показываю рукой на корабль сзади, – вот, посмотрите. Едва вырвался.
На некоторое время фотографы и операторы переключают своё внимание с меня на корпус многострадальной Гадюки. Увы, ненадолго.
– Вести недели, – это мой краб проявился, – а у вас есть доказательства того, что вы нашли именно «Свет Пополюса»?
– Да, – киваю и достаю из кармана горсть стекляшек. – Вот, собрал с… с одного из обломков.
По толпе проносится вздох разочарования. Ну да, они, наверное, ожидали, что я им сейчас голову капитана в фуражке и с трубкой, достану.
– Ну, это как-то не серьёзно, – нудит краб. – А что-то ещё есть?
Хорошо, что мне Йос, если конечно это был он, сунул ту тряпку, я сам бы и не догадался. Лезу в другой карман и достаю расползающуюся на глазах ткань.
– Вот, – говорю.
По толпе снова проносится вздох, но уже более заинтересованный. Несколько операторов, расталкивая своих менее подвижных собратьев пробиваются в первые ряды, снимая крупным планом сверкающую золотую шестерёнку. По её ободу идёт надпись, не оставляющая никаких сомнений в моей, типа моей, находке – «Свет Пополюса».
Эта демонстрация едва не стоила мне жизни. Это когда менее ретивые из присутствующих поняли, что они упустили и даванули передних. Думал всё, затопчут.
Меня спасло появление отряда местных СБшников, которые, не шибко церемонясь с неприкосновенностью прессы, проложили себе путь