Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

Виким и Джушу по-прежнему стояли в дверях и казались ужасно перепуганными.

Отец посмотрел на Эйлиту, и в его глазах застыла жажда убивать. Он поднял кочергу для удара. Но затем оружие выскользнуло из его пальцев и звякнуло о пол. Он удивленно взглянул на руку и споткнулся. Попытавшись схватиться за стол, упал на колени и завалился на бок.

По крыше сильно барабанил дождь. Звук был такой, что, казалось, сонмы каких-то снующих существ ищут, как бы пробраться внутрь дома.

Шаллан заставила себя подняться. Хладнокровие. Да, она узнала это хладнокровие, охватившее ее целиком. Она уже испытывала его раньше, в день, когда потеряла мать.

– Перевяжи раны Балата, – сказала она, подойдя к плачущей Эйлите. – Используй его рубашку.

Девушка кивнула сквозь слезы и дрожащими пальцами принялась за дело.

Шаллан опустилась на колени рядом с отцом. Он лежал без движения, уставившись в потолок открытыми мертвыми глазами.

– Что... что произошло? – спросил Виким.

Шаллан не заметила, как он и Джушу испуганно вошли в комнату, обогнули стол и присоединились к ней. Виким выглядывал из-за ее плеча.

– Балат ранил его в бок...

Бок отца кровоточил, Шаллан чувствовала это сквозь одежду. Но рана была не настолько серьезна, чтобы вызвать подобные последствия. Она покачала головой.

– Ты отдал мне кое-что несколько лет назад, – сказала Шаллан. – Мешочек. Я его сохранила. Ты говорил, что со временем яд становится более действенным.

– О Отец Штормов, – проговорил Виким, зажав рукой рот. – Чернояд? Ты подмешала...

– В его вино. Тело Мализы лежит на кухне. Он зашел слишком далеко.

– Ты его убила, – произнес Виким, уставившись на труп отца. – Ты его убила!

– Да, – сказала Шаллан, чувствуя себя полностью обессиленной.

Она проковыляла к Балату и начала помогать Эйлите с перевязкой. Балат оставался в сознании и стонал от боли. Шаллан кивнула Эйлите, и та убежала, чтобы принести ему немного вина. Конечно, неотравленного.

Отец мертв. Она его убила.

– Что у нас тут? – спросил Джушу.

– Не смей! – воскликнул Виким. – Шторма! Ты собираешься вот так сразу рыться у него в карманах?

Шаллан взглянула в сторону Джушу и увидела, как тот вытаскивает из кармана отцовского сюртука что-то серебристое. Предмет скрывался в маленьком черном мешочке, наполовину пропитавшемся кровью. В том месте, куда пришелся удар Балата, виднелись лишь небольшие части устройства.

– О Отец Штормов, – проговорил Джушу, вытаскивая его наружу. Устройство состояло из нескольких серебристых металлических цепочек, соединяющих между собой три больших драгоценных камня, один из которых треснул и перестал светиться. – Это то, о чем я думаю?

– Преобразователь, – сказала Шаллан.

– Помоги мне подняться, – попросил Балат Эйлиту, когда та вернулась с вином. – Пожалуйста.

Девушка неохотно помогла ему сесть. Его нога... Бедру пришлось совсем не сладко. Придется вызвать хирурга.

Шаллан встала, вытерла окровавленные руки о платье и взяла у Джушу преобразователь. Хрупкий металл оказался сломан в том месте, где в него ударил меч.

– Я не понимаю, – произнес Джушу. – Разве это не богохульство? Разве такие вещи не принадлежат королю и не должны использоваться только ардентами?

Шаллан провела большим пальцем по металлу. Она была не в состоянии думать. Оцепенение... шок. Вот что это было. Шок.

«Я убила отца».

Внезапно Виким вскрикнул, отпрыгнув назад.

– Его нога дернулась.

Шаллан обернулась и посмотрела на тело. Пальцы отца судорожно сжимались.

– Несущие Пустоту! – воскликнул Джушу. Он посмотрел на потолок, на бушующий шторм. – Они здесь. Они внутри него. Они...

Шаллан опустилась на колени рядом с телом. Глаза отца задрожали и сфокусировались на ней.

– Недостаточно сильный, – прошептала она. – Яд оказался недостаточно сильным.

– О шторма! – вскрикнул Джушу, опустившись на колени рядом с ней. – Он до сих пор дышит. Он не умер, его только парализовало. – Глаза Джушу расширились. – И он приходит в себя!

– В таком случае нам нужно закончить начатое, – сказала Шаллан. Она посмотрела на братьев.

Джушу и Виким отпрянули, замотав головами. Оглушенный Балат был почти без сознания.

Шаллан снова повернулась к отцу. Он смотрел на нее, теперь его глаза двигались с легкостью. Нога дернулась.

– Прости, – прошептала девушка, расстегивая ожерелье. – Спасибо за все, что сделал для меня.

Она обернула ожерелье вокруг шеи отца.

И начала его затягивать.

Шаллан воспользовалась рукояткой вилки, упавшей со стола, когда отец пытался удержаться на ногах. Завязав петлю на ожерелье, она просунула в него вилку и стала ее крутить, все сильнее затягивая цепочку вокруг горла отца.

– Спят ущелья, тьма окружит, хочет напугать. Ты закрой скорее глазки, нужно засыпать, – прошептала она.

Колыбельная. Шаллан проговаривала слова сквозь слезы – это была песня, которую отец пел ей в детстве, когда она чего-то боялась. Красная кровь испещрила его лицо и покрыла ее руки.

– Подкрадется страх по скалам в колыбель твою. Засыпай, малютка, сладко, баюшки-баю.

Шаллан чувствовала, как он смотрит на нее. Ее кожа покрылась мурашками, в то время как рука все туже затягивала ожерелье.

– В вое шторма теплый ветер защитит тебя, – прошептала она. – Стонет буря, но напрасно. Спи, мое дитя.

Шаллан пришлось наблюдать, как глаза отца вылезают из орбит, как от лица отливает краска. Его тело задрожало, напрягаясь, пытаясь шевельнуться. Глаза смотрели на нее требовательно и обвиняли в предательстве.

Шаллан почти представила, что завывания шторма были всего лишь ночным кошмаром и что скоро она проснется, испугавшись, а отец споет ей колыбельную. Как он делал раньше, когда она была ребенком...

– Свет кристаллов негасимый вспыхнет на ладошке, прочь прогонит все невзгоды, спать уложит крошку.

Отец перестал шевелиться.

– Эту песню я с любовью каждый раз пою. Засыпай, малютка, сладко, баюшки-баю.

Глава 74. Шествующий сквозь шторм

Однако ты никогда не был силой равновесия. Ты несешь хаос, как будто тянешь за собой за ногу труп по снегу. Пожалуйста, прислушайся к моему призыву. Оставь то место и присоединись ко мне в моей клятве невмешательства.

Каладин поймал Шаллан за руку.

Наверху, с грохотом ударяясь о плато, разбивались и разваливались на куски валуны, которые, в свою очередь, падали вокруг него. Ярился ветер. Снизу все ближе поднималась вода. Каладин вцепился в Шаллан, но мокрые пальцы начали выскальзывать из ее руки.

И вдруг, совершенно неожиданно, хватка окрепла. Она потянула с такой силой, которую нельзя было и предположить в ее маленькой фигурке. Каладин оттолкнулся здоровой ногой, когда до нее добралась вода, и заставил себя подтянуться оставшееся расстояние, чтобы присоединиться к девушке в каменной нише.

Полость оказалась всего лишь около трех-четырех футов глубиной, мельче, чем та расщелина, в которой они прятались раньше. К счастью, ниша выходила на запад. Несмотря на то, что ледяной ветер задувал и приносил брызги воды, главный удар шторма пришелся на плато.

Тяжело дыша, Каладин прижался к стенке углубления. Боль в раненой ноге стала совсем нестерпимой. За него цеплялась Шаллан. Она казалась такой теплой в его руках, и он держал ее так же крепко, как и она его. Они оба съежились в скале, задевая головами потолок полости.

Плато содрогалось, его мелко потряхивало, словно напуганного человека. Каладин мало что видел, темнота стала абсолютной, разрезаемой только ударами молний. И звуками. Казалось, что гром ударял независимо от самих молний. Вода ревела как разъяренный зверь, и вспышки высвечивали неистовую, текущую по ущелью реку, которая пенилась и закручивалась водоворотами.

Бездна... Река практически достигла их ниши. За буквально несколько мгновений уровень воды поднялся более чем на пятьдесят футов. В грязном потоке плыли ветки, изломанные растения, сорванные с опор лозы.

– Сфера? – спросил Каладин в темноте. – У тебя была сфера для освещения.

– Ее нет! – прокричала Шаллан сквозь рев. – Наверное, выронила, когда схватила тебя!

– Я не...

Оглушающий удар грома, сопровождаемый ослепительной вспышкой молнии, заставил Каладина запнуться. Шаллан прижалась еще крепче, сунув пальцы в его ладонь. В глазах после молнии остался послеобраз.

Шторма, Каладин мог поклясться, что послеобразом было лицо, ужасно искаженное, с открытым ртом. Следующий удар молнии серией вспышек высветил поток, подобравшийся к ним почти вплотную. В воде плавали десятки трупов, их проносило течением мимо. Мертвые глаза смотрели в небо, многие глазницы оказались пустыми. Люди и паршенди.