признался Хосе. — Вы уверены? — теперь он говорил по-русски.
— Более чем, — коротко ответил Петр.
— Давайте отложим разговор до выяснения всех обстоятельств, — дипломатично ушел от ответа Гутиеррес. — И вы должны понимать. что без согласия Марии я ее не выдам ни за кого.
Всегда борьба
В борьбе обретешь ты право свое.
Лозунг партии Социалистов-Революционеров (эсеров).
На помощь в организации восстаний и терактов Акаси[33] истратил колоссальную сумму — миллион йен…
Т. Сагдиев.
Степан остановился у афиши и, делая вид, что читает, осмотрелся по сторонам. Дворник убирает за проехавшим извозчиком, две бабы бредут по своим делам, прохожий, по виду — мелкий чиновник, бредет в присутствие. Тихо и спокойно, только чиновник явно мучается похмельем. Но это его трудности, Степану не интересные. А вот то, что из всех прохожих филером мог окзаться именно этот чиновник, его как раз интересовало. Впрочем, сомнения разрешились быстро — чиновник свернул в ближайший переулок. Степан неторопливо отошел от тумбы и пошел по улице мимо дворника. Тот как раз закончил уборку и возвращался к себе. Осмотрев проходившего мимо Степку, одетого как обычный рабочий, дворник что-то недовольно пробурчал себе под нос, но тут же успокоился и исчез во дворе за забором, хлопнув калиткой.
Окончательно успокоившись, Степан прибавил шагу и быстро добрался до следующих ворот. Не оглядываясь, заскочил в калитку. И только тут позволил себе облегченно выдохнуть. В нужном дворе все тихо, даже дворник появился откуда-то только когда Семен уже подошел к дому.
— Ты к кому? — увидев незнакомого работягу, дворник сразу попыталсяего остановить.
— К студенту Семецкому. Земляк евонный, передать новости от родственников, — тут же пояснил ситуацию Степан.
— Земля-я-як, — недоверчиво протянул дворник. — Ну пошли, земляк, провожу.
«Хорошо, что такой случай заранее обговаривался», — подумал Степан, пока они поднимались на крыльцо. Студент Григорий Семецкий жил на мансарде, к котрой поднимались по скрипучей лестнице. Поэтому даже стучаться к нему не пришлось — он встретил гостей на лестничной площадке.
— Семен? — удивился он, увидев Степана. — Ты — здесь? Что-то случилось?
— Так энтот … парень точно к вам, Григорий Иванович, — все же уточнил дворник.
— Ко мне, Анисим, ко мне, — успокоил его Семецкий. Дворник, удовлетворившись ответом, развернулся и начал спускаться по лестнице. А Григорий пригласил Степана в комнату.
Степан вошел и осмотрелся, пока Семецкий запирал дверь на задвижку. Комнатка была небольшая, но уютная. Непривычно наклоненный потолок с прорезанным в нем окном, ниша, в которой стояла кровать, стол, два стула и книжная полка, забитая учебниками, журналами и тетрадями.
— Меня сейчас Степаном зовут, — первым делом поправил Степа студента.
— Черт возьми! — выругался Георгий. — Не предупредили. Ладно, — махнул он рукой, — не думаю, что Анисим твое имя запомнил. Да и не связан он с охранкой, полицейским только и докладывает, по должности. А им навестивший меня земляк не интересен.
— Надеюсь, — согласился Степан. — Однако, перейдем к делу, товарищ Георгий.
— Согласен. Присаживайся, товарищ Се… Степан. Чай будешь?
— Нет, спасибо. Попил в трактире, пока сюда добирался, — вежливо отказался Степан, он же — подпольщик — эсер, до начала своей партийной деятельности носивший имя и фамилию Иосиф Бляйшман. Удивительно, но на еврея он не походил, напоминая скорее обычного русака откуда-нибудь из-под Рязани. Чем частенько и пользовался, ускользая от жандармских загребущих лап. Его же собеседник выглядел как типичный студент из разночинцев, с круглыми дешевыми очками на лице и в нарочито деревенской рубахе-косоворотке.
— Итак, что с группой? — перешел к деловой части беседы Степан-Семен-Иосиф.
— Готовы пятеро, — ответил Георгий. — Необходимо оружие…, — он замялся, — и деньги.
— Деньги я привез, оружие сегодня заложат в тайник у старой мельницы. Когда сможете забрать? — Степан говорил негромко, словно к чему-то прислушиваясь.
— А завтра и заберем, товарищ Степан, — обрадованно заверил собеседника Георгий.
— Тогда — деньги, — Степан встал со стула и начал расстегивать косоворотку.
— Стоп, — махнул рукой Георгий. — Ну ка… — он быстро проскользнул к двери и прислушался. — Лестница. Скрипит, — контрастировал Семецкий. Степан молча развернулся и выхватил спрятанный где-то за спиной небольшой компактный револьвер.
— Брось, Степа, — остановил его Георгий. — Дверь дубовая, хотя и тонкая. Так что твой «бульдог[34]» в ней даже дырки не сделает, пуля застрянет. А если в щели попадешь, то никого не заденешь. Помоги лучше сдвинуть стол.
Похоже за дверью расслышали шум от передвигаемой мебели, особенно, от опрокинутого набок стола. Отчего совсем перестали маскироваться. Теперь на лестнице вовсю бухали сапогами и звенели ножнами уставных шашек. Пока там развлекались этим звоном, Семецкий открыл прикрытый столом тайник под полом и достал оттуда два пистолета Браунинга.
— Держи, Семен. Этот лучше твоего револьвера будет, — отдал он один Степану.
— Господин Семецкий, открывайте, полиция! — одновременно с криком кто-то изо всех сил ударил в дверь, пытаясь ее вышибить.
Когда в дом пытаются вломиться с таким криком, люди с темной совестью пытаются убежать или стреляют[35]. Хотя эсеры свою совесть темной не считали. Наоборот, полагали полицейских силами зла, а себя борцами за справедливость… но стрелять начали именно эсеры. Тридцать восьмой калибр (9 мм), да еще под бездымный порох — это не шутка. Пули пробили дубовое полотно, словно бумагу. За дверью загремело, похоже, кто-то упал вниз по лестнице. Но через мгновение загрохотали ответные выстрелы, разносившие полотно двери в щепки. Полицейские стреляли из револьверов Смит-Вессона, патронами с дымным порохом. Поэтому после нескольких выстрелов просто вынуждены были прекратить стрельбу, иначе им на лестнице просто стало бы нечем дышать. Да и обзор от порохового дыма совершенно не улучшился.
— Сдавайтесь! — крикнул кто-то из-за двери. — Вы окружены, сопротивление бесполезно!
— Чтоб вас жеребцы вместо кобыл поимели! — ответил им Степан. И грязно выругался, словно моряк.
В ответ прозвучала еще пара выстрелов, окончательно доломавших верхнюю часть дверного полотна.
— Что будем делать? — приподнявшись над опрокинутым набок столом и дважды выстрелив в дверь, Степан-Семен-Иосиф посмотрел на Георгия.
— Уйдем крышами. Направо по крыше, а там спрыгнешь на сараи и по ним на соседнюю улицу, — приподняв пистолет над столешницей, выстрелил куда-то в сторону двери Семецкий. — Я стреляю, ты к окну. Давай! — закричал Семецкий, одновременно снова открыв огонь.
Выстрелы слились в почти пулеметную очередь. Под этот аккомпанемент Степан, бросив свой пистолет Георгию, вскочил и помчался к окну. Распахнул его и начал вылезать на крушу, когда раздались ответные выстрелы. На фоне глуховато звучавших выстрелов из револьверов полиции резко выделялись выстрелы браунинга Семецкого и ответные выстрелы из чего-то аналогичного ему из-за двери. Одна из пуль нового оружия пробила не