— Знакомься, Элайни, — сказала Алида, показывая на бородача, — это мой младший брат Тулин.
Бородач кивнул Элайни головой. Рассмотрев его поближе, Элайни поняла, что он возраста не больше её, только борода с проседью старила и добавляла солидности.
— Замуж тебя отдам за него, — по-хозяйски решила Алида, — ты девка молодая, хорошая, к тому же у тебя ребёнок, а с ребёнком без мужика нельзя.
— Да я не пойду за него, — возмутилась Элайни.
— А кто же тебя, кроме него, возьмёт, брюхатую? — удивилась Алида.
— А какой резон ему меня брать? – хихикая в душе, спросила Элайни.
— А я так сказала, — сообщила Алида, — не послушает, я его выпорю.
Элайни, видевшая, как Алида баловала на руках громадного Флорика, верила в то, что она выпорет кого угодно и, представив такую картину в воображении, засмеялась.
— Видишь, уже рада, — довольно сказала Алида, — а говорила, что не выйдешь.
Элайни решение о замужестве оставила на потом, а принялась помогать Алиде готовить кашу. Уже вечерело, когда они во дворе расположились кружком вокруг глиняного горшка, исходящего сладким паром.
Кашу, заправленная сушёной ягодой без косточек, уплели в одно мгновение. Облизывая деревянную ложку, Элайни ушла на берег и по-собачьи хлебнула холодной воды.
— Намаялась я, спать пойду, — сказала Алида и глянула на Элайни.
— Я здесь, на арбе посплю, — сообщила Элайни, так как спать ей совершенно не хотелось.
— Ваше дело молодое, — хмыкнула Алида, ободряюще глянув на Тулина. Тот кинул охапку соломы под арбу и прилёг, не раздеваясь. Элайни, бухнувшись сверху на арбу, посмотрела на небо и принялась его рассматривать, вспоминая. Небо знакомое, хотя чуть-чуть неправильное. «Может, я, всё-таки, у себя дома?», — с надеждой подумала Элайни и, перегнувшись вниз, спросила Тулина:
— Скажи мне, ты ездил в места, где много людей?
— Да, — прогудел под арбой Тулин.
— Как это место называется? — спросила Элайни.
— Это далеко, — отозвался Тулин.
— Я не спрашиваю, далеко или нет, — рассердилась Элайни. — Как называется?
— Ну, Хазе, — промычал Тулин.
— Ханзе? Ты сказал Ханзе? — встрепенулась Элайни.
— Да нет, Хазе, — удивлённо ответил Тулин.
«Всё-таки, я не у себя дома, — грустно подумала Элайни, — и мир какой-то странный, удивительно дремучий».
Её размышления прервало хлопанье крыльев и перед домом опустились три глея, так, что сразу стало тесно. Перепуганный «жених» Элайни драпанул в лес, оставив невесту на съедение кровожадных глеев.
— У тебя всё в порядке? — спросил Флорик, порывисто дыша и блестя в темноте глазами.
— У меня всё хорошо, — погладила его Элайни.
— Тогда мы полетели, — нетерпеливо сказал Флорик — видать охота у глеев удалась славная.
Они, прыгнув прямо в воздух, взвились вверх, разметав всю солому. Через некоторое время из леса вылез Тулин и спросил: — Кто это был?
— Мои глеи, — ответила Элайни. Тулин молчал, а Элайни, посмеиваясь, понимала, что надежда стать его невестой таяла с каждой минутой.
Ей почему-то сладко спалось. Во сне она слышала, как под утро прилетели глеи, долго копались, пока улеглись, но её ничто не раздражало. Она видела, как во сне идёт в белом платье, а рядом с ней шагал Тулин, в вязаных брюках с натянутыми коленками.
Они останавливаются перед Алидой, которая берет Тулина поперёк и шлёпает его, как маленького, приговаривая: «Берёшь в жены?» Тулин отвечал: «Беру», — и получал следующий шлепок, а Элайни стояла рядом и хохотала, как сумасшедшая. Потом Тулин тянулся к ней губами, но его борода щекотала и Элайни, хохоча, отталкивала его и говорила: «Поцелуй Флорика». Флорик подставлял морду под поцелуй и вежливо говорил: «Вас, Тулин, я возьму в жены, если вы научитесь летать», — и поднимал высоко в небо, а, отпуская, шептал: «Лети, моя птичка».
Тулин летел вниз, где его хватала Алида, шлёпала и выщипывала перья. Откуда-то взялся Бартазар Блут и сказал: «Я тоже хочу». Алида отшлёпала его, а Элайни сказала: «Целуй Флорика», — но Бартазар Блут упорно лез к ней губами, приговаривая: «Я тебя люблю», — а где-то сбоку рыдала Флорелла и шептала: «Какая любовь!» «Отстань», — крикнула Элайни, отталкивая профессора, и открыла глаза.
Над Элайни склонился Сергей и смотрел на неё удивлённо.
Репликация четвёртая. Хамми
Среди разных вещей, найденных в лаборатории, Хамми заметил оболочку Хранителя[8], которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась принадлежащей Блуждающему Нефу. «Чего он здесь её оставил?» — подумал Хамми о профессоре. «Нужно отдать Нефу, при случае», — решил он, прихватив её с собой.
Тут в ближние глифомы Хамми пришла новая мысль: «А если Бартазар Блут каким-то образом проследил, что он, Хамми, отправил станцию репликации с планеты Глаурия, родины Элайни, в Треугольную Галактику? Возможно, Бартазар Блут решил, что в Треугольной Галактике его искать не будут и отправился туда». Хамми подумал, что мысль мудрая и оставил её в ближних глифомах, собираясь к ней возвратиться.
Покидая Деканат, он собирался спуститься на планету Контрольную через технический канал прибора с экраном, но тут за спиной Хамми раздался голос:
— Друг, а пакетик на прощанье?
Личный друг Опунций Вульгарус появился сзади с пустым пакетиком в колючей лапе, с надеждой глядя на Хамми тремя набухшими жёлтыми цветочками и теряя по пути глохидии. Несколько набухших фиг на спине говорили, что удобрения пошли ему впрок.
Хамми сотворил ему чудо из азота, фосфора и калия и насыпал полный пакет. Опунций поклонился, стряхнул на Хамми колючки и исчез, повернувшись к нему красными фигами.
Хамми нырнул в экран прибора и провалился в канал, совсем не предназначенный для людей, соответственно, никаких гасителей в нем не предполагалось. Мелькнув метеором в небе Контрольной, он врезался в почву недалеко от грандиозного здания, созданного друзьями для Блуждающего Нефа. В результате перед зданием забил фонтан, так как Хамми пробил грунт до водяной жилы.
Немного покувыркавшись на вершине водяной струи, Хамми свалился вниз, на разлившуюся лужу, которая обещала превратиться в живописное пресноводное озеро. Вспомнив, что коты не очень любят воду, Хамми, поддерживая их имидж, покинул гидротехническое сооружение и отряхнулся. К нему от деревянной избы шёл Блуждающий Неф, который, глянув на фонтан, произнёс:
— С мягкой посадкой.
— И тебе не болеть, — ответил Хамми и кивнул на каменный дворец: — Отчего не в хоромах?
— Не в коня хоромы, — сообщил Блуждающий Неф. Хамми хихикнул: хоромы Нефу строил товарищ Тёмный в лошадиной ипостаси.