Глава 11
Мия вернулась в спальню и подошла к окну, из которого открывался вид на поместье. Широкая ухоженная лужайка поднималась на пологий холм и спускалась к реке или большому ручью. Мия подумала, что здесь должна водиться форель, и если бы можно было ловить рыбу, это было бы замечательным развлечением. В любом случае ей нравился сам пейзаж. Земельный участок оказался намного больше, чем можно было ожидать от такого маленького дома.
Мия повернулась спиной к окну и поспешила к письменному столу. Она вспомнила, что лорд Дэвид велел ей срочно написать письмо. Без сомнения, он отправит мистера Кантуэлла в путь с утра пораньше, поэтому она должна написать свои письма с вечера. Кроме того, пренебрежение своими обязанностями к числу ее недостатков никогда не относилось, если только речь не шла о чем-то, что она не хотела делать.
В секретере оказались бумага, перья и свежие, чернила. Мия села и посмотрела на чистый лист, думая, что написать. Она бы хотела, чтобы в случае ее смерти Елена позаботилась о том, чтобы ее деньги были использованы с умом. Прежде всего, и в основном, на поддержку Джанины. Захочет ли Нина и дальше быть горничной или выберет образ жизни, больше подходящий ее семье, если не ее происхождению? Они с Ромеро могли бы открыть собственное дело. Капитал Мии мог бы обеспечить им независимость, которой она и сама так жаждала. Джанине потребуются годы, чтобы оправиться от смерти Мии, если она сама выживет после этой болезни. Если они обе умрут, то эта ветвь семьи Кастеллано оборвется. Очень печально думать, что через несколько лет никто и не вспомнит об их существовании.
На руку Мии упала слезинка.
«Никаких слез, глупая! Хватит раскисать!»
Мия быстро набросала короткое письмо Елене, написав, что они в безопасности и у нее есть подобающая компаньонка. Может быть, Елена сразу поймет, что это ложь, но она сможет использовать это письмо как подтверждение того, что репутация ее подопечной остается незапятнанной, пока Мия не придумает, как справиться с этой ситуацией.
Заверив, что карантин не означает ничего серьезного — еще одна ложь, которую Елена, вероятно, сразу распознает, — Мия подписала письмо и запечатала.
На письмо Джанине она затратила больше времени. Мия предложила Нине послать записку Ромеро — может быть, он захочет сопровождать свою любимую всю оставшуюся часть пути до Пеннфорда? Мия думала, стоит ли писать Джанине про карантин, но потом решила, что не стоит. Если действительно разразилась эпидемия какой-то смертельной болезни, то на почтовой станции к этому времени уже об этом узнают. Белфорты могли привезти эту болезнь домой, она могла уже распространиться по большей части Англии.
Мию снова охватила паника. Она сложила руки и стала молиться, прося даровать ей спокойствие, а им всем — здоровье, и чтобы она перенесла это испытание со стойкостью и доброй волей. От молитвы ей стало лучше, хотя Мия уже давно перешла из римской католической церкви в англиканскую. Наверное, Бог все равно слушает молитвы, каким бы путем они к нему ни пришли.
Мия почти бегом побежала к лестнице, но потом сбавила шаг и спустилась медленнее. Она надеялась, лорд Дэвид заметит, что она не пыталась вызвать звонком слугу.
В холле было пусто, входная дверь была открыта, и снаружи, недалеко от парадной лестницы, стоял мистер Новине и разговаривал с мистером Кантуэллом. Последний выглядел таким же толковым, как его жена. Наконец мистер Кантуэлл пошел по дороге к воротам. Мистер Новинс остался один, и вид у него был довольно неприкаянный. Романы начинаются и в менее интимной обстановке, но прямо сейчас Мию интересовало другое: она хотела побольше узнать о женщине, на которой мистер Новинс собирался жениться. Мэри Хорнер. Иначе почему он так упорно отказывался разрешить миссис Кантуэлл позвать ее на помощь?
Если мужчина уже отдал свое сердце женщине и женщина достойна этой чести, Мия сделала бы все, что могла, чтобы их соединить, а не разделить. Может быть, она и неисправимая кокетка, но она бы никогда, никогда не нацелилась на мужчину, сердце которого занято.
Она привлекла внимание мистера Новинса и попросила взять ее письма, как ой взял письма лорда Дэвида. Врач заверил ее, что передаст письмо для Джанины почтальону, а письмо герцогине — мистеру Кантуэллу, «который отправится в путь с утра пораньше».
— Мисс Кастеллано, надеюсь, ваши невзгоды не лишат вас самообладания, — сказал он.
В его голосе слышалось участие — участие, которому Мия была бы рада, будь она больна.
— Мистер Новинс, я боюсь только одного: что я заболею от скуки.
— Дорогая леди, вы очень мужественная.
— Вовсе нет, с моей стороны тут нет никакого мужества. Человек делает то, что должен. Как мисс Хорнер ухаживает за матерью и братьями. Вот это мужественная женщина.
— Да. — Мистер Новинс удрученно вздохнул и добавил: — Хотя я бы сказал, что мисс Хорнер не столько мужественная, сколько великодушная.
— Благородство — еще большая добродетель.
— Вы так считаете? Я думаю, что великодушие и склонность изображать мученицу слишком близки одно к другому. Хотя мужество я не отрицаю.
Мия могла бы с этим поспорить, но у нее не было желания затевать философскую дискуссию. Она хотела узнать побольше о его чувствах к мисс Хорнер. Мужчины тратят так много времени на ерунду и совершенно недостаточно — на важные вещи. Ситуация требовала более прямого подхода.
— Мисс Хорнер — ваш друг.
Она сказала это утвердительно.
— Друг?
Когда ему понадобилось время, чтобы над этим подумать, Мия уже не нуждалась в ответе.
— О, дорогой сэр, я понимаю, она больше, чем друг.
Он огляделся по сторонам, словно их мог слышать кто-то еще. Мия рассмеялась.
— Мистер Новинс, у карантина есть одно преимущество — вот уж не думала, что когда-нибудь скажу такое. Миссис Кантуэлл занята больными, а лорд Дэвид пишет письмо герцогу. Больше здесь никого нет, ни слуг, ни других гостей, даже домашних животных, и тех нет. Мы с вами совершенно одни.
Возможно, ей не следовало этого говорить, но Мия, не давая себе времени задуматься, быстро добавила:
— Прошу вас, расскажите мне о мисс Хорнер.
На мгновение Мия испугалась, что покажется очень правильному мистеру Новинсу слишком любопытной, но тот после долгой паузы кивнул и шагнул ближе, но потом остановился.
— Да. — Он все-таки подошел еще на один шаг. — Я думаю, великодушие по отношению к себе так же важно, как великодушие по отношению к другим.
Господи, врач начал еще одну философскую лекцию! Мия прикусила губу, чтобы удержаться и не оборвать его, потом обдумала его слова.