Но зачем это ростовщику, если очевидно, что Бенита не его дочь?
– Не понимаю, – прошептал граф в сотый раз.
Болтон передал распоряжение лакею, и тот поспешил в конюшню.
Дворецкий подошел к графу.
– Пока ваша светлость были заняты с управляющим, – сообщил он, – из Лондона почтовой каретой доставили коробки от Уэстона.
Я передал их мистеру Хокинсу.
– От Уэстона? – шепотом повторил граф.
Он подумал, что теперь уже ничто не сможет удивить его, Платье для свадебной церемонии ему прислал Растус Грун. И портные тогда намекали, что это еще не весь заказ.
Внезапная мысль поразила Инчестера как удар грома, возможно, Растус Грун просто не хотел, чтобы Бенита стыдилась своего мужа?
Он вспомнил, что он думал о своей будущей жене. Теперь все это казалось ему просто шуткой, над которой можно посмеяться.
Потом граф сказал себе, что скорее должен испытывать раздражение. С ним обращались, как с марионеткой, дергая за веревочки и не позволяя что-то решать или делать по-своему.
На мгновение графу захотелось показать, кто здесь хозяин, и по крайней мере самому выбрать себе одежду.
Но в этот момент на верхней площадке лестницы показалась Бенита.
Девушка была так прекрасна, что он понял: в старом изношенном тряпье просто невозможно появиться на людях вместе с ней.
– Я готова, – объявила Бенита, – и вы должны признать, что я собралась очень быстро!
– Очень быстро! – согласился граф.
Бенита спустилась по лестнице.
На ней было темно-розовое бархатное пальто, спереди и понизу отороченное горностаем.
Ее шляпка, отделанная тем же мехом, была завязана под подбородком атласными лентами. Она была так очаровательна, что граф с трудом сдержался, чтобы не поцеловать ее.
Взглянув на графа снизу вверх, Бенита спросила:
– Куда мы направляемся?
Граф, с восхищением смотрел на нее и не сразу понял, о чем она спрашивает. Наконец, заставив себя сосредоточиться, он сказал:
– Одну минуту. Я должен взять кое-что в гостиной.
Лакей подал графу пальто, в котором тот вчера приехал из часовни. В нем были удобные глубокие карманы.
В левый карман граф убрал кошельки с соверенами, а в правый – с серебром.
Банкноты он спрятал во внутренний карман.
Затем присоединился к Бените.
Фаэтон только что подали к крыльцу.
Экипаж был желтый, с черными колесами.
Пара вороных резво влекла его вперед.
– Вы правы, Болтон, – заметил граф. – едва ли мне приходилось видеть фаэтон более роскошный, чем этот!
– Я был уверен, что ваша светлость оценит его по достоинству! – ответил Болтон.
Дворецкий помог Бените устроиться на месте для пассажира, а граф взял вожжи.
Конюх прыгнул на свое место сзади, и фаэтон покатился вперед.
Солнце светило, а граф с восторгом думал, что редкому счастливчику доводилось править парой таких замечательных лошадей. И уж тем более везти женщину столь же прекрасную, как та, что сидела позади него.
Впереди показалась деревня, которая когда-то, наверное, была очень живописна.
Теперь соломенные крыши местами провалились, на них росли сорняки. Сады одичали, как будто у жителей не было сил, чтобы поддерживать их.
Ворота и заборы покосились. Разбитые оконные стекла были заклеены бумагой или заткнуты тряпками.
Бенита тихо вскрикнула от ужаса при виде этой картины разорения.
Сам граф, как всегда, когда он бывал в деревне, испытал чувство стыда и унижения.
Они ехали по главной улице деревни.
Рабочие уже начали снимать старую солому с крыши одного из домов. Плотники заменяли развалившуюся оконную раму. Прислоненная к забору новая дверь как будто ждала, пока ее установят вместо сломанной.
Вокруг стояло, наблюдая за тем, что происходит, около дюжины обитателей деревни.
Граф остановил лошадей.
Не успел он выйти из фаэтона, как местные жители окружили экипаж.
– Неужто и вправду, милорд, – спрашивали они, – наши дома отремонтируют?
– Что, и мой починят?
– А мой? – звучали возбужденные голоса.
Граф подождал момента, когда возбуждение несколько улеглось, и сказал:
– Все дома будут приведены в порядок и заново покрашены снаружи и изнутри.
Когда крики восторга поутихли, граф продолжал:
– Если нужна новая мебели, составьте список того, что требуется. Я прослежу, чтобы вам доставили все необходимое как можно скорее. г Его слова вызвали новую бурю восторгов.
Граф переждал ее и закончил:
– Я собирался заглянуть в каждый дом, но так как большинство из вас собрались сейчас здесь, я хочу выразить свои сожаления о том, что вы оказались в таком ужасном положении.
Теперь все изменится к лучшему.
– Каким образом? Что случилось, милорд? – прокричал один из жителей деревни.
Граф указал на Бениту, которая стояла рядом.
– Во-первых, я бы хотел представить вас своей жене. Она взволнована встречей с вами не меньше, чем вы.
За этим последовал вздох восхищения.
Бенита обошла людей, пожимая руки старикам.
Женщины склонялись перед ней в реверансе, а мужчины приветствовали ее, касаясь своих шляп.
– Тем временем подходили новые люди. Собрались почти все жители деревни, в том числе мясник, булочник и бакалейщик.
Граф пожал руки этим трем старейшим обитателям деревни, которые держали здесь магазины еще в те времена, когда он был ребенком.
– Что происходит, милорд? – спросил один из них. – Я чуть не задохнулся от удивления, увидев, что вы затеяли ремонт домов!
– Я восстанавливаю и большой дом, – ответил граф, – и надеюсь дать людям возможность снова начать обрабатывать землю.
Те, кто только что подошел, при этих словах радостно вздохнули.
Большинство из них служили в армии или во флоте. Вернувшись с войны, они обнаружили, что та работа, которой они занимались прежде, никому не нужна.
А молодые жители деревни росли, не находя для себя никаких занятий. Они целыми днями праздно слонялись по деревне или браконьерствовали в лесах, оставленных без присмотра.
Граф подошел к ним:
– Завтра в десять я хотел бы видеть всех вас. Мы посмотрим, какие работники еще нужны в усадьбе и кто из вас сможет работать на ферме, в саду, в лесу или в конюшнях.
Глаза молодых людей загорелись, и глядя на них, граф понял, что работа – это как раз то, сто им нужно.
У него мелькнула мысль, что выполнение его обещаний зависит от того, сколько денег в действительности было у Бениты. Но по тому, что до сих пор Инчестер видел сам и слышал от Растуса Груна, можно было думать, что его жена очень богата.
Но чтобы осуществить все, что задумал граф, Бенита должна была быть невероятно богата.
Когда она снова подошла к нему, граф сказал, как бы делясь с женой своими планами и сомнениями: