Читать интересную книгу Со спичкой вокруг солнца - Семен Нариньяни

— Ну как, внес он деньги? — спросил я комсорга, который рассказал мне эту историю.

— Я заплатил за него, — ответил комсорг. — Десять целковых за учебу — это, честное слово, не так много. Зато теперь в поселке дышать легче. — И, заметив на себе недоумевающий взгляд, комсорг словно в оправдание добавил: — Я, конечно, понимаю, тихих хулиганов надо вовлекать, чтобы они «росли над собой», буйных — судить. Но есть среди них и такие, которых следует взять за грудки и тряхнуть по-мужски. Да так тряхнуть, чтобы у них веснушки горохом на землю посыпались. Но это, конечно, между нами, не для печати, — сказал комсорг и распрощался,

1946

БЕСПОКОЙНЫЕ ЖИЛЬЦЫ

Вы спрашиваете, что нового в нашем доме? Если говорить о самом жилобъекте, то он у нас в полном порядке: крыши не текут, центральное отопление в исправности.

Если же вы надеетесь услышать что-либо хорошее о наших жильцах, то не тратьте зря драгоценного времени. Отправляйтесь лучше на соседнюю улицу и ищите там образцовых квартиронанимателей. От наших жильцов управдому, простите меня, одно беспокойство.

Заглянешь в домовую книгу — люди прописаны как будто бы тихие: Игнатюк — лекальщик, Теплицкий — дамский портной, Пономарева — медицинская сестра, Василий Михайлович Скрипка — учитель, братья Усовы — электромонтеры.

Живут они в доме со всеми удобствами и жили бы себе дальше потихонечку. Куда там! Вы только посмотрите на водомерный счетчик. Стрелка кружится как бешеная. Как, по-вашему, сколько воды может тратить в день нормальный жилец? Ведро, два, ну три? Как бы не так! За последний год жители нашего дома израсходовали столько воды, что ею легко можно было бы заполнить два Черных моря.

Мне сначала казалось, что вода просачивается через слабые флянцы и муфты в землю. Но трубы были здесь ни при чем. Оба Черных моря наши жильцы вылили на себя. Вы спрашиваете: как?

Захожу я в среду в сорок седьмую квартиру. Спрашиваю:

— Игнатюк дома?

— Дома, — отвечают мне. — Он принимает душ.

Хорошо, прихожу в четверг.

— Игнатюк дома?

Опять дома и опять принимает душ. Меня взорвало, но я сдержал себя. Дай, думаю, дождусь самого. Сел в кухне, курю. Проходит десять, двадцать минут. Наконец появляется сам, розовый, чистый, довольный. Идет, машет мне мохнатым полотенцем и еще улыбается.

— Что же вы, товарищ Игнатюк, безобразничаете? — спросил я его строго. — В среду душ, и в четверг душ…

— A y меня, — говорит, — такая привычка: пришел с завода и сразу под дождик.

— Каждый день?

— Нет, зачем же? В субботу, — говорит, — у меня не душ, а ванна.

Слыхали? Ванна! А к ванне прибавьте еще бесконечные умывания и полоскания.

А электроэнергия! Попробуйте как-нибудь ночью взглянуть на наш дом с тротуара — иллюминация в каждом окне. Абажуры желтые, белые, зеленые… В других домах жильцы ночью спят, а у нас учат уроки. В каждой квартире один-два студента. Этот днем токарь, а вечером в Машиностроительном институте. Та утром торгует шалфеем и детским мылом в аптеке, а после работы учится на врача.

А к ночи все они являются домой и начинают готовить уроки…

Прежнему управдому было легко работать: он имел дело только с одной книгой, домовой. Того выписал, этого прописал. А каково мне? Открыли мы для жильцов библиотеку-передвижку. Как будто хорошо? Но нашим не угодишь. Им каждый раз чего-нибудь не хватает. Иной потребует книгу с таким мудреным названием, что ее и в Публичной библиотеке не сразу отыщут.

Или вот открыли мы в прошлом году красный уголок. Не комната, а игрушка: светло, тепло, чисто, патефон играет!

Сиди только и меняй пластинки.

Жильцы и тут придрались.

— У нашего управдома, — говорят, — нет музыкального вкуса. У него «Венгерскую рапсодию» исполняют на балалайке.

Что ж, предположим, что я действительно плохой специалист по музыкальной части. Но позвольте тогда и мне задать небольшой вопрос: в какой консерватории, скажите, обучают таких управдомов, которые умеют слушать концерты на десяти роялях сразу? Вы спросите, где я нашел такой оркестр. Да у себя в доме.

Попробуйте как-нибудь летним вечером заглянуть к нам во двор. Из каждого окна музыка: там играет дочь, здесь — сын, наверху — мать, а внизу теща и зять Покровские упражняются в четыре руки.

Только на днях нормировщик Терентьев, из тридцать седьмой квартиры, приобрел своему сыну Шурику пианино. Пианино у Терентьева, пианино у Иванова, пианино у Сашенко — это три. Во втором подъезде еще пианино и рояль. В третьем подъезде два рояля. А у нас в доме четырнадцать подъездов.

А ведь каждый, кто покупает инструмент, ругает меня.

Конечно, в архитектуре нашего дома имеется много узких мест. Взять хотя бы двери. Если смотреть на двери с музыкальной точки зрения, то они действительно не выдерживают никакой критики.

Попробуйте втащить в такие двери рояль! Не лезет — и только. У архитектора в свое время не хватило фантазии, а управдом теперь должен за него отвечать.

Но хозяин рояля отругает управдома раз, а затем успокаивается. Значительно больше достается мне от других жильцов.

В нашем доме трое молодых людей обзавелись мотоциклами. Одного, правда, премировали, а двое других наказали себя сами.

Мотоцикл создан для того, чтобы возить человека. Но когда человеку приходится носить мотоцикл на себе, да еще на четвертый этаж, человеку можно только сочувствовать. Что касается меня, то я сочувствовал мотоциклистам, а что касается их, то они меня ругали. А за что? Когда молодые люди покупали машины, они с управдомом не советовались, а сейчас требуют гараж.

Хорошо, для этих трех мы устроили гараж в чулане, где жили когда-то кролики. Но кто мог предвидеть? Мотоциклы начали плодиться быстрее, чем бывшие обитатели крольчатника.

У меня есть точные сведения, что еще семь жильцов увлеклись мотоспортом. И — можете себе представить! — в их компании оказалась дочь профессора Ходотова, из одиннадцатой квартиры, Наташенька. Вчера она уже зашла в домоуправление и спросила, можно ли ей держать мотоцикл на балконе.

— На балконе? — удивился я. — В наше время хорошенькие девушки выходили на балкон слушать серенады, а не прогревать промерзшие моторы.

Она слушает меня, а настаивает все-таки на своем. Я спросил тогда Наташеньку:

— Предположим, что я соглашусь. Но как посмотрит на эту затею ваш папа?

— Папа, — говорит она, — «за».

Как выяснилось, ее папа был не только «за»: известный всему городу профессор, оказывается, уже два раза ездил читать лекции в институт на запятках у своей дочери.

Семь лет тому назад, когда профессор Ходотов переехал в наш дом, а его дочь еще играла в куклы, никто из нас и не думал о гаражах.

Мы с большим трудом открыли тогда детскую комнату. Но попробуйте сейчас разместить наших детей в этой комнате, если за последние годы в наших жилых корпусах появилось несколько сот квартирантов в пеленках!

Каждый месяц кто-то из жильцов устраивает свадьбу. А товарищ Ковальчук, из четвертого корпуса, устроил недавно целых две свадьбы: имел он двух дочерей, обеих и выдал замуж.

На этот праздник пригласили и меня. Когда гости выпили, счастливый жених подошел к роялю и запел.

«В вашем доме, — пел он нежным тенором, — вкусил я впервые прелесть чистой и, — как он выразился тогда, — светлой любви».

Я слушал, и мне было приятно, что жильцы не забывают в своих песнях работников домового управления. Действительно, вышеуказанный жених имел счастье познакомиться впервые с дочкой Ковальчука Верой именно в нашем доме.

Вы спросите, с каким букетом я пошел к новобрачным? Я не покупал букета. Управдом видит дальше, чем новобрачные. Им, как говорится, радость, а мне заботы. Сегодня свадьба — на будущий год дети. Так я решил вместо свадебных букетов разбить для всех будущих наследников один приличный палисадник. Вы видите эти тополя, груши и яблони? То наша весенняя посадка. Теперь прибавьте к этому сто сорок кустов бузины, двести кустов жасмина, тысячу корней анютиных глазок на клумбах и скажите откровенно: разве плохую встречу приготовил управдом своим будущим жильцам и не стоит ли при случае помянуть его за все это добрым словом?

1946

НАДПИСЬ НА ОШЕЙНИКЕ

В тот день, когда завуч школы родила дочку, два члена инициативной группы стали обходить педагогов с подписным листом.

— Вносите, кто сколько может, на зубок ребенку.

— Это обязательно?

— А как же!

Сам факт сбора денег на подарок нисколько не смущал организаторов подписки, их мучил только один вопрос: что купить младенцу — меховое пальто или вечернее платье?

— Новорожденной меховое пальто?

Конечно, не ей, а маме. А мама — женщина строгая, требовательная. К ней с дешевкой не подойдешь, Этой маме подавай котик, каракуль.