Пока тот искал место для стоянки, Пэгги как следует разглядела церковь. Старинное здание выглядело прекрасно. Сочетание кирпича и дерева придавало ему удивительное своеобразие. К тому же аккуратно подстриженные деревья, ухоженный, в цветах дворик свидетельствовали о заботе и любви к местной святыне.
Элитон, где она жила, ничем подобным похвастать не мог. Среди однотипных современных многоэтажек глазу не на чем остановиться, а здесь такая красота! Размышления девушки прервал Брюс.
– Идите сюда, Пэгги. Нам повезло – ее преподобие Бетси Шарон.
Пастор оказался высокой, худощавой седой женщиной с блестящими умными глазами. На ней были поношенные желтые рабочие брюки и выцветшая голубая майка.
– Здравствуйте, Брюс,– сказала Бетси Шарон низким, бархатным, грудным голосом, какому могла бы позавидовать и оперная певица, не говоря уж о дикторшах с радио и телевидения.
– Мы с печальным известием – ночью умерла Пэгги Джил Макинрой. Это ее дочь. Она насчет заупокойной мессы.
– Да упокой, Господи, ее душу, примите мои соболезнования.– Бетси Шарон печально склонила голову, потом ласково взяла девушку за руку и повела за собой.
В служебной комнате храма она сняла с полки пухлую книгу регистраций и надела очки.
– Вы хотите похоронить мать на фамильном участке?
– Да.
– Понадобится и соседнее место для отца Пэгги,– добавил Брюс.– Останки придется, правда, привозить из Нью-Йорка, но мы уже начали официальное оформление процедуры. Надеюсь, обойдемся без волокиты.
Девушка ушам не поверила. Когда же он успел? С благодарностью подумала, что Брюс освободит ее и от этих печальных хлопот.
– Когда вы хотите назначить заупокойную мессу?
Пэгги растерянно развела руками, инициативу снова взял на себя Брюс.
– Сегодня понедельник, значит, служба и похороны могут состояться в среду.
Бетси Шарон кивнула в знак согласия.
– В среду утром подходит. Скажем, около десяти часов.– Она сделала пометку в своем календаре.– Я здесь служу двадцать пять лет и не припомню, когда в последний раз была в Реджвуде. Еще раз примите мои соболезнования…
– Благодарю вас,– сказала Пэгги, стараясь сдержать слезы.
Обратной дорогой они опять молчали. Только когда показался Реджвуд с дымком над крылом, где кухня, девушка обратилась к Брюсу:
– Можно найти кого-нибудь, чтобы приготовили закуски и напитки для поминок? Вряд ли удобно взваливать это на одну миссис Морден.
– Мне кажется, она обидится, если вы попросите посторонних. Дайте ей утолить печаль по-своему. Когда Джесси расстроена, она всегда начинает стряпать. Держу пари, у нее уже все предусмотрено. Выкиньте из головы мелочи. Честное слово, здесь есть кому позаботиться.
Среда выдалась пасмурная, с моросящим дождем. Слова похоронной молитвы скорбно плыли над кладбищем. Наконец все было сказано, настало время Пэгги и Энн возложить цветы на гроб, установленный над раскрытой могилой.
Заплаканная, одетая в новехонькое траурное платье, чересчур, правда, облегающее, Энн подошла первой. Смотрелась она эффектно – вуаль, перчатки… Картину дополнял черный зонт, который нес над её головой Билли, и роскошная орхидея в руках.
По сравнению с ней Пэгги выглядела более чем скромно. Ехать за нарядами в магазин не нашлось времени, да и желания. Кремовая юбка и блузка вполне ее устраивали, как и чуть распустившаяся алая роза, что принес из своего сада Брюс.
Она попрощалась с матерью без рыданий, удивившись себе самой,– видно, чтобы и плакать, нужны силы, а их уже не было. Хорошо, Брюс рядом, можно опереться. Пэгги с благодарностью отозвалась на его рукопожатие. Неужели он когда-нибудь простит, что она из семьи Макинроев?.. Во всяком случае, сейчас он вел себя молодцом: почтительно склонил над усопшей голову, потом помог Пэгги отойти в сторону, освобождая место для прощания другим.
Народу на кладбище собралось немного. Все толпились у могилы, и лишь один – очень пожилой – человек бродил поодаль, внимательно читая полустершиеся надписи на камнях надгробий.
– Кто это? – вполголоса спросила девушка у Брюса.
– Где? – так же тихо переспросил он.
– Вот тот старик у памятника с ангелом?
Брюс обернулся и сразу понял, о ком речь.
– Адвокат семьи Макинрой мистер Матьюс, я вас сейчас представлю.
– Здравствуйте, моя дорогая,– произнес старик и как истинно галантный кавалер поцеловал руку.– Для меня большая честь и удовольствие познакомиться с вами. Я по глазам и по волосам сразу понял, кто вы такая. Примите мои соболезнования. В свое время ваша матушка была самой красивой женщиной в наших краях.
– Благодарю вас,– покраснев, сказала Пэгги.– Вы поедете в Реджвуд на поминки?
– Непременно. Я давно там не был, хотя часто вспоминаю, какой замечательный хлеб печет миссис Морден. К моему удивлению, она совсем не стареет.
Упомянутая адвокатом подробность о былой красоте покойницы явно пришлась не по вкусу управляющему. Неловкая ситуация, однако, разрешилась сама собой: от ворот кладбища в Реджвуд уже отправлялся кортеж автомобилей.
Джесси Морден наготовила столько, что можно накормить всю округу. Повод для застолья был хоть и невеселый, все ели и пили с удовольствием. Гости не очень-то скорбели и находились здесь скорее ради соблюдения приличий. Пэгги обратила внимание на мужчин-фермеров, арендовавших у Макинроев землю. Они явно пришли из дружеских чувств к Брюсу, а возможно, чтобы узнать насчет своего будущего. Наверняка их беспокоит, кто станет наследницей и как она распорядится землей, которая кормила их столько лет. Во всяком случае, Пэгги ловила на себе их встревоженные взгляды.
– Вы чем-то удручены? – тихо спросил ее Брюс.– По-моему, все идет более чем нормально.
– За исключением одного – я не вижу горестных лиц.
– Не будьте ханжой. Многие присутствуют здесь исключительно из уважения к фамилии Макинрой. Она всегда очень много значила, особенно для простых людей.
– Вы имеете в виду фермеров?
– Да. Сейчас их благополучие: семьи, детей – все повисло на волоске. Больше всего они боятся потерять работу. А что я могу сказать им? Ни-че-го…
– Зато я могу,– вскинула голову Пэгги.
– Подождите, не торопитесь,– попытался остановить ее Брюс, но было поздно. Она кинулась к дверям гостиной, где фермеры, собравшиеся по домам, раскланивались с Джесси Морден.
– Одну минуту, я тоже хочу попрощаться с вами,– сказала Пэгги взволнованно. Ее решительный голос привлек внимание Вилли и Энн, шептавшихся о чем-то за десертным столиком, адвоката и доктора, потягивавших коньяк, медсестры, пасторши, словом, всех присутствующих.– Во-первых, я хочу поблагодарить вас за уважение к семье, основавшей когда-то Реджвуд… И еще хочу заверить – ничего здесь меняться не будет. Все останется, как прежде.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});