Читать интересную книгу Игра без козырей - Дик Фрэнсис

— Человек объяснит лучше, чем написано в книгах, — возразил я. — Если вы сейчас заняты, можно мне прийти, когда вы кончите работу? Мы вместе перекусим. Я буду очень благодарен, если вы согласитесь.

— Мне очень жаль, мистер Холли. — Она покачала головой. — Боюсь, что не смогу.

— Если вы посмотрите на меня так, чтобы я мог видеть ваше лицо, я попрошу вас снова.

Она обернулась и наконец посмотрела мне в глаза.

— Вот так-то лучше, — улыбнулся я. — Приглашаю вас сегодня вечером пойти со мной поужинать.

— Вы догадались?

— По расстановке мебели, — кивнул я. — Так как насчет ужина?

— Вы все еще настаиваете?

— Разумеется. Когда вы заканчиваете работу?

— Сегодня в шесть.

— Я встречу вас у подъезда на улице.

— Хорошо, — согласилась она. — Если вы на самом деле приглашаете меня, то спасибо. Вечер у меня сегодня свободен...

В этих простых словах отразилась боль долгих лет безнадежного одиночества. Вечер у нее был свободен, как и почти все остальные вечера. Но ее лицо не было ужасным, все оказалось совсем не так плохо, как я ожидал. Она потеряла один глаз и носила протез. Видимо, у нее имелись ожоги и повреждения лицевых костей, но искусная пластическая операция значительно улучшила ее внешний вид. Остальное сделало время: шрамы были старыми. Страдала она от внутренней раны, которую операцией не залечишь.

Да... я знал об этом на собственном опыте, но страдал, наверное, гораздо меньше.

Глава 8

В десять минут седьмого она вышла из подъезда в дорогом темном пальто и одноцветном шарфе, покрывавшем волосы и завязанном под подбородком. Шарф не полностью закрывал изуродованную щеку, и, покинув убежище в офисе, она казалась совсем беззащитной. У меня перед глазами встала яркая картина тех мучений, которые она испытывала день за днем, когда ехала на работу и возвращалась домой. Очень неприятная картина.

Она не надеялась встретить меня у дверей и, не повернув головы в мою сторону, направилась к станции метро. Я пошел за ней и прикоснулся к ее локтю. Даже на низких каблуках она была выше меня.

— Мистер Холли? — удивилась она. — Вот уж не думала...

— Может, сначала выпьем? — перебил я ее. — Пабы открыты.

— Ой, нет.

— Ой, да. Почему бы нет?

Я взял ее под руку и уверенно повел через дорогу к ближайшему бару. Темные дубовые панели, мягкий свет, латунные ручки кранов на стойке и оставшийся от ленча запах сигар — уютный уголок для городских джентльменов, где можно посидеть перед возвращением домой. Они уже сидели там, человек шесть в темных костюмах, излучая благополучие и добавляя градусы к своему хорошему настроению.

— Не сюда, — запротестовала она.

— Сюда. — Я отодвинул для нее стул возле маленького стола в углу и спросил, что она будет пить.

— Шерри...

Я взял сразу два бокала — шерри для нее и бренди для себя. Она неудобно сидела на краешке стула — не того, который я ей предложил. Она пересела так, чтобы быть ко всем спиной, кроме меня.

— За удачу, мисс... — Я поднял бокал.

— Мартин. Занна Мартин.

— За удачу, мисс Мартин, — улыбнулся я.

Она тоже неуверенно улыбнулась. От этого ее лицо стало совсем уродливым. Мышцы на поврежденной стороне не действовали, и она не могла поднять уголок губ или прищурить глаз. Будь жизнь добрее к ней, она была бы сейчас приятной, уверенной в себе женщиной, лет под сорок, с любящим мужем и подрастающими детьми. Годы горестей превратили ее в застенчивую, одинокую старую деву, которая одевалась и двигалась так, будто хотела оставаться невидимой. Но, глядя на печальную карикатуру, в которую превратилось ее лицо, я не рискнул бы осуждать ни молодых людей, не женившихся на ней, ни ее усилий оставаться незамеченной.

— Вы давно работаете у мистера Болта? — спокойно спросил я, лениво откинувшись на спинку стула и наблюдая, как постепенно спадает ее напряженность.

— Всего несколько месяцев...

Мы немного поговорили о ее работе, и она ответила на интересующие меня вопросы. В ней не было ни капли наигранности, и я вскоре понял, что она и не подозревает о теневой стороне деятельности фирмы «Чаринг, Стрит и Кинг». Я вспомнил конверты, на которых она печатала адреса, и спросил, что в них будет отправлено.

— Еще не знаю, — ответила она. — Листовки из типографии еще не пришли.

— Но, наверно, вы печатали текст листовок для типографии, — равнодушно проговорил я.

— Нет, по-видимому, мистер Болт напечатал его сам. Знаете, он многое делает сам. Если я занята, он и письма печатает сам.

«Да, — подумал я, — письма просто обязан печатать сам».

Насколько я понял, Болт держал ее в стороне от многих своих дел. Я заказал еще один бокал шерри и вытянул из нее сведения о Болте как о биржевом маклере. Она считала его толковым специалистом, но клиентов у него было мало. Прежде она работала у другого биржевого маклера и могла сравнивать.

— Сейчас не так много маклеров, которые работают в одиночку, — объяснила она, — а мне... не нравятся большие офисы, понимаете... Поэтому трудно найти место, которое мне подходило бы. Биржевые маклеры в последнее время объединяются, становятся партнерами, потому что это сильно снижает накладные расходы и они могут больше времени проводить на бирже...

— А где сейчас мистер Чаринг, мистер Стрит и мистер Кинг? — спросил я.

Чаринг и Стрит умерли, а Кинг, как она поняла, несколько лет назад отошел от дел. Сейчас фирма состоит только из Эллиса Болта. Ей не нравится, продолжала она, что офис мистера Болта размещается в здании другой фирмы. В нем ты больше на виду, но в наши дни это обычная практика: так меньше приходится платить за аренду помещения...

Когда процветающие джентльмены отправились к своим семейным очагам, мы с Занной Мартин пошли по пустым улицам к Тауэру и наткнулись на тихий маленький ресторан, где она согласилась поужинать. Как и в баре, она села спиной к залу.

— Я сама заплачу за себя, — твердо заявила она, увидев цены в меню. — У меня и мысли не было, что это такой дорогой ресторан, а то бы я не позволила вам выбрать его... Мистер Болт упоминал, что вы работаете в магазине.

— Это тетино наследство, — улыбнулся я. — Поужинаем за тетин счет.

Она засмеялась, и это сошло бы за счастливый смех, если не видеть ее лица. Но я заметил, что уже способен говорить с ней, не думая постоянно о ее шрамах. К ним очень скоро привыкаешь. «Позже, — подумал я, — надо будет сказать ей об этом».

Я все еще соблюдал строгую диету, и это осложняло еду в компании даже без учета моей однорукости. Но с бульоном и дуврской камбалой, из которой официант мастерски вынул кости, я легко справился. Мисс Мартин, заметно расслабившись, заказала салат с омарами, бифштекс и персики в вишневой настойке. Мы неторопливо пили кофе, вино и бренди.

— Ой! — восторженно воскликнула она, когда принесли кофе. — Как давно я нигде не бывала! Обычно отец водил меня в ресторан или в бар, но с тех пор как он умер... Ведь я не могу ходить в такие места одна... Иногда я ем в кафе недалеко от дома, за углом, там меня знают и очень хорошо готовят отбивные, яйца, жареную картошку... понимаете, обычную еду.

Я легко представил, как она сидит одна, повернув изуродованное лицо к стене. Одинокая, несчастная Занна Мартин. Как бы я хотел что-нибудь сделать для нее, хоть как-то помочь!

— Это была ракета, — спокойно объяснила она немного спустя, касаясь рукой лица. — Фейерверк. Ракета перевернула бутылку, а потом прямо в меня. Стукнула по скуле и взорвалась. Никто не виноват... Мне было тогда шестнадцать.

— Врачи хорошо поработали.

— Да, хорошая работа по сравнению с тем, что было, — сказала она с кривой трагической улыбкой, — наверное, вы правы. Врачи считали, что если бы ракета попала на дюйм выше, она бы прошла через глаз и мозг и убила бы меня. Я часто жалею, что этого не случилось.

Она не ломалась, она и вправду сожалела. Голос спокойный, простая констатация факта.

— Да.

— Странно, но сегодня я почти забыла об этом, что бывает так редко, когда я с кем-нибудь.

— Я польщен.

Мисс Занна Мартин допила кофе, отставила чашку и задумчиво поглядела на меня.

— Почему вы все время держите руку в кармане?

Я должен был ей показать. Я положил руку ладонью вверх на стол. Как я хотел бы не делать этого!

— Ой! — удивленно произнесла она и снова посмотрела на меня. — Значит, вы знаете... Вот почему я чувствую себя с вами так... легко. Вы действительно понимаете меня.

— До некоторой степени, — покачал я головой. — У меня есть карман, у вас — ничего. Я могу ее спрятать. — Я перевернул руку ладонью вниз, верхняя сторона не так пугала, а потом убрал ее на колени.

— Но вы не можете делать самые простые вещи! — воскликнула она с жалостью в голосе. — К примеру, завязать шнурки на ботинках. Вы даже не можете съесть в ресторане бифштекс, не попросив кого-нибудь порезать его...

— Заткнитесь, — резко перебил я ее. — Заткнитесь, мисс Мартин. Не надо говорить со мной так — вы ведь ненавидите, когда так говорят с вами.