Читать интересную книгу Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами - Татьяна Нуркаева

В настоящее время наиболее устоявшимся в литературе и судебной практике является мнение, согласно которому начало человеческой жизни связывают с началом физиологических родов[215]. Эту позицию развивает С. В. Бородин. Он предлагает использовать опыт зарубежного законодательства, в частности УК Индии. С точки зрения этого автора, включение в УК РФ нормы следующего содержания: «как убийство следует рассматривать причинение смерти живому ребенку, если какая-либо его часть появилась из утробы матери, хотя бы ребенок и не начал дышать или не полностью родился», прекратило бы затянувшийся спор в доктрине уголовного права и способствовало бы усилению уголовно-правовой охраны жизни рождающегося человека[216].

На наш взгляд, данное предложение неприемлемо без определенного уточнения. Представляется, что пока ребенок не подал признаков жизни, свидетельствующих о возможности его самостоятельно существовать вне утробы матери, мы не можем однозначно сказать, что всегда рождается живой ребенок. Этот вывод основан на положениях современной отечественной медицины, которая с января 1993 г. в соответствии с рекомендациями Всемирной организации здравоохранения перешла на новые мировые критерии живорождения и мертворождения. Сегодня живорожденным признается ребенок, полностью отделившийся от утробы матери, способный к самостоятельному дыханию и проявляющий другие признаки жизни, такие, как: сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры, независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента[217]. Если мать в процессе появления какой-либо части тела ребенка предпринимает попытки лишить его жизни, то решающее слово должно быть за судебно-медицинской экспертизой. Если экспертиза покажет, что ребенок по всем показаниям шел живым (легкие были расправлены), то налицо оконченный состав убийства матерью новорожденного ребенка. Если же ребенок по заключению судебно-медицинской экспертизы сам по себе рождался мертвым, а виновная полагала, что она посягает на жизнь живого ребенка, то налицо покушение на негодный объект. Содеянное в этом случае квалифицируется в соответствии с направленностью умысла как покушение на убийство матерью новорожденного ребенка[218].

Интересно, что в американской судебной практике к настоящему времени достигнуто известное единодушие: родившимся живым признается ребенок, полностью вышедший из чрева матери и обладающий независимой системой кровообращения[219].

Не меньшую важность представляет и определение конечного момента жизни человека (его смерть). Сегодня этот вопрос решен на законодательном уровне. Согласно ст. 9 Закона Российской Федерации «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22 декабря 1992 г. заключение о смерти дается на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга). Это так называемая биологическая смерть, при которой происходят необратимые процессы распада клеток центральной нервной системы и коры головного мозга.

В соответствии с ценностью охраняемого объекта самая строгая ответственность, вплоть до исключительной меры наказания – смертной казни – предусмотрена за лишение человека жизни. По действующему уголовному законодательству все преступления против жизни принято делить на: убийства (ст. 105–108), причинение смерти по неосторожности (ст. 109), доведение до самоубийства (ст. 110).

Убийство – наиболее тяжкое преступление против личности. За 1999 г. в стране зарегистрировано 31,1 тыс. убийств, что в сравнении с показателями прошлого года больше на 5,4 %[220]. В 2000 г. эта цифра увеличилась до 31,8 тыс. убийств[221], а в 2001 г. – до 33,6 тыс. убийств[222].

Действующее уголовное законодательство впервые дает определение понятия убийства. В соответствии с ч. 1 ст. 105 УК РФ убийство есть умышленное причинение смерти другому человеку. Таким образом, в отличие от прежнего УК РСФСР 1960 г. действующее законодательство не знает понятия «неосторожное убийство». Такой подход вполне оправдан, поскольку, во-первых, соответствует традициям русского дореволюционного уголовного права (в частности, Уголовному Уложению 1903 г.), а, во-вторых, в нашем обыденном сознании «убийство» ассоциируется, как правило, с преднамеренными действиями (бездействием), направленными на причинение смерти другому человеку. Вместе с тем следует согласиться с мнением, что законодательное определение понятия убийства не совсем совершенно[223]. Его следует дополнить таким существенным признаком, как «уголовная противоправность». Иначе под убийство подпадают случаи правомерного лишения жизни (например, причинение смерти в условиях необходимой обороны, задержания преступника либо приведение в исполнение законного приговора к смертной казни)[224]. При этом законодательная формулировка понятия убийства выглядела бы следующим образом: убийство – это умышленное противоправное лишение жизни другого человека. Аналогичное определение понятия убийства дается, например, в ст. 139 УК Республики Беларусь 1999 г.[225], ст. 116 УК Латвийской республики[226].

Действующий УК РФ предусматривает ряд составов умышленных преступлений, основным или дополнительным объектом которых является право человека на жизнь. К их числу относятся составы преступлений, предусмотренные ст. 105–108, 277, 295, 317, 357 УК. В этих случаях умышленное противоправное лишение потерпевшего жизни охватывается указанными статьями полностью и дополнительной квалификации не требует. Другие же составы преступлений, так или иначе сопряженные с убийством, требуют дополнительной квалификации по ст. 105 УК. На этих позициях сегодня стоит и судебная практика. Так, согласно и. 18 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г.

«О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» «действия должностного лица, совершившего убийство при превышении должностных полномочий, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 286 УК РФ». Аналогично по совокупности с ч. 2 ст. 203 УК РФ должны квалифицироваться действия руководителя или служащего частной охранной или детективной службы, совершившего убийство при превышении полномочий, предоставленных ему в соответствии с лицензией вопреки своей деятельности[227]. Думается, что это правильное направление, поскольку подчеркивает особую ценность такого блага человека, как его жизнь.

Известно, что по совокупности преступлений наказание в виде лишения свободы может быть назначено до 25 лет лишения свободы, в то время как максимальный срок лишения свободы за отдельно взятое убийство в соответствии с ч. 2 ст. 105 УК составляет 20 лет.

Особо следует остановиться на составах преступлений, предусмотренных ст. 277 (Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля); ст. 295 (Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование); ст. 317 (Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа); ст. 357 (Геноцид), и их месте в структуре Особенной части УК РФ. Это так называемые двуобъектные составы преступлений. Дополнительным объектом в составах ст. 277, 295, 317 УК является право на жизнь государственного или общественного деятеля либо сотрудника правоохранительных органов, либо лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование. Основным объектом, соответственно, являются основы конституционного строя и безопасности государства, интересы правосудия, порядок управления. Именно основной объект посягательства определяет место каждой из этих норм в системе Особенной части Уголовного кодекса. Между тем такая позиция законодателя не бесспорна. На наш взгляд, это отголоски прежнего подхода к оценке системы ценностей, охраняемых уголовным законом. Очевидно, что никакие интересы органов власти и управления (если это, конечно, не касается безопасности государства в целом) не могут быть выше по своей значимости в сравнении с жизнью лица, принадлежащего по роду своей деятельности к той или иной системе органов власти и управления. Жизнь данного лица и должна выступать основным объектом, определяющим, соответственно, место этой нормы в системе Особенной части УК[228]. В развитие сказанного ст. 105 УК (Убийство) целесообразно дополнить частью третьей, предусматривающей особо квалифицирующее обстоятельство убийства: «Убийство государственного или общественного деятеля, лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, сотрудника правоохранительного органа, а равно их близких в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц либо из мести за такую деятельность, – наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы». В данном случае под уголовно-правовую охрану ставится жизнь лиц, осуществляющих не просто любую служебную деятельность (что охватывается и. «б» ч. 2 ст. 105 УК), а лиц, выполняющих служебную деятельность особого рода, стоящих на страже интересов правосудия, общественного порядка и безопасности государства в целом. Соответственно, ст. 277, 295, 317 УК следует из уголовного закона исключить. Если обратиться к опыту зарубежных стран, то, к примеру, по УК Франции 1992 г. убийство судьи, присяжного заседателя, адвоката, нотариуса, должностного лица системы правосудия или любого другого лица, обладающего государственной властью, или лица, выполняющего обязанности по государственной службе, при исполнении или в связи с исполнением ими таких функций или обязанностей, если это положение потерпевшего очевидно или известно исполнителю, отнесено к убийству при отягчающих обстоятельствах и наказывается пожизненным заключением (ст. 221-4)[229]. УК ряда американских штатов к тяжкому убийству первой степени также относят случаи умышленного лишения жизни определенных лиц, в том числе: президента и других государственных деятелей, служащих правоохранительных органов. Так, согласно § 125.27 УК штата Нью-Йорк 1967 г. «лицо виновно в тяжком убийстве первой степени, если… потерпевшим был служащий полиции, который был убит в ходе выполнения им своих служебных обязанностей, и обвиняемый знал или должен был разумно полагать, что потерпевший являлся служащим полиции; или потерпевшим был служащий исправительного заведения штата или местного значения, который был убит в ходе выполнения им своих служебных обязанностей, и обвиняемый знал или должен был разумно полагать, что потерпевший являлся таким служащим. Эти убийства являются фелонией класса А-I и наказываются пожизненным тюремным заключением»[230]. Аналогичный подход прослеживается и в УК Республики Болгария 1968 г. В соответствии с ч. 2 ст. 116 УК этой страны «за убийство судьи, прокурора, следователя или лица из состава Министерства внутренних дел при исполнении или в связи с исполнением ими служебных обязанностей или функций предусматривается наказание в виде лишения свободы от двадцати до тридцати лет, пожизненное заключение или пожизненное заключение без замены»[231].