все равно, какую чушь она слушает. Джервис просто хотел увидеть сиськи, "киску" и этот её аккуратный белый живот и маленький пупок, который просто заставлял его хотеть отступить и издать мятежный крик – с рукой в штанах, конечно.
Жизнь вуайериста была запутанной и причудливой.
Но после почти трехчасового пребывания наверху, стоя на коленях в затхлом чулане и прильнув глазом к глазку, Джервис почти не получил удовольствия.
Она сидела на кровати или за письменным столом в джинсовой юбке и причудливом черном бикини, в основном слушая эту хипповскую готическую чушь или читая книги. Джервису понравились бы короткие джинсы, только они были черными. Черные джинсы? - подумал он. – Самая тупая вещь, которую я когда-либо видел. Эти чокнутые дети-готы, все, что они носят, это гребаное черное! И ему не нравилась миниатюрная радужная татуировка на ее милом маленьком пупке. Это было похоже на вандализм, как брызги краски на великолепном холсте. Почему девчонки в наши дни настаивают на том, чтобы испортить свои задницы всем этим хипповским тату-дерьмом?
Время просто продолжало идти. Она сегодня вообще собирается раздеваться и ложиться в постель?
Ой, да ладно тебе! Давай приступим к делу!
В десять часов она все еще не собиралась ложиться спать. Джервис слышал, как она пожелала спокойной ночи отцу в холле, слышал, как старик сам лег спать, но после этого она просто вернулась в свою комнату, слушая эту странную музыку. По крайней мере, теперь она слушала в наушниках, так что Джервису не нужно было слушать все эти вопли и крики об антихристе-суперзвезде, или что-то в этом роде, и о детях, убивающих себя. Но Джервис был в значительной степени заперт в темном шкафу и не сможет вернуться домой, пока она не заснет.
Что, похоже, она и не собиралась делать.
Ну же, желтоволосая маленькая городская сучка! У меня нет времени на всю ночь! Сними с себя одежду и дай Джервису немного времени для рукоблудия!
Ему казалось, что желание вот-вот исполнится. Она сняла наушники, посмотрела на часы и встала.
Немедленно убери это дерьмо! Я хочу, чтобы эта тупая черная юбка валялась на полу! Сними этот лифчик и маленькие трусики к чертовой матери!
Именно тогда часы внизу пробили полночь.
Это прозвучало почти как сигнал. Когда пробили часы, Кэсси выключила свет и вышла из комнаты.
Сука-а-а-а-а-а!
Джервис остался стоять на коленях в темноте, колени болели, и ничто не могло облегчить его положение.
Он слышал, как она идет по коридору, шлепая шлепанцами. Затем шлепанье прекратилось на том месте, где, как он догадался, должна была быть лестница.
Он не слышал, как она поднималась.
Он очень осторожно поднялся, надеясь, что его колени не хрустнут. На цыпочках подошел к двери и снова опустился на колени у старомодной замочной скважины. Он выглянул наружу.
Она стояла на площадке, рядом с другой лестницей, которая вела в окулярную комнату.
Он знал, что это было его воображение, просто усугубленное темнотой и поздним часом, но на мгновение ему действительно показалось, что он услышал шаги, спускающиеся из окулярной комнаты. Нет, это глупо. Там наверху никого нет.
Как такое могло быть?
И все же Кэсси продолжала стоять, глядя вверх, словно ожидая, что кто-то спустится...
Он услышал ее шепот:
- Мой отец спит. Теперь мы можем идти.
Но на площадке больше никого не было.
Так с кем же, черт возьми, она разговаривает?
Кэсси повернулась на едва освещенной площадке и начала спускаться по лестнице на первый этаж.
Она была одна.
Но она продолжала шептать, и Джервису показалось, что последнее, что она сказала, было:
- Не волнуйся, они у меня есть. У меня есть кости...
2.
Ви, Ксек и Тиш пришли, как и было условлено, в полночь. Полночь была лучшим временем для "перехода", как сказали Кэсси, просто из-за человеческого значения, которое оно приобрело за последние тысячелетия.
- Там, где мы живем, эфиры осязаемы, - сказал Ксек в сторону. - То, что является космическим или духовным в вашем мире, является твердой наукой в нашем.
Кэсси даже не притворилась, что поняла.
Они пересекли темный, безмолвный дом, Ви и Ксек шли впереди. Тиш явно установила связь с Кэсси, прикасаясь к ней и держа ее за руку, когда это было возможно. Этот контакт не был ни в малейшей степени эротическим или сексуальным, а скорее сестринским, как будто Тиш считала Кэсси старшей сестрой. Рука младшей девочки была горячей, что показалось Кэсси странным. Тиш была мертва. Разве ее рука не должна быть холодной?
Но потом Кэсси напомнила себе, что ее новые друзья на самом деле вовсе не мертвые. Мертвыми были только оболочки. В своем собственном плане существования они были очень даже живыми. Они были такими же живыми, как и Кэсси в ее собственном мире, живом мире.
- Боже, у тебя очень сильная аура, - сказала ей Ви.
- Я чувствую это, - добавил Ксек.
- Она освещает весь нижний этаж!
И снова Кэсси была озадачена. На первом этаже она не видела ничего похожего на свечение, не чувствовала ничего, что можно было бы назвать излучением ее жизненной силы. Думаю, мне просто придется поверить им на слово.
- О, - сказала она. - Я взяла всякие побрякушки.
Они остановились на полпути через кухню, лица Ви, Ксек и Тиш, казалось, действительно озарились светом, когда они увидели предложенную ими пригоршню драгоценностей с камнями.
- Охренеть! - воскликнул Ксек.
- Посмотри на все это! Она даже оникс принесла! Потрясающе!
- Вот, возьми их, - сказала Кэсси Ксек и протянула ему украшения. - Я даже не знаю, для чего они нужны.
- Я не могу их взять - сказал ей Ксек. - Никто из нас не может.
- Только не здесь, - добавила Ви. Она протянула ладонь. - Брось мне одну из этих сережек.
Кэсси так и сделала, кинула с сапфиром.
Камень упал прямо сквозь руку Ви.
- Видишь? Мы не можем прикоснуться к ним, пока не пройдем через Райв и не выйдем из Tупика.
Кэсси поняла намек – по крайней мере, насколько могла – и, взяв камень, положила его в карман.
- Кости в гараже, - сказала она.
Она повела их туда, и все они, казалось, были в восторге, увидев мешок с рыбьими костями и измельченной костной мукой. Кэсси, однако, отпрянула, когда открыла сумку. Кости воняли еще хуже, чем когда она вытащила их из мусорного ведра на кухне.