завести, — оборвала её Кристина. — Потому что нам понадобится каждый белый маг, чтобы одолеть Тьму.
— Начну я сам, — поспешил прекратить перепалку я. — Первая попытка. Работаем в Щит. Платон Степанович, вы не откажетесь посодействовать?
— С удовольствием, — впервые за всё время раскрыл рот Платон и отошёл в центр зала.
Дождавшись, пока он выставит Щит, я призвал цепь и сосредоточился. Изо всех сил постарался произвести всё то, о чём говорил. А когда мне показалось, что готов — развернул чакры.
Да, света во мне было не так уж много. Надо будет заехать к Клавдии и «подлечиться». Впрочем, даже то, что было — сработало.
Сначала я услышал восклицания — удивлённые, восхищённые. Потом, переключив внимание с внутреннего мира на внешний, посмотрел на свою цепь и увидел, что она засияла совершенно иначе. Более ярко. Глаза резало, как будто я смотрел на сварку. Ну или на солнце.
Прекрасно. Что-то работает. Но я сейчас просто невероятно напряжён внутри, чтобы удержать этот поток. А мне ведь нужно драться своим оружием, а не просто его показывать. Попробуем…
Я сделал лёгкое движение рукой — и «кран» снесло. Цепь рванулась вперёд. Свет полыхнул ослепительно. Его будто стащило с цепи и бросило в Щит Платона.
Мой учитель покачнулся, отступил на несколько шагов назад, но всё же не удержался на ногах. Он упал, продолжая прикрываться Щитом, который светился всё ярче.
Скрипнув зубами от труднопередаваемого напряжения, я «выключил» поток. Цепь безжизненно опала к моим ногам. Вспыхнул в последний раз и погас Щит Платона.
А потом разразились аплодисменты. Хлопала даже Кристина, и, судя по выражению её лица, она действительно была впечатлена не на шутку.
— А почему раньше никто этого не придумал? — воскликнула Полли.
— Потому что раньше у нас не было такого врага, как Тьма, госпожа Нарышкина, — сказал Платон, поднимаясь. — И хочу обратить ваше внимание на один нюанс: господин Барятинский сейчас не сумел удержать поток. Он вышел из-под его контроля слишком быстро. Но вам, для начала, нужно проделать хотя бы то же, что проделал господин Барятинский. Попытаться проделать. После чего — долго и упорно тренироваться, чтобы научиться полностью контролировать свою новую силу.
У меня звенело в ушах, а перед глазами плясали световые круги. Пусть я и вовремя спохватился, но выплеснулось из меня достаточно, чтобы почувствовать себя выжатым.
— Как вы, Константин Александрович? — подошёл ко мне Платон.
— Жить буду, — поморщился я. — Как сам?
— Жить буду, — повторил Платон и добавил, понизив голос: — Вы не сказали им, что ни один мир ещё не сумел справиться с Тьмой. Не сказали, что, несмотря на все наши усилия, мы, скорее всего, обречены.
— Ты мне в своё время тоже много чего не сказал — во-первых.
Платон отвёл взгляд.
— А во-вторых, — продолжил я, — отставить пораженческие разговоры! Кто там в каких мирах с чем не сумел справиться — мне плевать. Я решил бороться с Тьмой, и я буду с ней бороться. И это решение касается не только меня. Оно касается нас всех. Задача ясна?
Платон кивнул, признав мою правоту. И тут у нас за спинами громыхнул взрыв.
— Полли! — Я развернулся на каблуках и уставился на обалдевшую Полли — которая стояла перед внушительных размеров окном, выходящим в академический сад.
Окном с неровными краями и без стекла. Окном, которого ещё секунду назад в стене не было…
— Я же сказал: работаем в Щит! — с досадой бросил я. — Разбейтесь на пары, и…
— Ах, что-то мне нехорошо, — пролепетала Полли и повалилась назад.
К счастью, её вовремя подхватил Мишель.
— Поздравляю, — вздохнул я, — приз твой. Можешь унести его к себе в комнату и насладиться как следует.
Мишель покраснел, возмущенно открыл рот, но ответить не успел. В пробитое Полли «окно» просунул голову ректор Калиновский.
Он с любопытством оглядел края дыры. Потом — всех нас. И, остановив взгляд на мне, спокойно сказал:
— Господин Барятинский. Как только вы освободитесь, я бы хотел поговорить с вами у себя в кабинете.
Я устало опустил голову. Ну вот, опять… Как что взорвалось — так с Костей хотят поговорить. Что ж у меня за репутация такая!
Глава 13
Технология
Когда я попал в кабинет Калиновского (по летнему делу секретарь отсутствовал, так что попасть было значительно проще, чем в учебное время), то в первый момент подумал, что ректор затеял ремонт. Здоровенный стол красного дерева стоял в стороне, кресла были придвинуты к нему, а ковёр скатан в рулон. Сам хозяин кабинета снял пиджак и подвернул рукава до локтей.
Вздрогнув, я вообразил, что меня сейчас попросят помочь побелить потолок, поклеить обои, или ещё чего-нибудь в этом духе. Но до такого сюрреализма жизнь ещё не дошла.
— Прошу прощения за стену в спортзале… — начал было я, но Калиновский только отмахнулся:
— Пустое. Никто не пострадал, и это главное.
— И вы даже не спросите, чем мы там занимались? — удивился я. — В неурочное время?
— Я, Константин Александрович, примерно представляю, кто вы, — улыбнулся ректор, — так что стараюсь ничему не удивляться. Платон Степанович или кто-то из ваших друзей, полагаю, уже использовал Реконструкцию. Так, спрашивается, из-за чего же шум поднимать?
Калиновский был прав: Платон быстро «залечил» дыру, так, что и следа не осталось. Но мне всё равно было как-то не по себе. Будто проснулся утром — а все вокруг адекватные, не делают слонов из мух. Я что, опять в какой-то другой мир попал?
— Итак, приступим-с, — потёр руки Калиновский. — Мне, видите ли, Константин Александрович, поручили в отношение вас одно хлопотное, хотя и чрезвычайно интересное дело. Скажите, что вам известно о порталах?
— Магический прокол пространства, — пожал я плечами. Принялся пересказывать определение из учебника для пятого курса: — Возникает почти одновременно в двух местах, в том месте, где находится маг, и в том, куда он хочет попасть. Портал идёт через Изнанку, за счёт чего переход случается мгновенно. Однако в силу особенности прокола Изнанки переходящий не видит…
Тут я замолчал, вспомнив, как мсье Локонте в обличье дьявола прорвался на Изнанку через портал. Ну… То был особый портал, который именно на Изнанку и вёл. Да. Сильно особый, во всех отношениях.
— Прекрасно, — кивнул Калиновский. — Знания — выше средних. Искусству создания порталов обучают на пятом курсе, и этот предмет веду лично я. Однако меня настоятельно попросили, чтобы для вас я сделал исключение и научил всему уже сейчас.
— Сейчас? — Я вежливо покашлял в кулак. — Когда я ещё даже на второй курс не заступил?
— Вы ведёте весьма необычный образ жизни, господин Барятинский. И ваша деятельность… в ней очень заинтересована правящая династия Российской Империи. Чем большими возможностями вы будете обладать — тем лучше для нашей страны. К тому же, это… скажем так, часть вашего вознаграждения за последний подвиг.
Я вспомнил разговор с императором, который ни словом, ни жестом не намекнул на какое-то вознаграждение, да и вообще сказал, что только сегодня поднялся на ноги. И тут у меня в голове щёлкнуло:
— Её величество?
— А вы проницательны, господин Барятинский, — наклонил голову ректор. — И могу вас поздравить — пользуетесь одинаковым уважением всех членов императорской семьи. Не многие в Российской Империи могут похвастаться тем же самым.
Я огляделся. Один момент прояснился, но с другими проще не стало.
— Ну, так… Вы хотите сказать, что будем ставить порталы здесь? Я слышал, это довольно опасное занятие. И даже видел…
После того, как Локонте провесил портал в Барятино, прямо в мою комнату, имению понадобился основательный ремонт.
— Здесь мы опробуем технологию в миниатюре, — улыбнулся Калиновский и достал из кармана золотую табакерку. — Очень маленький портал — очень маленькие последствия. Собственно говоря, мы даже портала-то не увидим. Если повезёт, конечно, — Калиновский беззвучно рассмеялся, но тут же себя оборвал.
— Должен предупредить, я сейчас немного энергетически потратился, — заметил я.
— Это хорошо. — Калиновский был невозмутим и несгибаем. — Это не позволит вам случайно создать слишком большой портал. Пожалуй, время выбрано чрезвычайно удачно. Итак, смотрите на табакерку.
Я посмотрел. Обычная коробочка. Небольшая. Не целиком из золота — я понял это по тому, как она перемещалась в пальцах ректора. Слишком лёгкая, и отзвук не тот. Позолоченное дерево, скорее всего. На крышке табакерки были изображены замысловатые узоры.
— Моя задача — переместить эту вещицу из пункта А в пункт Б, — сказал Калиновский. — Приготовьтесь.
Он сосредоточился. На лбу появились морщины, лицо напряглось.