Санне, пробегающей возле меня:
— Подожди меня возле кабинета.
Не спеша иду к Лиле. На её лице проступают все эмоции. Мне не нужно уметь читать чужие мысли. Её мысли чётко проступают на лице.
— Нет, Лиля пока не поговорим никаких поцелуев, — отвечаю на её невысказанные мысли.
Веду её к дивану в гостиной. Хорошо бы перевести наш разговор в горизонтальную плоскость. Тогда, я уверен, смог бы её убедить.
Усаживаю её на диван и прошу ещё раз обдумать решение покинуть дворец. Не удержался, чтобы не дотронуться до неё. Тщательно расправляю её платье.
— Мне здесь больше делать нечего, — с тоской в голосе артачится она. До чего упрямая девица.
— Наоборот, именно сейчас тебе здесь место. Сама судьба привела меня в тот день в парк, — я не выпускаю её руку, поглаживаю пальцем. Полуоткрытые губки, затуманенный взгляд, как же мне хочется ответить на её непрямой призыв. Еле сдерживаю себя.
Лиля опять завела свою шарманку про то, как я её обманул. Ну, где обман? Просто скрыл кое-что. Обман был бы, если бы я сказал, что не император. Я аж сбился с заданного ритма, я ведь так и сказал.
— Не буду скрывать, да я хотел развлечься с красивой ведьмочкой из Лилля. Что в этом плохого?
Лиля сейчас строит из себя поруганную добродетель. Да, она смогла остановить меня. Смогла сказать нет, но и не надо отрицать, что получала удовольствие от нашей близости не меньше, чем я.
— Послушай, Лиля. У женщин нет, означает да. Многие, да и ты в том числе обиделись бы, остановись я, как ты того желала, — убеждаю я её. Сам знаю, что даже те, кто сопротивляется, посылают призывные взгляды.
Но когда начинаются обвинения на пустом месте в изнасиловании, мне проще согласиться, что перегнул палку, чем что-то доказывать.
— Ты слишком хороша, чтобы я смог остановиться самостоятельно. Знаешь, сколько сил мне сейчас требуется, чтобы не поцеловать тебя? — заливаю я ей в уши речи, которые она хочет слышать.
Но Лилю так просто не остановить. Она опять начинает старую песню на новый лад. Я уже устал переливать из пустого в порожнее.
С какой лёгкостью она способна перевернуть всё с ног на голову. Я запускаю пальцы в волосы, растрепав их.
— Для меня важно, что понравился тебе не император, а простой парень Гио, — объясняю я ей. Как же она этого не понимает? Вокруг императора всегда много женщин готовых на всё ради выгоды. А мне хочется, чтобы любили меня, как мужчину, а не как императора.
Согласен, это сложнее. Но, возможно же. Лиля смогла увлечься простым парнем Гио.
Она смотрит на меня и улыбается так, будто я вывалял её в грязи. Обманул в лучших чувствах. Растоптал её мечты.
— Лиль, не надо так смотреть и улыбаться, — говорю я ей. — Мне тоже тяжело.
— А кому сейчас легко? — улыбается она так, словно уже проходила через всё это.
Спрашиваю её напрямую, было ли предательство в её жизни. Я и без ответа знаю, что было. И в моей было. Хочу стать к ней немного ближе. Раскрываю душу. Делюсь самым сокровенным — изменами своей жены.
Она не знала удержу. Даже магическая клятва не сдерживала её влечение к мужскому полу.
— Алисия нарушала магическую брачную клятву и сошла в могилу, — Лиля во все глаза смотрит на меня, словно не верит. — Я здесь ни при чём. Она знала о последствиях.
— Ты заметил, что всегда ни при чём? — этот вопрос вообще ставит меня в тупик.
Я не собираюсь оправдываться в каких-то мифических преступлениях. Если не верит, значит, так тому и быть. Надоело уже!
Я встаю с дивана и мерю комнату шагами. Как ей объяснить, что просто не в состоянии уследить за всем. У меня повышенное чувство ответственности и ничего с этим поделать нельзя. Как мне донести до неё, что я не привык к праздному времяпровождению.
— Я император огромной страны. Так получилось, — разводит он руками. — Единственный сын с огромным перечнем обязанностей с пелёнок. Когда все дети играли на улице в войнушку, я изучал тактику и стратегию ведения войн. Тренировался с гвардией. Анализировал ведение военных кампаний соседей и своих предков. Бывает так, что в один день я могу посетить разные уголки своей империи. Кого-то из властителей тех земель поддержать, кого-то, наоборот, научить родину любить.
Как донести до неё, что моё так называемое вольное поведение с ведьмами это способ снять напряжение. Но Лиля не понимает. Её аура вспыхивает едким зелёным цветом. Я ухмыляюсь про себя. Мне льстит, что она ревнует
— Не ревнуй, Лилечка, — я подхожу к ней, чтобы обнять, а она вырывается. Пытается казаться независимой и усмехаться. Но у неё плохо получается.
— Вот ещё! Не обольщайтесь, ваше императорское величество, — выплёвывает она мне в глаза. Я меня это только веселит. Ревнуй, ревнуй моя ведьмочка.
Каждое чувство должно быть дозированным. Нужно как-то приглушать ревность Лили.
— Каждый снимает колоссальное напряжение по-разному: пьют, принимают стимулирующие вещества, играют. У меня женщины. Были. До встречи с тобой, — пытаюсь говорить как можно убедительнее.
Вижу, как её лицо озаряется радостью. Я мысленно хвалю себя за правильно выбранную тактику.
— Зачем ты Санну ко мне приставил? Следишь за мной? — такой вопрос слишком предсказуем, чтобы я растерялся.
Я не только слежу за тобой, моя ведьмочка, я ещё и охраняю тебя. Но сказал я ей лишь про охрану, что Санна лучший телохранитель в империи, даже среди мужчин.
— Лиля, императорский отбор невест не самое безопасное место в мире. Девушки интригуют, подставляют друг друга и да, убийства тоже бывают, — пытаюсь донести до неё элементарные истины. Неужели так сложно понять, что стоит на кону?
Я даже не о своей персоне говорю. Моя-то тушка рассматривается в последнюю очередь. На кону стоит безграничная власть и ради неё пойдут на многое.
Лиля же опять начала обвинять меня, что Санна плохо работает. Тут я признаю, никто не думал, что начнут убирать конкуренток ещё до отбора. Но раз она жива, то Санна свою миссию выполнила.
Я стою и слушаю весь словесный поток ведьмы. Теперь я виноват в том, что лично не слежу за ней. Не оберегаю и отгоняю мошек опахалом.
Понимаю её эмоции. Девочке страшно оттого, что её хотят убить.
— Мне страшно в твоём мире. Я хочу домой, — Лиля ноет, как ребёнок.
— Лиля, не уходи, — мне так становится её жаль, — Нам стоило огромных трудов сделать этот призыв. Ты единственная, кто отозвался на него.
Видимо, я что-то сказал не так.