— Подсудимый! — снова вопросила обвинительница. — Вы сделали то, о чем говорила доктор Ньюэра?
— Да, а что? — недоуменно сказал Рыбин Гранат.
— Вот! — торжествующе возопила Миранда Рул. — Он не только признался в содеянном, но и не высказывает никаких признаков раскаяния. Мне кажется, ваша светлость, что надобность в дальнейшем допросе свидетелей отпадает.
— Согласен. Мэтр де Ликти, вам слово.
Защитник окинул зал задушевным взором.
— Кое в чем я солидарен с моей многоуважаемой потерпевшей, — начал он. — Поведение старшего из обвиняемых столь отвратительно, что я, при всём желании, не нахожу для него оправдания — разве только то, что он не является охотником, в отличие от большинства чужеземцев, и не ввозил в нашу страну запрещенных товаров. Но что касается младшего, то он, смею предположить, не столь безнадежен. Да, скажете вы, никому не дозволено оскорблять наших граждан, как словом, так и действием. Однако прошу суд учесть его крайнюю молодость и неопытность. Возможно, мои слова подтвердит свидетель защиты.
— Вызывается женщина, именующая себя Конни!
Я встала и прошла вперед под неодобрительными взглядами собравшихся.
Принц-генерал хмыкнул.
— У защиты нет других свидетелей?
— Нет, ваша светлость.
— Ладно… Свидетельница Конни, ты согласна дать присягу?
— Согласна. Но только на книге, почитающейся у моего народа священной. Иначе клятва будет недействительной.
Конечно, я могла бы соврать и под присягой. Но опытный маг способен распознать такую ложь, а кто их знает, этих даунов, как у них с судебной магией.
— А… какая это книга?
— «Трактат о кляпах».
Тут я рисковала. Хотя книга полковника Грушина и выходила с грифом «Для служебного пользования», какой-то экземпляр мог попасть в Даун-таун. Однако герольд пошептался с защитником и обвинителем и растеряно сообщил судье.
— В распоряжении Дворца Правосудия нет такой книги.
— Хорошо, — раздраженно бросил принц-генерал. — Освобождаем тебя от присяги. Начинайте допрос.
— Свидетельница, назовите свое имя, — потребовал адвокат.
— Меня называют Конни.
— Конни как?
— Просто Копни.
— В каких отношениях вы состоите с подсудимым?
— Я являюсь его теткой и опекуншей.
— С какой целью вы прибыли в Даун-таун?
— Мы здесь проездом. Сопровождаю племянника в Чифаньский университет.
— Это что же! — возмутился принц-генерал. — Уже и Лямойские школы плохи? Больно умные стали!
— Ничего не могу поделать, ваша светлость. Такова была воля покойных родителей моего племянника.
Хэм отрыл рот, видимо для того, чтобы возмутиться тем, что я спровадила на тот свет его почтенного батюшку, но вовремя спохватился. А генерального принца ответ, видимо, успокоил.
— Продолжайте.
— Свидетельница, что вы делали в момент совершения преступления?
— Спала у себя в номере.
— Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
— Мэтр, если бы я спала с кем-нибудь, я бы так и сказала. Портье, возможно, может подтвердить, что я не выходила.
— Предположим, это так. Но я не вижу, чем подобное свидетельство может помочь следствию? — возмутилась Миранда Рул.
— А вот как раз такое свидетельство и может помочь! Ребенок остался без руководства старших, которые могли бы направить его по верному пути…
— Я не ребенок!
— Подсудимый сам заявляет, что не является ребенком.
— И тем не менее, он — несовершеннолетний.
— По законам принципата Ля Мой! А по варварским законам он давно уже взрослый.
— Простите, доктор Рул, — вмешалась я. — Но если вы предлагаете оценивать поступки моего племянника с точки зрения варварских законов, то он не совершил ничего предосудительного. Наоборот, его действия достойны похвалы, ибо ни одни воин не позволит оскорблять себя непристойными предложениями.
— Это нонсенс! — взвизгнула доктор Рул. — Ваши дикарские сексуальные табу не имеют в Даун-тауне никакой силы!
— Разрешите задать вам еще один вопрос, доктор Рул. Как вы определяете понятия «„варварский“ или „дикарский“?
— Ну, нецивилизованный… примитивный… животный..
— Итак, приравнивая моего племянника к животным, вы попираете законы собственного законодательства. Ибо права животных не должны нарушаться! И в первую очередь, их свобода не должна ограничиваться. Следовательно, задержание моего племянника юридически неправомочно.
— Протестую, ваша светлость! Свидетельница передергивает, стремясь запутать следствие и отодвинуть вынесение приговора.
— Вовсе нет, генеральный принц и все прочие дауны! Я только прошу не торопиться с решением. Ибо лично меня ужасает в правосудии поспешность.
— А ведь действительно, — мэтр де Ликти, за которого я сделала всю работу, наконец соизволил приоткрыть ротик, — перед нами юридический казус. Если не принимать во внимание варварское происхождение и гражданство юного Хэма, то он не подлежит строгому наказанию как несовершеннолетний и может быть отпущен под залог. А если принимать, то он подлежит немедленной высылке за пределы принципата Ля Мой.
Я начала успокаиваться. И напрасно.
— Так-то оно так, мэтр де Ликти, — вступил принц-генерал. — И всё было бы в порядке, если б дело ограничилось только первоначальным обвинением. К сожалению, есть основания предполагать, что всё гораздо хуже…
Я перевела взгляд на доктора Рул. Какой еще сюрпризец заготовила эта стерва?
Но обвинительница таращила глаза на своего правителя в полном недоумении. Выходит, автором сюрприза является Остин-Мартин XVI лично.
Пакостно улыбаясь, он сообщил.
— Извините, мэтр и мэтресса. Но нынче утром я получил информацию, из которой следовало, что по крайней мере один из обвиняемых не тот, за кого себя выдает…
Я чуть не выругалась. Неужели Хэм проболтался о своем подлинном статусе? Тогда положение гораздо серьезнее, чем я предполагала. Краем глаза я покосилась на балкон, прикидывая, сумею ли увернуться от арбалетных стрел, когда буду пробиваться к скамье подсудимых.
— А это уже затрагивает вопросы государственной безопасности, и подлежит исключительно моей юрисдикции. Итак, — победоносно заключил генеральный принц, — суд предоставляет публике собственного свидетеля!
И в зале появился Кэш.
Подобно прежним свидетелям он назвал свое имя. А когда поклялся говорить правду, настал момент истины.
— Скажи нам, добрый даун, — обратился к нему принц-генерал, — узнаешь ли ты молодого человека на скамье подсудимых?
— Это белобрысого-то? Да, ваша светлость. И я заявляю, что он волкодавльский шпион!
Зал охнул. Повернувшись ко мне, Кэш сказал:
— Ничего личного, мэм. Прежде всего, я законопослушный даун.
— На чем основывается твое заявление?
— Вчера, когда он остановился у нас в гостинице, то предлагал расплачиваться деревянными!
Реакция зала была похлеще, чем на рассказ доктора Ньюэры. Похоже, лучше бы для Хэма и впрямь кого-нибудь убить. Глаза даунов горели праведным гневом, кулаки сжимались.
— А после я припомнил, как он меня расспрашивал, где у нас то, где у нас сё, и понял — точно, шпион. И попросил его тетку запереть его в номере. Чтоб, значит, и ее испытать. Она заперла — я проверил. Стало быть, она про дела его шпионские понятия не имела. А он в окно, как оказалось, вылез. Ну, разве честный человек полезет в окно среди ночи, да еще из собственного номера?
— Какие вам еще нужны доказательства? — возгремел генеральный принц, хотя ни адвокат, ни обвинитель и не собирались ему возражать. — Я требую, чтобы арестованный, обозначенный в материалах следствия как «Хэм», был отправлен в следственную тюрьму Даун-тауна на предмет установления его личности!
— Следует ли поднимать вопрос о материальной компенсации пострадавшему Симплетону? — вклинилась доктор Рул.
— Ни в коем случае. Пусть в следующий раз смотрит, к кому обращаться с дружескими предложениями, и не связывается с врагами государства.
— А как с другим обвиняемым?
— И его туда же для того же! Потому как есть подозрение, что он является международным террористом Никодимом Карлосом ибн Лифшицем-заде, о котором точно известно, что у него, как у этого, две руки, две ноги и два глаза! — Орать генеральный принц принялся, чтобы завести зал, но заодно завелся и сам. Повернувшись к Рыбину Гранату, он рявкнул: — А ты как думал? Что будешь уважаемых даунов обыгрывать? Двадцать тысяч пурпурных огреб да еще и счет поспешил открыть, как порядочный!
— В «Абу-Хасан Исмаил-шах банке», — уточнил Рыбин Гранат.
— Вот именно. И счет этот будет блокирован.
— Не будет ли целесообразно задержать свидетельницу Конни? — подсуетился мэтр де Ликти.
Принц-генерал поднялся с кресла и поглядел на меня — сверху вниз, что-то просчитывая. Гнев его, и без того наигранный, улегся.
— Нет, это лишнее, — процедил он. — Но имущество ее, как и у остальных, будет арестовано, а ее кредитные карты не будут приниматься к оплате. Безопасность государства — превыше всего. А то больно умные все стали. Посмотрим, какие будете умные, когда будете бедные! И всё! Заседание суда окончено.