Читать интересную книгу Возмездие за безумие - Елена Поддубская

– Что ты, Игорь, разве я осуждаю? – смотрела Лена удивлённо, – Просто, зачем из кожи лезть, всё абсолютно устраивая на бегу? Создаётся такое впечатление, что Галя с Витей торопятся отдать Юлю, словно ей уже тридцать пять, а не восемнадцать.

– Может, обстоятельства. Оттого и условия, – отвечал Игорь загадочно, – Лишь бы молодым нравилось.

А молодым нравилось. Условия, которые создавались для них, подкупали. Интерес, взметнувшийся к их персонам, подогревал. А денежные вложения и обещание поселить их в отдельной квартире умиляли. Юля думала, что так бывает со всеми, вступающими в брак. Перед днём свадьбы, по новым традициям, занесённым в страну, решили сделать девичник и мальчишник. Как в американских сериалах. Типа: ну чем мы хуже? У Антона не было недостатка идей, как напоследок развлечь братца так, чтобы Рома потом надолго запомнил этот день мужского отрешения от всего того, что потом будет сдерживать. Юле же с трудом представляла, что это за девичий междусобойчик, на который, хочешь-не хочешь, надо идти. За устройство празднества взялась Вера. Опыт в организации всякого рода сборищ у Ивановой был огромный. Деловая, идейная, энергичная, явный лидер в любой компании, Вера легко приспосабливалась к любым условиям и требованиям. Поэтому заверила потерянную Юлю, что девичник состоится. Правда, для самой Веры казалось сомнительным то настроение, с которым подруга детства вступала в семейную жизнь. Узнав о свадьбе от родителей всего за неделю до неё, Вера понеслась к Юле без промедления. Ухова встретила подругу близоруким растерянным взглядом. Вера задала вопрос о достоверности полученной информации и пристально уставилась на соседку в мятом халате.

– Это совсем не то, что ты могла бы подумать, – Юля под взглядом черных глаз подруги заалела, – Проходи, есть компот, мама наварила. Хочешь?

Вера отрицательно покачала головой, немного резко и, как показалось Юле, раздражённо:

– Надеюсь. Ибо, если бы это было «то», то «думать» тут было бы нечего. Слава богу, аборты сегодня делают на ранних сроках и без устрашающих диагнозов о бесплодии.

О любой проблеме Вера говорила как всегда просто и напрямик. Дочери Ивановых через полгода уже исполнилось бы двадцать, и о проблемах жизни молодёжи Вера была в полном курсе. Теоретические знания об общении с мужчинами, подтверждались на личной небогатой практике, а чаще рассказами подруг и сюжетами кинофильмов. Иванова прошла, села в женской спальне на кровать, на ходу махнув пятилетней Полин, игравшей на застеклённой лоджии в детский компьютер. Глядя на смелую Веру, Юля стала нервно кусать губу, опираясь на косяк двери:

– Вер, а как ты думаешь, когда человека любишь, что испытываешь? – Глаза девушки блуждали, свой вопрос она формулировала осторожно. Но именно такое поведение и выдало её с потрохами.

– Юлька, а может тебе не стоит пока замуж идти, а? – Вера встала с кровати, подошла к подруге близко-близко и вдруг прижала её к себе. В её руках было тепло, надёжно, Юля почувствовала близость слёз, – Нафига тебе завязываться с этими свадьбами, женитьбами? Пожила бы пока без всякой маеты. Ты ведь жизни-то совсем не знаешь? Вера одной рукой прижимала вздрагивающую Юлю, другой гладила её волосы. Рука у Ивановой была тяжёлая, словно свинцовая. Юле казалось, что от таких поглаживаний у неё сейчас начнут вылезать волосы. Но вырываться из объятий подруги не торопилась. От Веры приятно пахло тем самым травяным шампунем, которым Юля мылась у Ивановых, когда жила у них месяц до отъезда в Испанию. Тепло, запах, уверяющий тон застопорили Юлю. На мгновение показалось, что если остаться так подольше, то и вправду отпадёт необходимость через несколько дней идти с Ромой под венец. Теперь слово «замужество» казалось Юле грубым, обязывающим к чему-то, к чему она никак готова не была.

– Мама, а что если я Рому не люблю, а просто приглядела его? – спросила Юля вечером этого же дня у Гали, только что вернувшейся и разбирающей сумки на кухне. Ухова весь день протаскалась с Сюзанной по брачным салонам в поисках венца из настоящего живого флёрдоранжа, так и не найдя его. В магазинах предлагали пошлые розы из шифона, атласные гвоздики, латексные фиалки, но живых цветов оранжевого дерева, символа целомудренности невесты, женщины так и не нашли. Вытащив из пакета красивую подвязку на ногу, Галя протянула её дочери, не отвечая на вопрос:

– Смотри, какая прелесть. Между прочим, настоящее французское кружево, оттуда, —любое упоминание о Франции было для Гали живой водой; глаза женщины загорелись животворным блеском, – а вот тут настоящая жемчужинка, – мать раздвинула три декоративных розочки, пришитые на атласную ленту, показывая бусинку. На глазах Юли появились слёзы:

– Мама, зачем мне всё это? А вдруг я Ромку совсем не люблю?

Под столом пискнул Пират, Галя наступила ему нечаянно на хвост. Махнув на кота, она, похоже, наконец, поняла вопрос, оторвала глаза от изделия, растерянно посмотрела на дочь. Руки матери задрожали. Подвязка соскользнула на стол и мгновенно стала красной: Виктор в ожидании супруги делал бутерброд с кетчупом и колбасой, и, не заметив кляксы, оставленной на столе, ушёл жевать к телевизору.

– Да едри твою мать! Витя! – заорала Галя так, словно обрушился потолок, и, выхватив подвязку из томатного плена, понеслась в раковине. Пират кинулся прочь с кухни в конец коридора, где ему был отведён угол. Тревога за дочь сменилась у Гали моментальным гневом. Из зала на крик прибежали перепуганный Ухов и следом, отклеившаяся от телеприставки с мультиками Диснея, Полин. Вид остервеневшей Гали, пытающейся безуспешно очистить белоснежное кружево Шантильи, и всё более звереющей, и Юли, по глазам которой текли слёзы обиды и непонимания, вызвали у Виктора длинный ряд ругательств, основным смыслом которых была безрукость жены и беспомощность дочери. У Полин при виде плачущей сестры почему-то защемило в груди, хотя обычно рёв Юли не пробирал.

– Мамочка, Юлечка, не надо плакать, – прошептала пятилетняя девочка, – Завтра папа купит Юле новый бантик.

– И только пусть попробует не купить, – изо рта Гали выходил шип, – А ты прекрати тут истерики устраивать: люблю – не люблю. Где ты ещё найдёшь такого … – женщина еле сдержалась, чтобы не сказать «дурака», но вовремя спохватилась. Бросив в раковину подвязку, она с остервенением вытерла кетчуп со стола кухонным полотенцем, им же утёрла слёзы у дочери на лице и, задержав воздух в лёгких и закрыв глаза, как учили на йоге, куда они с Сюзанной записались с весны, затем выдохнула его струйкой и уже спокойно произнесла:

– Доченька, всё будет прекрасно. Вот увидишь. Это у тебя обычный психоз невесты. У всех такое бывает. Свадьба уже через неделю и ничего поменять теперь нельзя: машины заказаны, ресторан зарезервирован, гости приглашены. Нет, я ничего отменять не буду, не надо над людьми издеваться, – упав на диван за столом, теперь Галя не уговаривала, а нумеровала условия, как хороший туроператор, продавший дорогой билет в другой конец света, – Да и зачем? У тебя будет хороший муж, своя квартира. Ты же видишь, тут у нас уже совсем негде стало жить. – Галя рассуждала без всякого сострадания или участия, на которые рассчитывала Юля. Гнев хозяйки дома теперь иссяк, уступив место дикой усталости. Хотелось лечь, вытянуть ноги, и чтобы кто-то погладил стопы мягкими тёплыми руками, как иногда это делала Сюзанна, когда Галя прибегала к подруге после базара. Под баюкающий голос матери все молчали, тоже постепенно успокаиваясь. Только Юля всхлипывала, в глубине души ощущая вину за принесённые волнения. Полин кивала головой, соображая можно ли уже убежать снова смотреть мультики или для порядка пока постоять. Виктор, глядя на своих девочек, покрутил молча пальцем у виска и пошёл к себе в зал.

– Галя, между прочим уже ужин, – напомнил он на всякий случай, перед тем, как закрыть поплотнее дверь.

– Господи, когда ты уже нажрёшься? – прошептала Галя, но ту же осеклась; девочки смотрели на мать, – Я хотела сказать наешься, поправилась она, указывая дочерям на дверь из кухни.

Три любимых Уховым женщины почти одновременно шумно выдохнули, понимая, как все в жизни не просто.

Глава 16. «У всех какие-то проблемы в семьях»

Июль две тысячи тринадцатого тянулся, казалось, без конца. Юля Ухова, с которой сняли, наконец, все ортопедические повязки, оставив по просьбе девушки только хомут на случай, когда заболит шея, так и продолжала жить у родителей. Рома несколько раз за месяц звонил, приходил навещать больную жену и всякий раз напоминал, уходя, что как только Юля выздоровеет, ей придётся искать работу. По правде говоря, на молодого мужчину давили родители. Месяц назад Вадим Николаевич Киселёв вдруг свалился с высоким давлением и, отсидев три недели на больничном, всерьёз подумывал о переходе на полставки. Инвалидность ему не грозила, с таким диагнозом её давали только в том случае, если гипертонические кризы душили ежедневно, и предлагаемые лекарства не помогали. У Киселёва давление нормализовалось после первых же дней отдыха. И он понял, что подобный симптом – проявление возрастное, реакция на усталость и постоянное дерганье на работе. Мария Ивановна, всерьёз обеспокоенная рекомендациями терапевта Краевого кардиоцентра, объявила мужу, что для неё самое главное в жизни – чтобы Вадим был в добром здравии.