Читать интересную книгу Эксперт № 36 (2013) - Эксперт Эксперт

Для пояснения своего учения об идеях Платон использовал аллегорию о пещере, в которой сидят прикованные узники. Свет огня освещает вход в пещеру. Перед ней какие-то существа носят на длинных палках чучела зверей, птиц, людей, различные изображения. Узники не видят ни этих существ, ни манекенов. Они не могут повернуть головы, и лишь тени, рожденные в мерцающем свете огня, скользят перед их глазами. Узники не знают другого мира, кроме мира теней. Если кому-нибудь из этих узников посчастливится в дальнейшем освободиться от оков и заглянуть в мир действительных явлений, он будет несказанно поражен его богатством и разнообразием. Но философ может получить более полное представление о мире идей, постоянно задавая себе вопросы и ища на них ответы. В этом и состоит суть философии.

Наивысшей идеей, по Платону, является идея блага: «Идея блага — это предел, и она с трудом различима, но стоит только ее там различить, как отсюда напрашивается вывод, что именно она — причина всего правильного и прекрасного. В области видимого она порождает свет и его владыку, а в области умопостигаемого она сама — владычица, от которой зависят истина и разумение, и на нее должен взирать тот, кто хочет сознательно действовать как в частной, так и в общественной жизни».

По мнению Юрия Шичалина, Платон был уверен, что правильное государство, как и бессмертная душа отдельного человека, укоренено и связано с миром в целом. То есть и для мира в целом, и для человеческой души, и для государства, существуют общие законы. И их нарушение неизбежно ведет к краху государства и к соответствующему наказанию после смерти. Вот почему для Платона было важно найти тот путь, который показывал бы укорененность правильного государства в строе мира в целом.

Правильному, идеальному государству Платон противопоставил отрицательные типы общественного устройства. В нем главным двигателем поведения людей оказываются материальные заботы и стимулы.

Отрицательных типов государства, по Платону, четыре: тимократия, олигархия, демократия и тирания. В сравнении с идеальным государством каждая из этих форм есть последовательное ухудшение или извращение формы идеальной. Как заметил философ и историк философии Валентин Асмус , «в отрицательных формах государства вместо единомыслия налицо раздор, вместо справедливого распределения обязанностей — насилие и насильственное принуждение, вместо стремления правителей и воинов-стражей к высшим целям общежития — стремление к власти ради низких целей, вместо отречения от материальных интересов — алчность».

Тимократия — это власть, основанная на господстве честолюбцев. В тимократии первоначально существуют черты совершенного строя: здесь правители пользуются почетом, воины свободны от земледельческих и ремесленных работ и от всех забот материальных, трапезы общие, упражнения в военном искусстве и в гимнастике процветают. Однако со временем честолюбие замещается страстью к обогащению, и происходит переход от тимократии к олигархии, когда властвуют богатые, и это неизбежно приводит к противостоянию богатых и бедных. А рано или поздно — к восстанию бедных против богатых и к демократии, то есть правлению большинства, — форме государства еще худшей, чем олигархия, потому что демократия порождает произвол толпы. Хотя Платон признает, что разделение на богатых и бедных — черта любого государства: «Каково бы ни было государство, в нем всегда есть два государства, враждебных друг другу: одно — государство богатых, другое — бедных», просто олигархия доводит эту враждебность до взрыва.

Но худшей формой государства Платон признавал тиранию — власть одного над всеми, которая возникает как вырождение демократии. По Платону, как замечает Асмус, все, что делается слишком, вознаграждается великой переменой в противоположную сторону, и избыток свободы должен приводить отдельного человека, так же как и полис (город-государство), не к чему иному, как к рабству.

Всем дурным формам государства Платон противопоставляет свой проект наилучшего государства и правления. Этим государством руководят немногие, а именно те, кто овладевает мудростью, то есть философы. «Пока в городах, — говорит Платон, — не будут либо царствовать философы, либо искренно и удовлетворительно философствовать нынешние цари и властители, пока государственная сила и философия не совпадут в одно... до тех пор ни для государств, ни даже, полагаю, для человеческого рода нет конца злу».

В основе совершенного государства лежит справедливость. Справедливость во внешнем мире проявляется только тогда, когда она есть в душе. Поэтому в совершенном Городе должно быть совершенным образование и воспитание, причем для каждого сословия оно имеет свои особенности. Воспитание, достойное правителей, должно сочетать практические навыки с освоением философии. Цель образования — через познание Блага дать образец, которому должен уподобиться правитель в своем стремлении воплощать Благо в своем государстве.

Истинное политическое искусство есть искусство спасения и воспитания души, а потому Платон выдвигает тезис о совпадении истинной философии с истинной политикой. Только если политик становится философом (и наоборот), можно построить подлинное государство, основанное на высшей ценности Правды и Блага.

Платон создал первую в истории человечества утопию, и, как практически во всех утопиях, жители его идеального государства фактически становятся рабами государства. Назначение гражданина идеального государства состоит только в том, чтобы способствовать красоте его построения. Как говорит сам Платон, «законодатель заботится не о том, чтобы сделать счастливым в городе особенно один какой-нибудь род, но старается устроить счастье целого города, приводя граждан в согласие с убеждением и необходимостью... и сам поставляет в город таких людей, не пуская их обращаться, куда кто хочет, но располагая ими применительно к связности города».

И в этом главное противоречие его проекта, как и любой утопии. С одной стороны, утопии подвигают человечество на поиски более совершенного государственного устройства, с другой — понятые буквально, они часто становились идейной основой ужасных тираний, вождям которых не хватало философской мудрости, чтобы понять разницу между утопией и жизнью. Поэтому не случайно крупнейший философ двадцатого века Карл Поппер посвятил значительную часть своего труда «Открытое общество и его враги» критике Платона, тем самым подчеркнув актуальность его политической теории.

Первый ученый в собственном смысле

Малоисследованной до сих пор остается тема научной работы платоновских академиков: с одной стороны, есть исторические свидетельства о том, что внутри самой Академии примерно к середине IV века до н. э. значительно усиливается интерес к естественно-научным изысканиям (например, к метеорологии и ботанике, и с куда большей определенностью это можно сказать в отношении астрономии), однако, с другой стороны, есть основания утверждать, что это важнейшее направление получило по-настоящему серьезное развитие прежде всего в Ликее Аристотеля.

Этот альтернативный научно-образовательный проект был запущен также в Афинах самым одаренным учеником Академии уже после смерти ее основателя (ориентировочно в конце 30-х годов IV века до н. э.). И если Платоновскую академию в значительной степени можно считать прообразом классического европейского университета, то аристотелевский Ликей — это, скорее, предтеча более поздней постгумбольдтовской разновидности комбинации вуза и исследовательского института.

Ликей Аристотеля оказался далеко не таким долговечным, как Академия Платона, которая просуществовала, пускай и с перерывами, около девяти веков, — в исходной форме Ликей ненадолго пережил своего основателя, и лишь значительно позднее аристотелевское учение было эффективно впитано неоплатониками и стало необходимым элементом их образовательной программы. Тем не менее лучшему ученику Платона удалось продвинуться дальше своего учителя.

Триумф святого Фомы Аквинского (1471, Париж, Лувр). В центре — Фома Аквинский, слева — Аристотель, справа — Платон

Прежде всего это относится к научному анализу окружающего нас материального мира. Как отмечает Юрий Шичалин, «Аристотеля очень быстро перестало интересовать то, что, в общем, всегда интересовало Платона: конструкция человеческой души, конструкция идеального государства, общие принципы воспитания и так далее. У Аристотеля был очень ясный, практический ум, который цеплялся за действительность и хотел ее познать во всем многообразии. И, что показательно, в сохранившемся до нашего времени обширном корпусе работ Аристотеля больше половины объема составляют именно естественно-научные тексты. Он, как настоящий ученый, хочет везде проникнуть, все описать, все понять. Но сначала все описать. И когда мы смотрим на его школу, на его учеников, мы сразу отмечаем, что ведущим жанром их деятельности являлось скрупулезное составление разного рода сводок научных данных, обширного массива справочной информации по самым различным дисциплинам: сводки по физике, сводки по геометрии, ботанике, зоологии, теории музыки и так далее».