Читать интересную книгу Эксперт № 36 (2013) - Эксперт Эксперт

— Это просто бред. Откровенная дискриминация! Но при чем здесь третья сторона?

— Смотрите, допустим, аналогичный подход применен ЕС в отношении предприятия на Украине, во многом схожего с российским по структуре себестоимости. И орган по решению споров сказал: «Все нормально. Методика соответствует праву ВТО». И в следующий раз, когда мы бы вышли с подобным иском, уже был бы прецедент не в пользу нас. Мы же заинтересованы

в создании «правильного» прецедента.

— А ЕС как одна из спорящих сторон, допустим, не заинтересован видеть Россию в качестве арбитра. Он может отклонить нашу кандидатуру?

— Нет. Только секретариат. Вообще говоря, участие в спорах в качестве третьей стороны характеризует активность страны в ВТО. Скажем, опыт показывает, что США и Южная Корея стопроцентно ввязываются в качестве третьей стороны в споры, инициированные Японией и ЕС.

Механизм разрешения споров в ВТО очень интересен, не зря его называют бриллиантом в короне ВТО. Хотя надо отдавать себе отчет в том, что это крайне дорогое удовольствие. Стоимость спора начинается с миллиона долларов. Есть две модели участия. В США и ЕС соответствующие торговые юристы находятся просто в штате соответственно министерства торговли и Европейской комиссии, то есть фактически являются госслужащими. Все остальные страны нанимают юристов из международных компаний. Оплачивают их услуги либо госбюджет, либо заинтересованные национальные компании, либо это делается в складчину. В России пока что в государственном бюджете такой статьи не предусмотрено.

— Насколько я знаю, пока даже самостоятельное постпредство России в ВТО не создано.

— Это правда. Пока наши сотрудники используют мощности постпредств РФ в других международных организациях в Женеве. Но очень важно понимать, что основное бремя по отстаиванию своих прав в ВТО лежит не на чиновниках, а на самих российских компаниях.

На сегодня, по оценкам Минэкономразвития, выявлено 75 торговых ограничений в отношении наших товаров. Из них 38 — это меры торговой защиты. Наше присоединение к ВТО привело к автоматическому снятию только двух ограничений, а именно квот на поставку металлопродукции США и ЕС, так как статья 11 ГАТТ/ВТО запрещает применение количественных ограничений. Отмены всех остальных ограничений придется добиваться.

Господа бизнесмены, если вы полагаете, что какая-либо мера из этих барьеров или иная, не выявленная, не попавшая в этот список, является дискриминационной, не соответствует праву ВТО, именно вы должны инициировать разбирательство.

— Допустим, я считаю неправомерной применяемую в отношении меня на китайском или американском рынке антидемпинговую пошлину. Как мне действовать? Куда идти?

— Процедура такова. Сначала необходимо инициировать пересмотр этой меры в связи с изменившимися условиями. То есть вы должны обратиться в национальный орган, который ввел данную меру. Если это требование будет отклонено, тогда уже надо подавать запрос в ОРС ВТО.

— А Минэкономразвития или Минпром могут подключиться к этому процессу? Хотя бы на уровне консультаций?

— В первую очередь это Министерство экономического развития. Во-вторых, это Минпром как отраслевой орган. Они будут оказывать поддержку на всех этапах процедуры. Но ключевым актором является само предприятие, которое чувствует себя незаслуженно ущемленным на внешнем рынке, и никак иначе.     

Специальная защитная мера применяется в отношении товаров добросовестной конкуренции из всех стран (отсутствуют факты демпинга и недобросовестной практики специфического субсидирования). Мы не наказываем иностранного производителя, а просто просим время, чтобы национальная промышленность адаптировалась к изменившимся условиям. Специальная защитная мера вводится на четыре года и может быть продлена только до восьми лет. Тогда как антидемпинговая и компенсационная меры применяются сроком на пять лет и их можно продлевать неограниченное число раз, пока доказаны факты наличия демпинга и материального ущерба конкретного производителя.

Схема

ВТО - эффективный инструмент разрешения споров в международной торговле

График 1

Десять стран - наиболее активных спорщиков в ВТО

График 2

В прошлом году количество возбужденных споров в рамках ВТО резко выросло, прервалась тенденция затухания спорной активности

Рестораны повышенного риска

Евгения Обухова

Попытка компании «Проектные инвестиции» раскрутить бизнес на средства, привлеченные с биржи, не удалась. Акции компании теперь интересны разве что спекулянтам

Рисунок: Игорь Шапошников

Владелец ночного клуба, работавшего на арендуемых площадях, затеял строительство ресторанного холдинга. Для воплощения своей мечты он решил пойти непривычным для России путем — привлечь капитал не у знакомых или в банке, а на бирже, продав там акции. Так в конце 2009 года на Московской бирже появились акции компании «Проектные инвестиции». В середине августа нынешнего года они были переведены в сектор компаний с повышенным инвестиционным риском и теперь торгуются в специальном режиме. Этот сектор создан на Московской бирже год назад — чтобы защитить права инвесторов и снизить их финансовые потери от приобретения на торгах ценных бумаг с непрогнозируемым уровнем инвестиционного риска. Включить эмитента в этот сектор бирже рекомендует ее комитет по листингу или комитет по фондовому рынку. Кроме «Проектных инвестиций» в секторе сейчас представлена лишь малоизвестная и неликвидная компания «Богородские деликатесы»; еще одного эмитента, «Главторгпродукт», в этот сектор сначала внесли, а потом исключили.

Что же касается «Проектных инвестиций», то инвесторы, покупавшие акции этой компании, похоже, не успели спастись от повышенного риска. На пике акции ПРИН торговались по 17 рублей за штуку, а к моменту своего перевода в особо рискованный сектор они стоили около 30 копеек (см. график). И судя по всему, на повышение держателям этих бумаг надеяться не стоит.

Деньги с биржи

К моменту появления на бирже «Проектных инвестиций» на открытом рынке торговались акции лишь одного ресторанного холдинга — «Росинтера». Динамика их была (и остается) неважной, и «Проектные инвестиции» казались неплохой альтернативой. Тем более что еще Уоррен Баффет говорил, что надо инвестировать только в тот бизнес, который ты понимаешь, а управлять рестораном, как считают многие, — плевое дело. Концепцией ПРИН были инвестиции в ресторанный бизнес — «демократичные заведения (рестораны, кафе), ориентированные на потребителей со средним уровнем доходов и предлагающие своим гостям дружелюбную атмосферу европейских кафе и ресторанов в сочетании с авторскими интерьерами и недорогой, но хорошей кухней». Число ресторанов планировалось довести с одного в 2009 году до 16 к концу 2012-го. К моменту выхода ПРИН на биржу ее владельцем числился ветеран ГУ МВД РФ по ЦФО, полковник милиции и исполнительный директор благотворительного общественного фонда «Долг и память» Лембит Корк (ему принадлежало 99,9% акций; правда, г-н Корк является генеральным директором в других обществах и вряд ли был конечным бенефициаром). А в начале 2010 года основными владельцами ПРИН стали два офшора.

В начале 2010 года владельцы ПРИН начали продавать акции на рынке и за полгода продали около 20%, во всяком случае, один из офшоров, владевший 21% акций, полностью исчез из числа владельцев холдинга. «Доли акционеров сокращались, так как часть их акций ушла в рынок, еще часть ушла на сделки репо, и потом немного было потеряно на маржин-коллах», — сказал «Эксперту» председатель совета директоров ПРИН Василий Лавров . По его словам, целью размещения ПРИН на бирже было привлечение денег за счет продажи акций и их залога, а также капитализация бизнеса. «Но для маленькой компании это очень тяжело», — признается Лавров.