Впрочем, ничего удивительного, что женщины находят его привлекательным. Карла, уверенная в своей невосприимчивости к мужскому обаянию, сделала бесстрастный вывод, что Джек должен быть святым, а им он, разумеется, не был, чтобы не загордиться или пребывать в неведении относительно своих достоинств, представлявших собою редкую комбинацию красоты, ума и легкого характера. Ее личное отношение к Джеку было двойственным: она симпатизировала ему как человеку и с опасливым недоверием воспринимала его как мужчину.
Мир искусства изобиловал самовлюбленными красавцами всех мастей. Карла давно уже убедилась, что томные трагики, комики-оптимисты, обольстительные герои-любовники не имеют над ней власти. Она не питала ни малейших иллюзий в вопросах мужской красоты. И вот сейчас перед ней сидит самый настоящий голливудский мужчина — высокий, загорелый, светловолосый, голубоглазый, словом, живая мечта. Его следовало бы поместить за стеклянную витрину, не дай Бог, не нанести вред такому совершенству. С другой стороны, это образованный, умный человек, с прекрасной деловой хваткой, прирожденный бизнесмен и руководитель. Слава Богу, думала Карла, это герой не моего романа, не мой тип. Она, правда, не могла с уверенностью сказать, какой же тип мужчины ее, учитывая, что вообще относилась к противоположному полу с предубеждением. Девушку терзало подозрение, что Фитцджеральд, в силу неизвестных пока причин, воспринял ее как женщину в его вкусе. Поэтому она твердо решила не делать ему никаких поблажек и не потворствовать его ухаживаниям, пусть даже самым безобидным. Хватит с нее неприятностей от мужиков!
А в это время Фитцджеральд, надеясь на свои острый, отточенный ум, пытался разгадать тайну мисс Де Лука. Прежде всего приходило в голову, что этой девушке наскучили традиционные романы. Вечные мужские комплименты, алые розы, изысканные трапезы при свечах вызывают в ней только скуку и зевоту, считал он. Замкнута, полностью лишена кокетства, холодна, с одной стороны, безумно сексапильна, с другой. Ничего странного, конечно, раз природа наградила ее такой исключительной внешностью: бездонные, огромные черные глаза, потрясающей красоты волосы, безукоризненные ножки и полные, аппетитные груди… Неужели, размышлял Джек, она еще девственница? Нет, невозможно, решил он — этой красавице уже больше двадцати. Фитцджеральд давно выяснил из личного дела Карлы, что она не замужем, да и никогда не состояла в браке.
Наличие у девушки милого дружка на далекой английской земле Джек исключал: Карла не была похожа на влюбленную и тоскующую женщину и ни разу не упоминала о своих сердечных привязанностях. А если и был у нее любовник, то он бесконечно глуп, раз позволил своей подружке уехать от него на целое лето.
Разговор шел своим чередом. Карла продолжала болтать о театре, Джек кивал, поддакивал, хмыкал, хмурился, притворяясь, что слушает ее. На самом деле он до мелочей обдумывал, что будет делать, когда эта крошка окажется в его постели. Именно «когда», а не «если». Это будет скоро. Но не сейчас. Не стоит торопиться. Возможно, ее удивит медленное развитие событий. Она ведь ждет от него — с опаской ли, с нетерпением — дальнейших активных действий. Первый опрометчивый шаг взбудоражил ее. Что же, пусть подождет. Нет нужды нарываться на очередную пощечину или на что-нибудь более весомое. Шишки — для примитивных тупиц вроде Макинтайра…
Карлу действительно удивило поведение Фитцджеральда. Он проводил ее домой, но расстались они даже без прощального приятельского поцелуя с его стороны. И когда Джек как ни в чем не бывало пригласил Карлу проехаться в качестве переводчицы с ним по окрестностям, осмотреть дома на продажу, она согласилась без колебаний. Ничто не смутило ее в этом предложении. Укладываясь спать, она даже подумала, что Фитцджеральд, возможно, все понял и не станет впредь домогаться ее.
Предстоящему выходному дню Карла обрадовалась. Впервые со дня приезда в Италию она могла отрешиться от коммерческой суеты. Отдых она заслужила, так как все эти недели сделки заключались одна другой успешнее. Карла сожалела, что не может перевести некоторую сумму домой: предусматривалось получение комиссионных только по истечении контракта. Но уже сейчас на ее счету были такие деньги, что маме долго не придется беспокоиться. Конечно, этим летом им туговато живется, но ведь Габи зарабатывает, так что ничего страшного, успокаивала себя Карла.
На следующее утро Франко принес из ресторана дорожную корзинку с провизией. Джек намеревался перекусить на побережье после осмотра домов. Он сразу сказал Карле, что ей надо надеть купальник, день предстоит жаркий. Девушка заставила себя спокойно встретить эту идею, хотя ее беспокоило, что придется раздеваться перед Фитцджеральдом. Впрочем, ничего страшного, на пляжах в это время года полно народу, погода стоит замечательная.
По пути Джек завел разговор на отвлеченную тему. Держался он дружелюбно и спокойно, и Карла совсем успокоилась. Они перешли на «ты». Постепенно беседа вернулась к реальности. Фитцджеральд сообщил, что подумывает о покупке виллы, с тех пор как приехал в эти места.
— Прекрасный уголок! — восхищался он. — Но не приобретать же у самого себя апартаменты в комплексе. Это будет привязывать меня к работе. Поэтому я и решил подыскать себе что-нибудь на стороне.
— Я думала, ты уже накупил себе домов по всему свету, — заметила Карла с оттенком досады. Ее задевала легкость, с которой Джек говорил о таких огромных тратах, и она просто завидовала ему.
— Вот и ошибаешься. Я по натуре скиталец. В основном живу в отелях.
— Почему?
— Странный вопрос. Я много езжу, не люблю подолгу торчать на одном месте, бизнес тащит меня за собой повсюду. Нет смысла покупать дома в каждой точке земного шара. Что же, им стоять и пылиться в вечном ожидании хозяина?
— Хорошо, а зачем тогда здесь надо покупать виллу? Вряд ли в этой глухомани у тебя будет так много дел. Начал бы с Нью-Йорка или Лондона.
— Скажем так, на меня время от времени накатывает непреодолимое желание скрыться от всех и вся. Я не столько мечтаю о благоустроенном доме, сколько о надежной норе. Но сначала нора должна пройти испытательный срок. Если она меня не устроит или не оправдает надежд, я расстанусь с ней немедленно — продам, да еще и с выгодой.
— Ты что, постоянно думаешь о выгоде и деньгах? — Карле почему-то хотелось уколоть его в разговоре. А его почему-то это забавляло.
— Почему постоянно? Только когда я не думаю о еде и сексе. Впрочем, это свойственно человеку всех времен и народов. Кроме тебя, разумеется. Твоя голова занята исключительно высшими материями.