— Их помощью я пользуюсь в других ситуациях, — возразил он. — Вас ждет Бен, его огорчит, если появится малознакомый человек. Да и меня тоже, — добавил Джек. — Знаете, Карла, теперь, когда я уже вошел в рабочую колею, у меня появилась потребность расслабиться. Как вы смотрите на то, чтобы поужинать сегодня где-нибудь — только не в отеле?
— Поужинать где-нибудь? — растерялась Карла. — Да что вы — нет! То есть я хочу сказать, что совершенно не голодна. На ланч я ела такую сытную лазанью! К сожалению, мне приходится следить за весом.
Эта необдуманная реплика привела к тому, что Джек долгим, пристальным взглядом изучил ее фигуру, а потом с легкой усмешкой заметил:
— Ну, не знаю. Мне-то кажется, что прибавь вашим округлостям килограмм-другой, никто и не заметит. Но в любом случае, вы сегодня заслужили угощение. Продажа пентхауза на лето — это настоящий триумф.
Джек моментально узнавал, что, когда, кому продали сегодня его агенты. Заинтересованность и осведомленность шефа для подчиненных была прекрасным моральным стимулом. Бен строил бесконечные графики, буквами и символами обозначал успехи команды, а Джек лишь говорил мимоходом. «Две августовских недели двести тридцать пятой виллы для тех немцев — это куда как неплохо, Йен», или Стив, или Карла — неважно.
Карла вспыхнула. С одной стороны, поздравление было ей приятно, с другой ее смутил дружелюбно-оценивающий мужской взгляд. Впрочем, как и всем остальным, ей пришлось пойти на поводу у Фитцджеральда. Приглашение было принято.
С того страшного вечера, прошедшего «под знаком пепельницы», Карла старалась избегать Йена Макинтайра, он, в свою очередь, усердствовал в этом еще больше. Карла, всегда погруженная в работу, нелюдимая, даже не подозревала, что давно заслужила репутацию «дикой кошки», которая с недавнего времени стала наполняться новыми красками: пошли грязные разговоры о перспективах отношений Джека Фитцджеральда и Карлы Де Лука.
Злые языки сходились на том, что если кому и браться за укрощение строптивой, то только Фитцджеральду. Они стоят друг друга, парочка выйдет хоть куда, в этом были уверены все. Карла пришла бы в ужас, если бы узнала об этих слухах. Но, как большинство женщин, она недооценивала мужскую склонность к пересудам.
Глубинный инстинкт самосохранения не позволил Карле явиться на эту встречу во всем блеске своего очарования. Она оделась подчеркнуто строго, выбрав свободное, с высоким воротом платье, стянутое узким пояском. Свои роскошные волосы девушка гладко зачесала назад и стянула в тугой узел. Увы, все старания были напрасны — выглядела она, как всегда, обворожительно, а нарочито скромный вид только придавал пикантности, что, как известно, плохая защита от мужских притязаний.
Стоило им выехать с территории больницы, как Карла начала раскаиваться в содеянном. Лучше бы она осталась дома, сославшись на головную боль, терзалась девушка. Джек Фитцджеральд не из тех, кто согласится на роль доброго дядюшки. Карла опасалась, что ее неохотное согласие встретиться с ним за ужином он воспримет превратно и, не дай бог использует его, чтобы завершить начатое.
Но в течение вечера она постепенно успокоилась. Ее спутник вел себя необычно сдержанно для подобной ситуации, не давал повода для паники. Карла давно привыкла быть с мужчинами начеку. Конечно, Джек перехватил у нее недозволенный поцелуй, Макинтайр чуть не изнасиловал ее, но то были неприятные случайности. Обычно до этого не доходило. Поэтому сегодня Карла решила все расставить по местам — раз и навсегда. С мужчинами вроде Джека Фитцджеральда шутить нельзя: или ты ложишься с ним в постель, или вы прекращаете знакомство.
А Джек, в свою очередь, пребывал в прекрасном расположении духа или во всяком случае с успехом притворялся. Он расспрашивал Карлу о ее работе, увлечениях, друзьях, умело и неназойливо выясняя все подробности. Оказалось, он прекрасно знает театр, современную и классическую драматургию, что сильно удивило Карлу, которая считала, что загруженная жизнь бизнесмена не оставляет времени на культурные развлечения. Она не сдержалась и высказала вслух восхищение его разносторонними интересами.
— Вынужден разочаровать вас, — суховато ответил на ее восторги Фитцджеральд, — но мой интерес к искусству сугубо практичен. Я финансирую некоторые постановки, чаще всего крутые и экстравагантные. Поэтому предпочитаю быть в курсе театральной жизни.
Он назвал несколько нашумевших спектаклей и шоу-программ. Карла огорчилась.
— Но зачем тратить деньги на такие поделки? Они к искусству вообще отношения не имеют, рассчитаны на непритязательный вкус. Всегда находятся желающие субсидировать их. Зато многие прекрасные мастера так и остаются в безвестности, потому что рисковать никто не хочет. А может, вам было бы приятнее поддержать средствами новых звезд? С вашей помощью мир узнал бы прекрасную современную драматургию.
Джек поморщился. Эта бурная речь отдавала ханжеством.
— Я, знаете ли, деловой человек, а не филантроп. Если так уж хочется транжирить деньги, для этого есть масса других возможностей, взять хотя бы бесконечные благотворительные фонды, которые всегда нуждаются в спонсорах. Финансовое покровительство какому-нибудь сомнительному таланту меня не интересует. Автор, написавший пьесу, режиссер, задумавший постановку вряд ли ждет, что с ним кто-либо будет носиться, помогать, поддерживать. Талант все равно пробьется, продолжит работу и после первых неудач. А если нет, так не о чем и жалеть. Невелика потеря. И я не намерен ради очередной пустышки рисковать своими деньгами.
Карла скептически взглянула ему в глаза.
— А говорят, — заметила она, вспомнив разговоры с Беном, — что для вас риск своего рода хобби.
— Многим так может показаться, однако я играю крапленой колодой. Это преимущество дает мне возможность выигрывать с большей вероятностью. Маленькая хитрость, на более того. — Его откровенно забавляла реакция Карлы: девушка смотрела на него с любопытством и осуждением одновременно. — Но вы не должны верить всему, что люди говорят обо мне, — добавил Джек.
— Можно подумать, все только этим и занимаются! — фыркнула Карла. — Но если честно, существует распространенное мнение, что вы личность загадочная.
В этом Карла чуть-чуть покривила душой. Безусловно, определенный ореол тайны окутывал Фитцджеральда, но при этом о нем ходили бесчисленные сплетни, слухи, даже легенды, в основном связанные с его любовными похождениями. Постоянно возникали очевидцы очередного приключения, которые радостно делились впечатлениями с пронырливыми газетчиками из светской хроники. Даже Карла, вечно витающая в облаках, была наслышана о всякого рода скандальных историях, связанных с именем Джека Фитцджеральда.