Читать интересную книгу Purgatorium - Евгений Инок

к животу и опустилась ниже. Вот этот синяк на коленке из перехода, где она упала, когда за ней гнался дрон. Оттуда же осталась боль растяжения в суставе маленькой женской стопы. А чуть выше, она провела рукой, обхватив легонько тонкую голень, остались следы от цепких лап двух мерзавцев, хватавших её за стройную лодыжку в трубе дымохода. Вода продолжала ласкать нежный бархат молодой кожи, стекая длинными ручейками с упругой груди на плоский животик. С худощавых и хрупких плеч, по благородной спине и по чувственным бедрам.

– Ай, – тихонько вскрикнула девушка.

Наслаждение подпортил глубокий порез на ладони, который напомнил вдруг о себе и об острой кромке железной стены вентиляции.

Жанна выключила воду и осторожно покинула ванную, встав босыми ногами на холодный резиновый коврик. С одеждой было сложнее, чем с телом. Его она отстирала, а вот платье проще выкинуть. Но что одевать взамен? Не ходить же ей голой. Девушка улыбнулась этой мысли.

– Ему бы понравилось, – шепнула она себе, представив, как бы Альберт отреагировал на такое её появление.

Но одежды другой не было, а так не хотелось одевать старую, грязную. Пока она размышляла над этим, дверь в ванную комнату дёрнул кто-то за ручку.

– Эй. Со мной всё хорошо. Не терпится что ли? – усмехнулась Жанна, полагая что это Шкляров. – Я не знаю, что одеть. Может ты найдёшь мне что-нибудь.

Дверь снова дёрнули и значительно сильнее.

– Я не одета. Ну ты что? Совсем невтерпёж? – прикусила она чувственно губу и хитро прищурясь заняла застенчивую позу. – Ну входи, раз такой настойчивый.

Прикрыв ладонью промежность, она откинула скрипучий засов.

Количество просмотренных файлов и папок перевалило уже за сотню, но до сих пор ничего личного найти не удавалось. Одни формулы, коды, программы, графики, исследования, эксперименты. Ни фото, ни писем. Он жил только работой, только наукой. Своей маниакальной увлеченности, он даже удивлялся. Но было в этом и что-то печальное. Как же вышло, что к этому возрасту ничего кроме работы у него не имелось. А как же Вера? Если он помнил о ней чувства, то почему они были не в месте? Почему она была замужем за другим? И зачем он держался тогда за неё? Нет, это были не столько вопросы, сколько сомнения в здравии собственного я, которое было до. А что сейчас? Вместо того чтобы строить новую жизнь, он вынужден рыться в старой, которая кажется далёкой от идеала. Того идеала, который он встретил недавно и который что-то долго приводил себя в порядок. Альберт собирался уже встать и пойти проверить Жанну, как вдруг в отражении на экране монитора мелькнул силуэт. Он обернулся и мощный удар обрушился ему на голову. В мутной пелене угасающего сознания он увидел лишь тень с плотоядно оскалившейся рожей.

Интересно, какая здесь глубина, сколько ещё падать вниз? А может это не так уж и важно? Разбиться о дно и умереть или жить в бесконечном падении, каждое мгновение ожидая конца? Что из этого лучше? Эти вопросы захватили пустующее сознание Альберта.

– А что если не было ничего? И я просто гоняюсь за собственной тенью? – спросил он себя. Голос эхом отразился от стен.

Падение завершилось для него безболезненно, и он удивился что нет боли, усталости, только гул ветра вверху где-то. Он поднял взгляд – темнота и бесконечная высота. Он опустил взгляд – комната, та же в которой он только что был. Вот кресло, стол, монитор, а вот тело Веры под простыней. На мониторе мерцало изображение с камеры домофона. Там кто-то есть. Стоит у двери. Он подошёл ближе, присел за стол и уставился в экран. Это он. Он сам стоит там за дверью.

– Эй! – обратился он к изображению привлекая внимание.

– Да. Кто там? – спросил человек за дверью.

– Ты у меня спрашиваешь? Это ты ко мне пришёл. И я у тебя спрашиваю – кто ты?

– Я никуда не пришёл, я был здесь. Это ты пришёл и сидишь там. А должно быть наоборот, – голос нёс околесицу, монотонно как по бумажке.

– Я ничего не понимаю, – ответил ему Альберт.

– Я это уже понял. Трудно тебе там. А мне здесь.

– Что за ахинею ты несёшь?

– Вера с тобой рядом? – спросил человек похожий на него.

– Она здесь, – он запнулся, – но её нет больше.

Альберт поразился глупости и глубине сказанного им самим. В этом было не больше и не меньше смысла чем в том, что говорил тот за дверью.

– Значит её там больше нет. Я знал, что этим всё кончится. Это ты виноват, – объявил монотонно голос.

– Я? Когда я очнулся её уже не было. При чём тут я? Это ты был там. Это ты виноват.

– Мне её не хватает тут. А тебе там? – спросил голос.

– Я не помню её. Какой она была? Ты ведь помнишь? – спросил Альберт у человека за дверью.

– Она была очень красивая. Я любил её, правда, – в монотонности голоса проскользнули тоска и скорбь.

– Она и сейчас красивая, – обернулся он на тело скрытое белым полотном.

– Ты можешь её видеть, а я нет.

– Ты был там, когда всё случилось, – Шкляров пытался направить разговор в здравое русло, но получалось не очень, – может расскажешь, что случилось?

– Случилось то, что случилось. Уже не изменить. На некоторые вопросы лучше не отвечать. Поверь. Тем более теперь – это не важно.

– Почему вы были не вместе? Если ты любил её.

– Так уж получилось. Хотя в этом, конечно, есть моя вина. Но теперь это уже прошлое.

– Прошлое? Ты больше не любишь её?

– Нет, а ты?

– Я не помню её. Я люблю другую.

– Я тоже, мы оба теперь любим другую. Но это неправильно! Ведь я – это ты, а я это я. А тебя быть не должно.

Альберт тихо сходил с ума. Он сам говорил с собой через монитор и при этом ни слова не понимал. Что это за бред?

– Прощай! – Потянул он руку к кнопке отключения.

– До встречи. – ответил голос и экран погас.

Странное чувство одолевало его после разговора. Он видел себя со стороны и раньше – в воспоминаниях, которые как кусочки древней мозаики, блеклые, потерявшие суть изначальной картинки, никак не складывались вместе. Но в этот раз он говорил с ним – с собой. Но он был не он, а кто-то другой, похожий внешне, другой внутри. Альберт жил не своей жизнью, вспоминая судьбу чужого ему человека. Разве такое возможно?

Что, в сущности значит быть собой? Он задал этот вопрос себе и ответ не порадовал. Человек не бывает собой, даже с собой наедине. Он всегда играет какую-то роль, для друзей, для врагов, для любимых, даже для самого себя, он одевает личину. А что там под ней? Иногда человек это вовсе забывает. Но какой Альберт настоящий? Тот, что был в прошлом или сейчас? Это чувство двойственности единого сознания поражало его и пугало.

В погасшем экране монитора он увидел её отражение. С испугом, оторвавшись от своих размышлений Альберт обернулся. Тело под простынёй зашевелилось. Он смотрел, замерев в ожидании. Вот она, встала легко и свободно, сползла простыня. Перед ним стояла Вера. Бледная кожа и платиновый цвет коротких волос, глубокие, бездонные глаза, чёрные как бездна, в которой он падал, тонул, но выживал. Она не жива и не мертва.

– Вера, – тихо произнёс он, глядя как она сделала шаг, приближаясь к нему.

– Альберт? – спросила она словно не узнавая.

– Это я! – произнёс он боясь шевельнуться, спугнуть.

– Это ты? – подошла она ближе и протянула ладонь к его голове.

– Это я, Вера, – потянулся он к ней навстречу.

Она прикоснулась к нему и мертвенный холод обжег его кожу.

– Альберт. Ты больше не любишь меня? – в её взгляде он видел печаль.

– Я не помню тебя, – грустно прошептал он.

– Как же так? Почему? – в глазах Веры появились слёзы.

– Я не знаю, – ему стало стыдно, – ты можешь мне помочь? Скажи, почему мы не были вместе?

– Ты мне ответь, – слезы устремились ручейками по её бледным щекам.

– Это я виноват?

– Ты не виноват. Я сама виновата.

– Кто сделал это с тобой? Я найду его! – злость на самого себя переполняла Альберта. Он хотел этой встречи, но теперь не знал, что сказать.

– Альберт, – тоскливо произнесла она имя, – это не ты.

Удар по лицу. За что? Снова пощёчина, и ещё. Опять и опять.

– Прости меня Вера.

Новый удар оказался настолько сильным,