куртины, буйно разросся кустарник и незаметно за исчезнувшей границей начинается парк чернышёвского имения. Два почти слившихся фамильных “замка”. Ведь въезды в них — промеж феодальных готических башен, стремящихся быть если не грозными, то хмурыми, но, в сущности, больше всего напоминающими шахматные фигуры...
И, покидая Ярополец, невольно кажется, что живуча старина, что прекрасным остается даже поломанное, смертельно израненное старое искусство...
Казанская церковь в усадьбе Ярополец Чернышевых. Современное фото
IV
Степановское-Волосово
Редко можно найти места живописнее и уютнее, чем на Верхней Волге. Бесконечными извивами, серо-стальными струями течет река навстречу маленькому пароходу, совершающему через день свой рейс Тверь—Ржев. Сначала — широкие равнины и луга, потом леса, серые деревни, омытые дождями, сельские храмы, иногда древние, чаще же той знакомой классической архитектуры, что неразрывно связана с среднерусским ландшафтом. Постепенно и незаметно пейзаж меняется. Ближе, стесняя реку, подступают холмы, поросшие высоким лесом, песчаные осыпи на солнце кажутся золотыми пятнами; среди деревьев все чаще мелькает заманчиво и дразняще фасад барского дома, прячущегося в парке, который, конечно, разделяет прямая просека к реке... Усадьбы невольно ищешь за каждым поворотом реки, вверху наиболее живописных пригорков — и редко ошибаешься. То ровный строй лип, то белая стена беседки, то шпиль колокольни выдают ее присутствие. К вечеру падают длинные тени на реку, солнцем озарены верхушки деревьев, и невозмутимо отражается перевернутый пейзаж в застывшей, точно неподвижной воде, которую ровно разрезает нос парохода. Чаще и чаще серые каменные гряды, сумрачнее лес. В нем преобладают ели и на догорающем небе лишь силуэтом выделяются колокольни и храмы Старицы. Напротив — разбросанная группа храмов, стен с зубцами, башен, деревьев, живописный ансамбль разновременных архитектурных сооружений, прекрасно слившихся с пейзажем.
Старица — древний, теперь опустевший городок. С Волги видны высокие зеленые валы, церкви классической архитектуры, всегдашние аркады екатерининских еще рядов и обывательские домики в садах, разбросанные по косогорам, разделенным оврагами.
На пристани говор, негромко стучат колеса по пыльной дороге, неясный слышится гул дремотного состарившегося городка, ненадолго проснувшегося благодаря пароходу. Старица... В ней влекущее и роковое очарование; но в этот летний вечер — она лишь теневая и плоскостная проекция еще неведомого будущего. Может быть, раз увидев Старицу, нельзя не вернуться в нее, а может быть, нельзя безнаказанно увидеть ее только в этот час наступающей ночи? Спит городок, точно вымер, как в сказке...
Еще совсем темно. Пристань Дегулино. Отсюда до Степановского верст 35. Ни один возница не поедет сразу, да и нет их.
Жарко уже с утра. На дороге мягкая пыль, кружатся и липнут назойливые оводы. Небо синее — в нем горячее солнце и неумолчные песни жаворонка.
Невольно кажется удивительным отсутствие тени, отсутствие лесов — и это в Тверской губернии. Еще лет 15 тому назад район был лесным. А теперь осталась лишь узкая запретная полоса — кромка у Волги, а остальное неизвестно куда подевалось. Зато почти нет старых изб в деревнях, везде новые постройки, еще не успевшие посереть от дождей.
Перелесок. Среди невысоких деревьев вьется дорога, где-то близко присутствие реки или ручья в затененном ивами овраге. Бревенчатый мост, на пригорке покинутое кирпичное здание экономии, а за ним совсем ровная, высокая стена лип, точно подрезанных гигантскими ножницами. Вот мелькнуло в листве мезонинное окно — слева усадебный дом. Неожиданная, случайно попавшаяся на пути усадьба с великолепным старинным домом. Образуя двор, кругом расступаются липы — в центре громадный дуб, ровно разросшийся во все стороны, и кажется, играют здесь деревья зеленый хоровод... Мощные ветви полузакрывают классический дом XVIII века с импозантным шестиколонным портиком на аркадах цокольного этажа. Фасад, спокойный и величественный, благородно завершает треугольный фронтон, поддерживаемый нарядными корзинами аканфовых листьев, капителями коринфских колонн. Прекрасно найдено соотношение частей: нижний этаж — цокольный, с рустовкой, бельэтаж — с высокими окнами, где угадываются анфилады парадных покоев, и выше — антресоль с почти квадратными окнами, где, верно, были когда-то детские и комнаты учителей.
Усадьба Перевитино* (* Ныне пишется: Первитино (примеч. ред.)). Бог знает когда и для кого строился этот громадный дом, верно, навсегда скрыто неразгаданное имя мастера-архитектора, вложившего сюда свой вкус и умение. Теперь же на фасаде дома доска с надписью “Случной пункт”... И уже не удивляет привычная и знакомая картина, величавая еще в своей трагической обреченности, в горьком юморе исторических превратностей. Внутри все пусто и оборванно. Лишь лестница с двумя восходящими маршами, соединяющимися выше в один, как фигура котильона, кажется по-прежнему неизменно парадной и торжественной со своими колоннами и пилястрами фальшивого мрамора. А дальше в комнатах — парадных некогда залах и гостиных — лишь остатки лепнины на потолках и карнизах, куски оборванных старинных обоев да резные филенки дверей. Садовый фасад решен все с тем же размахом. Здесь снова шесть колонн, на этот раз ионического ордера, поддерживают фронтон, а к аркадам на высоту бельэтажа задуманы были закругленные пандусы. Выполненным оказался, однако, лишь один пологий, изящно изогнутый сход. Белый камень арок и пилонов посерел и покрылся мхом и зеленой плесенью, кое-где опала штукатурка со стен и колонн. Крапива, бурьян и кусты бузины совсем близко подошли к зданию, сообщая ему заброшенный, покинутый вид. Дом в Перевитине чрезвычайно типичен для дворцовой усадьбы конца XVIII века. Что-то общее сближает его с домом в Введенском и еще больше, пожалуй, с громадным домом в Ивановском, имении графа Закревского.
Отлогий сход приводит в парк. Здесь, среди высоких черноствольных лип, остатки дорожек. Спущены пруды, превратившиеся в болотца, поросшие камышом. Срублены многие деревья. Никаких "затей", садовых украшений нет — и трудно сказать, были ли они вообще. Все изменилось здесь, и с трудом угадывается планировка. Зато на дворе сохранились интересные, чрезвычайно украшающие усадьбу хозяйственные постройки. Сохранился краснокирпичный каретный сарай с фасадом античного храма. На узком фасаде под треугольным фронтоном — лоджия, отграниченная антами и украшенная немного грузными муфтированными колоннами.
В одну линию с ним выровнено длинное здание хозяйственного двора. Это, собственно, стена в ложных аркадах с тремя выступающими павильонами, украшенными сдвоенными колоннами и арками проездных ворот.
А дальше — вековые березы, снова пыльная дорога, поля, деревни и села с новыми домами...
Начиная с Ошуркова, земли, как в сказке о коте в сапогах, принадлежали местному “виконту Карабасу” — князю Куракину. Церковь в Ошуркове двухэтажная, белая, каменная, своеобразных барочных форм, переходных от XVII к XVIII веку. Какое-то особенное, “куракинское” барокко