Читать интересную книгу Год дракона - Лариса Захарова

Быков пригласил раннего посетителя. Зайдя, Гурьев немедленно попросил разрешения закурить. И закурил гаванскую сигару.

— Где ваша дочь? Вы знаете, что ее нет в школе?

— Она больна, насколько мне известно.

— Как стало известно мне, ее нет в Москве.

— Вот как! — совершенно равнодушно буркнул Гурьев. — Это с ней порой бывает. Хотя… Обычно она со своим дружком уезжала во время детских каникул то в Крым, то на Пицунду, на Домбай или в Карпаты, смотря по сезону. А сейчас, значит, и каникул дожидаться не стала. А в чем, собственно, дело? Почему вдруг у вас, товарищ полковник, возник интерес, естественно, профессиональный, — значительно подчеркнул Гурьев, — к моей Вере? Что она могла натворить?

— Все это нам предстоит выяснить. Вы ждете звонка от Веры Максимовны? Как обычно, отлучаясь, она телеграфирует?

— Ах, Боже мой… — сокрушенно вздохнул Гурьев, — молодежь нынче самостоятельная. Позвонит — спасибо, нет — так нет. Мы с матерью давно привыкли. А давать телеграмму! Это же на почту надо идти, целое дело, — он выразительно хмыкнул.

«Попробовала бы моя Ирина, — с раздражением подумал Быков, — вот эдак… Тоже самостоятельная, даже замужняя, ребенка имеет… Да я бы, я бы…» — но он не мог придумать, что бы он сделал со своей взрослой дочерью, если бы она не дала о себе знать, если б плюнула на родительское беспокойство, отцовскую и материнскую заботу. Что же за отношения в семье Гурьевых, если каждый сам по себе?

— Когда вы виделись последний раз?

— Вчера вечером.

— Она предупредила, что уезжает? Не сказала, куда именно? — недоверчиво спросил Быков.

— Она сообщила, что, возможно, на три-четыре дня поедет отдохнуть со своим дружком, но куда и когда, не уточняла. Вероятнее всего, сама не знала. Ее мальчик водит машину, и они решают, где им побывать, наверное, уже в пути… — Гурьев почему-то рассмеялся.

— Что за дружок?

— Так… Мальчишка. Студент. Мне он никогда не нравился.

— Как его зовут?

— Гриша…

Быков выжидательно молчал. На столе лежали показания Гороховой, которая рассказала о спешном отъезде племянника и его возлюбленной, но куда они собрались, она тоже не знала. Гурьев, видимо, понял, что для Быкова не секрет, с кем путешествует его дочь, и спешно добавил:

— Григорий Борисович Горохов. Я надеюсь, у Веры хватит ума не притащить в дом эту шелупонь, извините за выражение. Их отношения — это их дело. Мы с матерью считаем, пусть хоть один, но постоянный, чем каждый месяц разные — теперь и так девочки устраиваются.

— Максим Максимович! — Быков был искренне удивлен. Как отец отцу он сейчас был готов даже посочувствовать своему собеседнику, которого, как ему показалось, дочь своим поведением довела до притупления всех естественных чувств и смещения понятий. Или он сознательно избрал свою позицию как защитную? Иначе, чего доброго, свихнуться недолго. Дочь-то единственная… — Максим Максимович, неужели вас не шокирует создавшееся положение?

Гурьев глубоко вздохнул. По кабинету поплыли колечки синего дыма, напомнившие вдруг Быкову растревоженных медуз.

— А что я могу сделать? Притерпелся… Директор школы — и та притерпелась. Ну, выгонит она Верку, а учителя начальных классов днем с огнем не сыщешь. Вот так и сосуществуют. Вера — молодой специалист, сама уволиться тоже не может. Не поверите, когда первый год она начала работать, директриса меня даже вызывала, будто Верка не педагог, а разгулявшаяся старшеклассница. Ну и что?

— Не всегда же ваша дочь была такой неподконтрольной, непослушной? Может быть, это чье-то дурное влияние?

— Конечно. Я же говорю: ее мальчик мне никогда не нравился. А что делать с любовью Веры к нему? Как говорится, не запретишь. Есть доля и моей вины. Купил ей квартиру. Но что делать? Обстоятельства тогда содействовали, подвернулся готовый кооператив. Не отказываться же. Сами понимаете. Все мы, родители, радеем о будущем наших детей. Порой им во вред, да… Что говорить, благими намерениями устлана дорога в ад.

— Вот и давайте поговорим об этой дурной дороге.

— Что — наркомания? — вскинулся Гурьев.

— Нет. Другое. Убийство, — Быков потер челюсть и, глядя исподлобья, проговорил: — Поиск убийцы привел нас к вашей дочери, к Вере Максимовне Гурьевой. Кстати, как вас зовут дома?

— Жена кличет Максимушкой. Мама-покойница Максимкой звала. — снисходительно улыбнулся Максим Максимович. — Мы говорим обо мне или о дочери? Зарубежные партнеры зовут меня Ми-ми. От имени и отчества. Максом никто не называет, — пояснил Гурьев, — Какое отношение к убийству имеет моя дочь?

— Мы бы спросили ее, но ее нет.

— Неужели Вера связана с преступниками?.. — после минутного молчания горестно проговорил Гурьев. — Ведь этот ее парень… — он поморщился. — Он кооператор ко всем прочим прелестям. А я этой публике не доверяю. Всегда испытывал брезгливость к их шашлыкам, тряпкам, рассчитанным на вкусы лимитчиц. Бедная моя Вера! Между прочим, преступность расцвела, как только этим нуворишам дали волю!

— У вас нет врагов, Максим Максимович? Только честно…

— У кого же их нет, — серьезно ответил Гурьев.

— Каковы ваши отношения с Гороховым? Не приходило ли вам в голову, что он мог бы спровоцировать некие неприятности для вас — крупные неприятности? Ну, хотя бы ради того, чтобы вы не мешали их роману, не настраивали Веру против него?

— Роману их третий год, если не больше. Я доказал свою лояльность. Он знает: открыто я не вмешиваюсь и не вмешаюсь. Не думаю, чтобы он хотел мне неприятностей — они же, естественно, отразятся на Вере. А ее он любит. По крайней мере, так утверждается.

— Вы знаете Воздвиженского?

— Кто это? Из министерства культуры? Или из Союзгосцирка?

— А Горохов знает Воздвиженского. В цирке и в минкультуры этот человек никогда не работал. Он юрист и служит в том же кооперативе, что и Горохов.

— Странный вопрос. Я не интересуюсь, с кем якшается этот молодой человек, в том числе и по своей службе.

— А Арбузова Олега Александровича вы знаете?

— Не припомню такого имени.

— Но кооператив «Эллада» вам же известен. Именно там работает Горохов, и, кажется, ваша дочь заказывала в «Элладе» какие-то вещи.

Быков тянул время. Он понимал: окажись Максим Максимович тем самым Максом, он так и будет давать правдоподобно-уклончивые ответы на любой вопрос. Поэтому, чтобы особо не насторожить его, Быков не стал углубляться в вопросы о Горохове и «Элладе». Он приготовил для Гурьева более эффективное средство проверки — внезапную встречу с Арбузовым.

А пока Быков выложил на стол фоторобот, изображающий того самого парня, который подозревается в убийстве Фролова, фотографию Воздвиженского и еще один фоторобот, сделанный со слов официантов и метрдотеля ресторана «Будапешт», — так должен был выглядеть спутник Ламко…

На фоторобот «мальчика в белом» Гурьев даже не взглянул, но две другие фотографии сразу взял в руки.

— Что-то неуловимо знакомое, — пробормотал он. — Это один и тот же человек?

— Нет. Это разные люди, хотя, как утверждается, похожие внешне. Вот этот, на фотографии, ниже ростом, субтильнее, но в нем нет, как мне доверительно сообщили, нет той породы… Что следует понимать под этим словом, вы, конечно, догадываетесь.

— Я могу знать, почему эти люди заинтересовали вас? Это друзья Веры?

— Не уверен, что они знакомы с вашей дочерью, хотя не исключаю этой возможности. Один из них встречался с убитой женщиной в день ее смерти.

— Что за женщина, если не секрет? Верина подруга?

— Ваша дочь шила у нее… Она художник-модельер. Галина Алексеевна Ламко. Вы ее знали?

— Нет. Но я могу поговорить с нашими хозяйственниками, навести справки. Может быть, она шила сценические костюмы?..

— Нет, никогда.

— Жаль. А то вдруг я помог бы вам, а вы — мне, были бы снисходительнее к моей девочке… — Гурьев театрально закинул голову, будто пряча набежавшие слезы. — Я чувствую, только вы положите конец ее ненужной связи с этим, мягко говоря, странным пареньком. Он имеет отношение к убийству?

— Чем странным он кажется вам? — не отвечая, спросил Быков, протягивая Гурьеву подписанный пропуск и незаметно одновременно нажимая кнопку вызова, — пусть введут Арбузова, пусть два этих человека встретятся лицом к лицу.

— Учиться бросил, хотя оставалось лишь написать диплом. Ударился в кооперацию, ничего в ней не смысля, лишь бы набить карманы. Алчность несвойственна молодости, как мне кажется. Или я заблуждаюсь?

Быков все больше приходил к выводу, что перед ним Макс — глава некой преступной группировки. «И мне совершенно нечего ему предъявить, — думал он с горечью. — Я не имею права его задержать, хотя знаю, как это необходимо. Одна надежда: что-то раскроет их внезапная встреча с Арбузовым… Как они сейчас встретятся? Как разыграют, что незнакомы? Гурьев, может быть, готов к спектаклю. Арбузов — вряд ли. Как бы ни было, я же увижу, что они играют…»