— Вы ведь не о Косте сейчас говорите, — прошептала собеседница.
— Нет, конечно. Этот мальчишка, ещё не дорос до серьёзных отношений. Да и не справится он с твоим характером. Прогнётся. Ты же сама не знаешь, чего хочешь.
— Он, — не стала называть имя Михаила, — значит знает? — хмыкнула.
— Он то знает, только пока сам об этом не догадывается, — засмеялась Маргарита Петровна. — Не дозрел. Но как дозреет, боюсь, деточка, тебе от него не убежать, — продолжала смеяться она.
— Скажете, тоже. Кто — он, а кто — я.
— А вот это и будет самым захватывающим в ваших отношениях,
Женщина поднялась с дивана и хихикая, покинула комнату Вали.
«Фантазёрка, — подумала молодая женщина. — В её возрасте может и не такое почудиться, а мне реально надо смотреть на жизнь».
И Валя принялась снова мыть, протирать, полировать, складывать и думать… о недозволенном… мужчине.
Часть 43
Стоя под тёплыми струями в душевой кабине, Михаил пытался смыть с себя неприятный осадок, который остался в его душе, после встречи с Викой.
— Да кем — бурчал он себе под нос, — эта деревенская моделька себя возомнила! Если бы не я, где бы она была!
«Что-то поздновато он за голову схватился», — тихо произнёс внутренний голос.
«Отходняк!» — пафосно ответило второе «я».
— И ещё… эти, — мужчина продолжал намыливать себя ароматным гелем для душа, — бубнят и бубнят. Никакой личной жизни!
«О, как! Он теперь о личной жизни заговорил, — поддел внутренний голос. — А она у тебя есть эта… личная жизнь? Одни понты, встречи с собутыльниками, да постельные приключения, — раздухарился он. — Это не личная жизнь — это деградация, Мишенька», — на манер Вики, съязвил.
— Да, что вы понимаете, — разговаривал сам с собой мужчина. — Сейчас все так живут. А я всё-таки небедный!
«Убогий, ты, друг мой. Убогий», — устало вздохнуло второе «я».
Миша поскользнулся и еле удержался на ногах. Сильно приложившись головой о стенку кабинки.
— Кого я слушаю! — разозлился он, сделав воду погорячее.
Но переборщил и на него сверху хлынул поток обжигающей тело воды.
— Да пропади всё пропадом, — грубо ругался Миша, выскакивая, в чём мать родила, из душевой кабины. — Вот, — внимательно посмотрел на себя в зеркало, — только этого мне не хватало.
Его левое плечо, грудь и нижняя часть скулы с левой стороны сильно покраснели.
— Надо намазать чем-нибудь, — сделал он вывод.
«А Валя бы лёд приложила», — мечтательно заметил внутренний голос.
— Ваша Валя на всё и всем готова лёд прикладывать, — насупился мужчина, вспомнив, как разозлился, застав Костю в комнате молодой женщины. — Просто мать Тереза, — хмыкнул он.
«Зато её нежные пальчики медленно поглаживали бы твоё израненное тело», — не прекращал соблазнять внутренний голос.
— Не могу же я заявиться к ней вот так, — осматривал свои повреждения Миша.
«Так, — хмыкнуло второе «я», — ты, действительно, не можешь к ней заявиться. Не мешало бы что-нибудь надеть на себя».
Мужчина задумчиво опустил взгляд по своему телу.
«Тьфу-ты, пакость, какая! — возмутился он. — Я о покраснениях говорю», — но, вдруг, запнулся и замолчал, вспомнив, как она предлагала приложить лёд и… туда…
— Я, видимо, схожу с ума! — ударил по раковине мужчина. — Думаю о какой-то домработнице.
«Подумаешь, — поддел внутренний голос, — бизнесмен выискался. Домработница — это не её видовая принадлежность. Это её работа. Она такой же человек, как и ты».
«Э, нет, — перебило его второе «я». — Он бы никогда пьяного к себе в дом не потащил, чтобы предоставить ночлег. Прошёл бы мимо».
— Да я вообще мало хожу, всё больше езжу.
«Тем более, — будто закивал головой внутренний голос, — пролетел бы на своей машинке и не заметил».
— Я, что, виноват, что богат? — усмехнулся Миша.
«Почему сразу виноват. Ты виновен, что перестал быть человеком», — вынес свой вердикт внутренний голос.
Второе «я» деликатно молчало.
— Если я сейчас же не вырвусь куда-нибудь развеяться, то даже не знаю, что могу сделать! — почти кричал мужчина, держась за голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«А что ты можешь, — как-то вяло прокомментировало второе «я». — Напиться и снять очередную Вику, которая потом с тебя затребует выходное пособие. Эх, дружище, ничему-то ты не учишься».
«Даже, на своих ошибках», — поддержал внутренний голос.
— Вас, вообще, не существует, — ухмыльнулся мужчина себе в зеркало, — сказал в клуб. Значит — в клуб!
«Надеюсь, что он опять пьяный к Вале не потащится», — хрюкнул от смеха внутренний голос.
— Я всё слышу, — Миша аккуратно промокнул тело полотенцем.
«А толку, — присвистнул внутренний голос. — В одно ухо влетает, в другое вылетает».
Часть 44
Валентина уже собиралась ложиться спать, когда неожиданно раздался глухой, но настойчивый стук во входную дверь коммуналки. А потом этот «кто-то нетерпеливый» зажал кнопку звонка.
— Кого это нелёгкая принесла? — подумала молодая женщина, набрасывая сверху растянутой и безразмерной длинной футболки хлопчатобумажный халат странной фиолетово-жёлтой расцветки.
А сердце ухало и замирало: «Неужели это Миша? Опять напился? Что-то забыл?»
И когда Валентина открыла дверь, то выражение её лица с мечтательного быстро сменилось на разочарованное. На пороге стояла её давняя и, до сих пор, единственная подруга Люся. Молодая женщина в одной руке держала пакет, а в другой бутылку шампанского.
— Валюха! Привет, — обняла и поцеловала женщина Валю, и без церемоний вошла внутрь. — Так и знала, что ты хандришь. Держи, — она сунула в руки подруги бутылку шампанского, — сегодня ты просто обязана напиться и веселиться.
— О чём ты? — растеряно смотрела молодая женщина на Люсю.
— Ну, ты, мать, даёшь! — хлопнула её по плечу гостья и направилась в комнату, в которой жила Валентина.
Та вздохнула и направилась за подругой, глядя на бутылку в своих руках и гадая, что же привело Люсю в такой поздний час.
Оказавшись в комнате, гостья сбросила коротенькую утеплённую куртку тёмно-серого цвета, отороченную мехом и произнесла:
— Что и требовалось доказать! — она обвела руками пространство. — Весь день просидела в своей каморке, чистила и мыла.
— Ну, да, — недоумённо пожала плечами Валя, проходя к компьютерному столику, чтобы на него поставить злосчастную бутылку.
— Ты совсем заплесневела, — покачивая бёдрами молодая женщина подошла к дивану и грациозно села, закинув ногу на ногу. Её короткая юбка задралась неприлично высоко, демонстрируя длинные ноги в высоких сапогах.
Она откинула волосы пепельного цвета за спину и вздохнула, красиво и глубоко, привлекая внимание к ложбинке груди в низком квадратном вырезе блестящей розово-неоновой футболки, которая неприлично плотно обнимала её идеальное тело.
— Сегодня очередной счастливый день. День, когда ты развелась с Романом. День независимости, так сказать, — она выжидательно посмотрела на подругу.
— Сегодня? — искренне удивилась Валя.
— Ты забыла? — подскочила с дивана Люся. — Вот так — да! Чем же ты здесь без меня занималась, что забыла о дне, когда распрощалась с мерзавцем всей своей жизни, которого любила до безумия.
— Ну, — смущённо отвела Валя взгляд.
«Действительно, как я могла забыть об этом? — размышляла она. — Ведь все эти годы в этот день ревела белугой, что осталась одна, брошенная и униженная».
— Неужели наконец лёд тронулся? — воскликнула Люся.
— Лёд? — не поняла Валя.
— Ой, не притворяйся, подруга, — хлопнула себя по бёдрам молодая женщина. — Ай, да Костя. Ай, да молодец.
— Костя? А причём тут он?
— Ик, — от неожиданности Люся икнула. — У тебя отношения с кем-то, но это не Костя… Ик.
— Да, нет у меня никого.
— Ик. Ик, — не могла ничего произнести Люся.
Валентина налила из чайника в стакан воду и протянула подруге. Та жадно сделала несколько глотков.