час и начнёт работать. Она уже краски выбрала. Я заказала, их привезут через два часа, - Лиля с остервенением принялась регулировать дверцу.
- Что-то как-то всё слишком гладко, - покачал головой Женя и осмотрелся. – Ливерин где?
- Уехал на склад. Насадки привезёт. Чернила, кстати, уже на месте. Не переживай, - отмахнулась его помощница.
Евгений кивнул и принялся за дело. Работы было много, но он её никогда не боялся. В его тату-салон всегда была очередь, а теперь у него и мастеров целых три, и сам он может заниматься только административной работой и наиболее сложными случаями. Например, перекрытие тяжёлых шрамов и ожогов он всегда старался брать на себя.
Колокольчик над дверью звякнул ровно в девять утра. Евгений в этот самый момент возился со смесителем на раковине. Чистота в его работе была залогом не только здоровья, но и отсутствия уголовных дел.
- Здравствуйте, - пропел знакомый голос, отчего мужчина резко дернулся и ударился макушкой об раковину. – Я по поводу стены пришла.
Пока Евгений шипел что-то нечленораздельное под раковиной, Лиля, разобравшаяся с мебелью, уже подошла к Татьяне.
- Ты художница Таня? Я – Лиля. Очень приятно познакомиться, - тут же занялась она девушкой. – Вот смотри, стену я тебе уже отправляла. Сможешь рисунок на вот эту кирпичную кладку перенести?
- Да, конечно, - девушка подошла к стене и погладила её маленькими ладошками. – Тут текстура сильно будет просматриваться, но она с рисунком будут хорошо сочетаться.
- Ты чего здесь делаешь? – Евгений все же выбрался из под сантехники и теперь стоял за спиной Татьяны.
Она резко обернулась, запнулась за чемоданчик с инструментами и привычно уже полетела на пол. Лиля ахнула, но Женя, готовый к такому повороту событий, успел подхватить девушку почти у самого пола.
- Ой, прости! Это вечно я инструменты разбрасываю. Есть у меня такая дурная привычка. У меня тут муж уже три раза падал, а я снова оставила, - покаянно запричитала его помощница и принялась прибираться на полу.
Евгений отступил в сторону, так и держа девушку на весу и прижимая её к себе.
- Маськина, не бубни, - огрызнулся он на помощницу. Та сразу замолчала. Таня на всякий случай молчала тоже. Только сердечко её билось очень-очень быстро. – Ты чего здесь делаешь? – Приподнял он бровь.
- Стену расписывать буду. Я художница. Я этим зарабатываю, - пояснила Татьяна. - Вот эту стену распишу, заработаю и съеду от вас, - она покосилась на Лилю, которая теперь оторопело смотрела на этих двоих.
- И будешь ещё кому-то стены расписывать? – Прищурился Евгений, который почему-то едва не вышел из себя от такой перспективы.
- Ну, да, - кивнула Таня и поболтала ногами в воздухе. – Может быть, вы меня уже отпустите?
Жене такая постановка вопроса тоже не понравилась. Прижимать эту Таню к себе неожиданно оказалось очень уютно и… правильно. Но звякнувший колокольчик на двери отвлёк его от этого странного чувства. Мужчина осторожно поставил девушку на пол и посмотрел на Лилю, повисшую на шее своего мужа.
- Давай свою куртку, в шкаф отнесу, - ворчливо проговорил он, наблюдая за тем, как девушка стаскивает с головы разноцветную шапку крупной вязки. Куртку она все же тоже сняла. И поёжилась. – Холодно? – Тут же переполошился он.
- Нет, нормально, - покачала она головой и посмотрела на стену.
Евгений же повернулся к Маськиным.
- Так, у этой стены инструменты не разбрасывать, провода не бросать, упаси бог вас оставить здесь ножи или отвертки, - проголосил он. – За безопасность нашей художницы отвечаете головой.
- Может быть, ей там маты постелить, чтобы мягче падать было? – Совершенно серьезно предложила Лиля. Она своего непосредственного начальника таким никогда не видела, а вот девочка совершенно точно отличалась некоторой неуклюжестью. И плевать, что сама Лиля тысячу раз запиналась об свои же инструменты.
Евгений серьезно задумался.
- Не надо никаких матов, - обиженным голосом проговорила Таня.
- Пока без матов, - согласился Женя и отправился относить куртку в комнату для персонала.
- А я краску привез, - обрадовал девушек Маськин.
Когда Евгений вернулся обратно, Таня уже расчерчивала стену белым карандашом и постоянно что-то высчитывала по линейке. Еще через два часа стало понятно, что её день сегодня уйдет только на разлиновку стены.
- Мне бы стремянку, - попросила Татьяна к вящему ужасу мужчины. Даже Лиля напряглась. – Мне нужно наверху тоже всё расчертить, - пояснила она.
- Я сам буду страховать, - решил Женя и велел остальным дальше работать над интерьером салона.
Таня пожала плечами и привычно забралась на стремянку. На ней она себя даже лучше чувствовала, чем на земле. Это же не первая стена, которой она занимается. Вот только, присутствие Евгения волновало её достаточно сильно. Чего он так на неё смотрит, как будто она только и думает о том, чтобы залезть повыше, да упасть побольнее?
К вечеру стена была расчерчена полностью. Цвета были подписаны. Некоторые предстояло смешивать и искать нужные цвета, но колировкой Таня тоже занималась не впервые.
- Я всё, - она убрала меловой карандаш и осмотрела стену. Не услышав никаких звуков, она обернулась. В салоне никого не было, кроме Евгения, который что-то писал за стойкой регистрации. – Я закончила на сегодня, - повысила она голос.
- Ты всегда так долго работаешь? – Женя захлопнул тетрадь, куда переписывал суммы с чеков и посмотрел на девушку.
Таня чуть смутилась и посмотрела на часы.
- Всего полвосьмого вечера, - пожала она плечами.
- А напомни-ка мне, что ты ела на обед? – Скрестил он руки на груди.
Татьяна задумалась. Нет, Лиля определенно ей давала какую-то еду.
- Пирожок? – Предположила она.
- Ясно, - вздохнул мужчина. – Сейчас мы едем в какое-нибудь кафе, плотно ужинаем и домой. За тобой глаз да глаз нужен.
Таня поджала губы.
- Я лучше дома….
- Это я не для тебя делаю. Я это делаю для своей нервной системы. Мне будет спокойнее, если ты просто поешь. Завтра придется что-то делать с твоим обедом, - проворчал он и, сбросив с плеч лямки комбинезона, отправился в комнату для персонала, чтобы переодеться.
Таня быстро отвела взгляд от перекатывающихся на его спине мышц и только сейчас поняла, что весь день не обращала никакого внимания на весьма симпатичного и почти полуголого парня. И что же