Читать интересную книгу Эта черная, черная смерть - А. Квиннел

– Но ведь мы-то не из полиции, – ответил Макси. – Что бы мы от вас ни узнали, мы им ничего не расскажем.

Африканец снова покачал головой.

– Мы ничего не знаем. В то время нас здесь не было. Полиция привезла с собой своих следопытов, но они ничего не нашли, потому что утром прошел дождь, а к тому времени убийца, должно быть, уже ушел.

Когда Макси перевел эту фразу, в голове Кризи автоматически сработал какой-то механизм. Он подался вперед, взял Макси за руку и спросил:

– Ты уверен, что он сказал «убийца», а не «убийцы»?

– Уверен.

Какое-то время Кризи задумчиво смотрел в огонь костра, потом спросил:

– Как часто, по твоему мнению, эти двое ходят в буш охотиться?

Макси тут же уловил, куда клонит его друг.

– Очень часто, и только в эти места, потому что в деревне несколько охотников и у каждого свой район для охоты. Обо всем этом я узнал, еще когда служил в «Скаутах Селоуза».

Кризи задумчиво кивал.

– Они должны обращать внимание на все следы, оставленные людьми, – если вдруг в этих местах объявятся лесничие.

– Да, должны, – согласился Макси.

Кризи запустил руку за пояс, нащупал потайной кармашек, вытащил золотой рэнд с Крюгером и кинул его через огонь костра так, что он упал между братьями. Они смотрели, как монета поблескивает в свете пламени. Столько они зарабатывали лет за пять. Потом братья медленно подняли глаза на Макси, который сказал:

– Это вам за еду и питье.

Они переглянулись, затем младший брат спросил:

– Кто вас сюда послал?

– Мать убитой девушки, – ответил Макси. – У нее миллион коров. И, наверное, миллион таких монет. Она хочет отомстить человеку, который убил ее дочь.

Долгое время было слышно только, как трещит костер, воет вдали гиена и Кризи грызет ногу антилопы импала, как будто ничего больше в этом мире его совершенно не волновало. Потом очень медленно старший брат нагнулся, взял монету и опустил ее в карман потертых шортов. Он снова взглянул на брата, который почти незаметно ему кивнул. Тогда, обратившись к Макси, старший сказал:

– Есть один человек, который здесь охотится. Он этим занимается уже много лет. Он охотится на леопардов и гепардов и делает это не ради денег, а потому что ему это нравится. Его следы нам хорошо знакомы… Он курит сигареты, которые стоят кучу денег.

– Он африканец? – спросил Макси.

– Нет, он не черный, – последовал ответ. Потом негр махнул рукой в сторону озера. – Он оттуда приходит и в том же направлении возвращается.

Макси перевел его слова Кризи и сказал:

– Скорее всего, он приходит сюда из Бинги, и уж наверняка это белый человек. Этот африканец знает больше, чем говорит. Они вообще люди очень осторожные. Если этот белый охотится в здешних местах на леопардов и гепардов много лет, они обязательно должны были его видеть. Только белые курят дорогие сигареты.

– Нажми на него, – сказал Кризи.

Макси снова спросил старшего брата:

– Ты видел этого человека?

– Поищи его за Бингой, – ответил африканец. – Но не очень далеко – километров пять.

Макси перевел, потом добавил:

– Постоянно в Бинге живет совсем немного белых – несколько миссионеров, ребята из американского «Корпуса мира» и врачи местной больницы. В пяти километрах за Бингой есть дорогие коттеджи. Они принадлежат богатым белым из Булавайо. Там живут еще две-три белые семьи, которые разводят крокодилов и имеют лицензию на ловлю рыбы… Среди них мы и найдем того, кто нам нужен.

– Сколько туда добираться? – спросил Кризи.

– Два дневных перехода.

Младший брат передал Кризи мех с сивухой. Он сделал еще глоток, подумав, что вкус ее весьма специфический, и по кругу передал мех Макси. Кризи сказал:

– Значит, завтра на заре мы выходим.

Глава 20

– Меня зовут Н'Куку Лову, но ты можешь меня называть просто Понедельником.

Майкл не мог скрыть удивления. Седой африканец объяснил:

– По законам белого человека, каждый черный ребенок, родившийся в Родезии, кроме своего племенного имени должен иметь легко произносимое по-английски христианское имя, чтобы получить свидетельство о рождении. Я родился в далекой провинции Бинга шестьдесят лет назад, и у чиновника, который регистрировал мое рождение, воображение было небогатое. В тот день был понедельник, наверное поэтому он так меня и назвал – Понедельник.

Майкл улыбнулся.

– Это имя так же хорошо, как и всякое другое… И кроме того, его уж точно не забудешь.

Они сидели в элегантном офисе на пятнадцатом этаже современного здания в центре Хараре. Майкл был в шортах, рубашке с коротким рукавом и шлепанцах на босу ногу. Он слегка ежился от прохладного воздуха кондиционера. На хозяине офиса был дорогой серый костюм с голубой рубашкой и кремовым галстуком.

Африканец откинулся в кресле и сквозь огромное окно – от пола до потолка – рассматривал панораму Хараре. Потом он медленно перевел взгляд на Майкла и сказал:

– Я попросил тебя сюда зайти, чтобы выразить свою благодарность за спасение моего избалованного сына по меньшей мере от зверского избиения, а может быть, и от смерти. За многое я могу им гордиться, но очень уж он падок на женщин. Надеюсь, события прошлой ночи его хоть чему-то научат.

– Не исключено, – согласился Майкл. – Три года назад я тоже оказался в такой ситуации, а может, и похуже… Меня, как и вашего сына, тоже заманила женщина. Мне тогда это послужило хорошим уроком. Но, Понедельник, на самом деле вы должны благодарить не столько меня, сколько Шави.

– Это я уже сделал.

Африканец погрузился в раздумье. Когда пару минут назад Майкл вошел в офис, его собеседник нажал кнопку переговорного устройства и сказал секретарше, чтобы его не беспокоили. Поскольку Понедельник, очевидно, был человеком занятым, Майкл предположил, что он ограничится выражением благодарности и Майкл сможет уйти. Но когда он встал с кресла, африканец поднял руку.

– Сначала я хотел пригласить тебя к нам домой, чтобы жена тоже могла поблагодарить тебя, но потом решил, что это не лучший вариант. Надо тебе признаться, что этот офис не мой. Мой на последнем этаже… Вообще-то мне принадлежит все это здание… Но для нашей встречи я попросил своего друга одолжить мне его кабинет.

Теперь Майкл расположился в кресле поудобнее. Африканец широко улыбнулся и указал на шкафчик в углу комнаты.

– Я-то знаю, что бар у моего друга всегда полный. Тебе что налить?

Был конец дня. Майкл на секунду задумался.

– Джин с тоником был бы в самый раз.

Африканец взглянул на часы, усмехнулся и сказал:

– Я выпью с тобой то же самое. Только если ты когда-нибудь встретишься с моей женой, ни за что не говори ей, что я пил до захода солнца.

Когда Майкл сделал первый глоток, негр взглянул на него поверх очков и сказал:

– Они хотят тебя убить.

Майкл опустил стакан и спокойно спросил:

– Из-за того, что случилось этой ночью?

Африканец покачал головой.

– Нет, конечно. Те, кого ты избил, просто глупые, мелкие сошки, и ты на них такого страху нагнал, что они к тебе и близко не сунутся. А те, кто хочет тебя убить, это большие люди с широким кругозором и большой властью.

– Кто они такие?

Задумчивые глаза его собеседника снова сосредоточились на панораме города. Майкл терпеливо ждал, пока он примет решение. Понедельник Н'Куку стал рассказывать ему о своей жизни. Вырос он в долине Замбези, образование получил в школе миссионеров. И школа его, и деревня были перенесены на новое место, когда построили могучую плотину Кариба и образовалось озеро, носившее то же название. Когда он еще был ребенком, ему удалось получить работу на ферме у белого. Платили ему там ровно столько, чтобы не умереть с голода. Фермер был жесток с ним, и потому Понедельник Н'Куку с малых лет возненавидел белых.

Но однажды этот белый фермер продал свою землю другому белому фермеру. С того времени для Понедельника наступила другая жизнь. Его новый хозяин был совершенно другим человеком. Он был добр к своим черным работникам, они отвечали ему взаимностью, и хозяйство стало процветать. При каждой ферме был небольшой поселок, в жалких лачугах жили трудившиеся на ее земле люди. Новый хозяин потратил часть своей прибыли на то, чтобы улучшить положение своих работников – провел туда водопровод и электричество. Каждый месяц их осматривал врач. Жена хозяина организовала детский сад, где негритянских детишек начали учить азам школьной премудрости.

Когда она обнаружила, что Понедельник Н'Куку уже имеет начальное образование, его, несмотря на двадцать лет – сняли с полевых работ и поставили учить детей и руководить начальной школой. Новый хозяин и его жена уговаривали соседних белых фермеров присылать в школу детей своих работников, и понемногу школа разрослась. Понедельника Н'Куку послали учиться в Булавайо на настоящего учителя. Через четыре года он вернулся, но провел в школе только два года.