Читать интересную книгу Вампир - Брем Стокер

Вот тебе подробный отчет о нашем посещении. Люси была жизнерадостнее, чем тогда, когда я увидел ее впервые, и выглядела безусловно лучше. Не было того ужасного вида, который тебя так взволновал, да и дыхание было нормально. Она была очень мила с профессором и старалась делать все, что было в ее силах, чтобы профессор чувствовал себя свободно и хорошо, хотя это удавалось ей с большим трудом.

Мне кажется, Ван Хелзинк заметил это, так как знакомый мне косой взгляд из-под густых бровей выдавал его. Затем он начал болтать о посторонних вещах, в общем, он говорил обо всем, кроме болезни, и так искусно развлекал ее, что притворное веселье Люси скоро перешло в искреннее. Понемногу, совершенно незаметно он переменил тему, перевел разговор на причину своего приезда и сказал нежно и ласково:

"Дорогая моя юная мисс. Мне страшно приятно видеть, что вас так любят. Это очень много значит в жизни. Он сказал мне, что вы в плохом настроении и невероятно бледны. Но где же ему знать молодых леди! Он поглощен своими сумасшедшими и занят тем, что возвращает им по возможности здоровье, а значит, и счастье тем, кому они дороги. Это стоит большого труда, но зато у нас есть чувство радости и удовлетворения, что мы в состоянии дать такое счастье. Ну а в молодых леди он ничего не понимает; у него нет ни жены, ни дочери; да и не дело молодежи - судить молодежь, это дело таких стариков как я, у которого столько забот и тревог за них. Итак, моя дорогая, пошлем-ка мы его в сад покурить, а мы с вами поболтаем наедине". Я понял намек и пошел прогуляться; немного погодя профессор подошел к окну и подозвал меня. Вид у него был очень суровый; он сказал: "Я ее хорошенько выслушал и осмотрел и не нашел никаких болезненных процессов. Я с вами согласен, она потеряла много крови, но это было раньше; во всяком случае, она отнюдь не малокровна. Я попросил ее позвать служанку, которой мне хочется задать несколько вопросов, чтобы уяснить себе кое-что, так как в данном случае важно знать все. Ведь должна же существовать какая-то причина; без причины ничего не бывает. Придется хорошенько обдумать все дома. Прошу ежедневно присылать мне телеграммы; если будет необходимо, приеду снова. Болезнь меня очень интересует, а эта молоденькая леди меня просто очаровала, и я непременно приеду, когда будет нужно".

Как я говорил тебе, больше он не сказал бы ни слова, даже если бы мы были наедине. Теперь, Арчи, ты знаешь столько же, сколько и я. Я буду зорко следить за нашей пациенткой. Надеюсь, что твой отец поправляется. Я понимаю, старый друг, каково тебе теперь: больны двое людей, из которых тебе оба одинаково дороги. Я знаю твой взгляд на сыновний долг - ты прав, что исполняешь его; но все же, если понадобится, я немедленно напишу тебе, чтобы ты приехал к Люси, так что тебе незачем очень волноваться, если я тебя не вызываю.

Твой Джон Сьюард.

ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮАРДА

4 сентября.

Пациент зоофагос все еще продолжает меня интересовать. У него был всего один припадок; это случилось вчера в обычное время. Как раз перед восходом солнца им начало овладевать беспокойство. Служитель был знаком с этими симптомами и сейчас же послал за помощью. К счастью, люди прибежали как раз вовремя, так как с восходом луны он стал таким буйным, что им пришлось употребить все силы, чтобы его удержать. Но через пять минут он стал постепенно успокаиваться и в конце концов впал в какую-то меланхолию, в которой пребывает и посейчас.

Позже.

Новая перемена в моем больном. В пять часов я заглянул к нему, и он оказался таким же счастливым и довольным как всегда. Он снова ловил мух и глотал их, делая каждый раз отметку ногтем на стенке. Увидя меня, он подошел ко мне и извинился за свое дурное поведение, потом очень покорно попросил меня перевести его обратно в свою комнату и вернуть записную книжку. Я решил, что следует подбодрить больного, поэтому распорядился перевести Рэнфилда в его палату с открытым окном. Он снова рассыпал сахар на подоконнике и наловил целый ворох мух.

Он их больше не ест, а собирает в коробку, как и раньше, и уже осматривает все углы комнаты в поисках паука.

Полночь.

Снова перемена в нем. Я навестил Люси, которую застал в хорошем состоянии и, вернувшись назад, остановился у калитки, чтобы посмотреть на заход солнца, как вдруг опять услышал его вопли. Так как комната выходит именно на эту сторону, то я слышал все яснее, чем утром. Это больно ударило меня по нервам переход от восхищения ярким великолепием солнечного заката с его роскошными красками, оживляющими мрачные тучи и темную воду - к ужасной суровой действительности моего каменного здания, полного трепещущего горя и всего того, что так тяготит мою душу. По мере того, как солнце заходило, бешенство Рэнфилда постепенно уменьшалось; как только солнце совсем зашло, больной выскользнул из рук тех, кто его держал, и обессиленный опустился на пол. Удивительно, однако, как сильна бывает реакция у сумасшедших: через каких-нибудь пять минут он опять спокойно стоял на ногах и озирался кругом. Я сделал служителям знак не держать его, так как мне интересно было видеть, что он сделает. Он подошел к окну и выбросил остатки сахара; затем взял свой короб с мухами, выпустил пленниц и выкинул коробку за окно; потом закрыл окно и сел на кровать. Все это удивило меня, и я спросил его: "Разве вы больше не будете разводить мух?" "Нет, - ответил он, - вся эта дрянь мне надоела!" Вот поразительный тип! Хотелось бы мне разобраться в складе его ума или же постичь причину внезапных перемен... Стойте! Разгадка, кажется, уже найдена - если бы только узнать, почему у него был пароксизм в полнолуние и при заходе солнца. Неужели солнце в определенные периоды дурно или, вернее, возбуждающе влияет на некоторые натуры - так же, как луна? Увидим!..

ТЕЛЕГРАММА СЬЮАРДА, ЛОНДОН,

ВАН ХЕЛЗИНКУ, АМСТЕРДАМ

4 сентября.

Пациентке сегодня значительно лучше.

ТЕЛЕГРАММА СЬЮАРДА, ЛОНДОН,

ВАН ХЕЛЗИНКУ, АМСТЕРДАМ

5 сентября.

Больной гораздо лучше. Хороший аппетит, спокойный сон. Весела. Румянец возвращается.

ТЕЛЕГРАММА СЬЮАРДА, ЛОНДОН,

ВАН ХЕЛЗИНКУ, АМСТЕРДАМ

6 сентября.

Ужасная перемена к худшему. Приезжай немедленно. Я не буду телеграфировать Холмвуду, пока не увижусь с тобой.

Глава десятая

ПИСЬМО ДОКТОРА СЬЮАРДА К АРТУРУ ХОЛМВУДУ

6 сентября.

Дорогой мой Арчи! Мои сегодняшние новости не особенно хороши. Люси сегодня утром заметно осунулась. С одной стороны это оказалось неплохо, а именно: испуганная видом Люси, миссис Вестенр обратилась ко мне за советом. Я воспользовался этим и сказал ей, что Ван Хелзинк, мой старый учитель, знаменитый диагност, как раз приезжает ко мне в гости, и что я в таком случае совместно с ним займусь здоровьем ее дочери. Так что теперь мы можем действовать свободно, не возбуждая подозрений, что при ее опасном положении могло бы закончиться катастрофой; а для больной Люси это было бы гибельным. Если случится что-нибудь непредвиденное, я сейчас же напишу тебе, так что мое молчание прими как знак того, что все в порядке.

Вечно твой, Джон Сьюард.

ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮАРДА

7 сентября.

Ван Хелзинк приехал опять. Прежде всего он спросил меня, сообщил ли я Артуру все симптомы болезни Люси. Я ответил отрицательно. Он одобрил мой поступок, затем предложил мне записывать весь дальнейший ход болезни самым тщательным образом, утверждая, что случай с Люси явится, может быть, одним из интереснейших в медицине всего мира. Но сообщить подробности он отказался, говоря, что ему самому не все ясно, и что он до сих пор не совсем уверен в диагнозе.

Когда мы пришли, миссис Вестенр тотчас же вышла нам навстречу. Она была встревожена, но не до такой степени, как я этого ожидал. Нас с Ван Хелзинком провели в комнату Люси. Если вчерашний вид ее меня потряс, то сегодняшний привел в ужас. Она была бледна, как призрак; краска сошла даже с губ и десен, щеки ввалились, а скулы сильно выдавались; мучительно было смотреть и слушать, с каким трудом она дышит. Люси лежала без движения и по-видимому была не в силах говорить, так что некоторое время мы все молчали. Затем мы осторожно вышли из комнаты. Как только за нами закрылась дверь, Ван Хелзинк быстро прошел по коридору до следующей двери, которая оказалась открытой. Мы вошли туда. Он лихорадочно закрыл дверь и воскликнул: "Боже мой, это ужасно! Нельзя терять ни минуты. Она умрет! У нее так мало крови, что нужно немедленно сделать переливание. Кто из нас, ты или я, пожертвуем собой?"

- Я моложе и здоровее, профессор.

- В таком случае приготовься сейчас же; я принесу свою сумку.

- Я готов.

Спускаясь вниз по лестнице, мы услышали стук в дверь; когда мы дошли до передней, то увидели, что служанка только что открыла дверь и впустила Артура. Он бросился ко мне и сказал нетерпеливым тоном:

- Джон, я очень беспокоился. Я читал между строк твоего письма и был как в агонии; а так как отцу лучше, то я и примчался сюда чтобы самому увидеть, в чем дело. Этот джентльмен - доктор Ван Хелзинк? Я так благодарен вам, сэр.