— Послушай, Микки, — погладил его Макс по спине, — может, расскажешь, что произошло? — Но Микки молчал. — Дружище, так мы каши не сварим. Если ты опять будешь молчать, то мультиков не будет. Понимаешь? — Тем не менее, Микки продолжал молчать, не отводя глаз от экрана. Мне уже казалось, что еще секунда — и Макс разобьет этот телевизор о голову Микки. Но, к моему удивлению, Чернов проявил необычайную стойкость. — Микки, ты же знаешь, я твой друг. Я всегда тебя понимал и не хочу ругать. Ты ведь не любишь, когда тебя ругают, правда?
— Уу, — покачал головою Микки.
— Ну так, может, тогда расскажешь Максу, что стряслось?
— Ничего, — тихо буркнул амбал. — Это не я.
— Оу, — откинулся Макс на спинку и снова вздохнул. — Я сразу же так и подумал. Я так и понял, что это не ты. Ведь я знаю, что Микки разбирается в бомбах. Правда ведь, Микки?
— У, — пожал он плечами.
— Ну что «у»? Ты же наш подрывник. А это звучит гордо… Ты подрывник банды Чернова.
— Хм, — шевельнулась борода от улыбки. — Микки — подрывник.
— И даже Буч так считает, — взглянул Макс на Буча, — правда, Бучи?
— Он просто чертов пироман, — отрезал Буч. — Опасный поджигатель с мозгами шестилетнего ребенка. И однажды он всех нас зажарит. Вот увидишь. Просто запомни мои слова, Макс. Ты зря тратишь на него время. Я считаю, что ему не место здесь. Нам уже давно пора от него избавиться… Пока он не избавился от нас.
— Оф… — тер Макс лицо ладонью, пытаясь нащупать грань между правдой и самообманом. — Послушай, Микки… ну что не так? Почему ты здесь? Сидишь один и смотришь мультики, пока все работают?
— Я расстроен.
— Угу. Понятно. Ты расстроен… Хорошо, а что тебя расстроило? Ты можешь мне сказать? Я ведь твой друг. А друзьям можно доверять секреты.
Микки вздохнул и стал ковырять пальцем собственную ладошку.
— Мне не нравится новая взрывчатка.
— Не нравится новая взрывчатка? — переспросил Чернов.
— Да, не нравится.
— А что с ней не так? Что именно тебе не нравится? Она плохая?
— Мне не нравится ее цвет.
— Цвет? — удивился Макс.
— Да. Цвет.
— А что не так с ее цветом?
— Он неправильный.
— Неправильный?
— Да. Неправильный.
— Ага… Цвет неподходящий. Я понял. А что же с ним не так? Почему цвет неправильный?
— Раньше цвет был другой, — медленно говорил Микки. — Я привык, что взрывчатка зеленая… А новая взрывчатка, которую ты привез…
— Что с ней, Микки?
— Она не зеленая. Она бирюзовая.
— Бирюзовая? — повторил Макс.
— Бирюзовая.
— Серьезно? Ну надо же… а я и не заметил, когда покупал. Извини, друг. Это мой косяк. Ты не виноват. Не надо так расстраиваться. Только не надо впадать в ступор, хорошо? Мы все исправим.
— Я привык, что взрывчатка зеленая. А эта бирюзовая, — зашевелился Микки и стал говорить уже бодрее. — Она очень похожа на голубую. И я их начал путать. Просто перепутал. Ошибся цветом и… бум… Путать взрывчатку — плохо. Мне это не нравится. Совсем не понравилось, Макс. Сделай так, чтобы зеленая взрывчатка вернулась. Забери голубую и привези зеленую, как было раньше.
Микки был очень расстроен тем, что чуть не разнес берлогу из-за глупой ошибки. И мне его было почему-то жалко.
— Микки — особенный парень, — объяснил мне Макс. — Он очень смышленый. Но немного замкнутый.
— Ага, — встрял Буч, — а еще не умеет читать.
— Я умею читать! — подскочил Микки, чтобы взглянуть на Буча взглядом ненависти. — Это правда! Я знаю буквы!
— Серьезно? Да ты же не учился в школе.
— Это ложь! Ты все врешь, Буч! Я учился в школе! Да. Учился… Целых три класса учился.
— Три класса? — удивилась я. — А что же было дальше? Почему ты не продолжил учиться дальше?
— Ну, — пожал плечами Макс, — наверное, потому, что Микки просто взял и поджег свою школу… Да, Микки?
— Поджег свою школу? — зашла я в тупик. — Серьезно?! Ты поджег свою школу?
— Школа сгорела, — ответил мне Микки простыми словами, — и я в нее больше не ходил.
— Кошмар, — была я поражена до самых костей. — Я просто в шоке.
— Но ничего, — сказал Макс, — это не помешало нашему Микки стать отменным сапером.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он просто пироман, — настаивал Буч. — Обычный пироман. Психически больной человек…
— Зато он неплохо справляться с «си-четыре», Буч. Может, давай ты будешь сам возиться со взрывчаткой, а? Станешь нашим новым подрывником? Будешь делать бомбы своими руками?
— Не-е-е… — отмахивался Буч. — Я не идиот. Мне дороги мои конечности, и я не хочу, чтобы они долетели до самой Аляски.
— Ну вот видишь, — победно улыбнулся Макс, — а вот Микки таких вещей не боится. Правда, Микки?
— Правда, Макс, — ответил Микки, нарушив черноту лица своей улыбкой.
— А еще Микки любит старую технику. Большую… старую технику. Верно?
— Ага. Я люблю старые машины. Но особенно грузовики и автобусы.
— Автобусы? — поймала я Микки на слове. — Это ты был за рулем того гадкого желтого автобуса, не так ли?
— Ага, — хрюкнул Микки с гордостью. — Это я был. Я вас ударил в бочину. Это был я. Да. Я.
— Микки наш герой, — схватил его Макс за шею и притворился, будто душит изо всех сил.
Было в этом что-то милое. Как детский сад психопатов.
— Ладно, Макс, — махнул на это рукою Буч, — я пошел разгребать завалы. А то ведь некоторые люди тут и вправду работают. А не только фигней страдают.
— Хорошо, Буч. Но у меня к тебе будет небольшая просьба.
— Просьба? Что еще за просьба?
— Возьми в подсобке краску и перекрась всю новую взрывчатку в зеленый.
— Чего?! — психанул Буч. — Почему я должен нянчиться с этим огромным ребенком? Пускай сам ее красит! А еще лучше — пусть научится читать и различает взрывчатку, как это делают все нормальные люди! По буквам и цифрам! Для этого и существует маркировка, блин!
— Буч, — нахмурился Макс. — Это не просто просьба.
— Так, все, — выступила я в роли рефери, — взрывчатку покрашу я. Где она, эта подсобка? Микки, пойдем, покажешь мне, где краска…
34
Первое знакомство с бандой показало мне, насколько сложно быть ее главарем и находить подход к каждому человеку. Несмотря на свой буйный нрав и ненависть к компромиссам, Макс определенно точно знал, как и с кем себя нужно вести, чтобы тебя слушали. Чтобы члены банды не выходили из-под контроля и строго выполняли приказы босса.
Так, компьютерного гения по имени Буч надо было хвалить. Он и вправду был умным, квалифицированным специалистом, но соседство с такими сумасшедшими товарищами приводило его в ужас. Впрочем, как и меня. Как итог, мы с Бучем выглядели белыми воронами на фоне остальных и именно мы казались остальным обитателям берлоги настоящими фриками. Хотя в реальности все было с точностью до наоборот.
Но к Асафе у Чернова был совершенно иной подход. Рот у ямайца не закрывался, наверное, даже во сне. И он не скупился на колкости ни для соплеменников, ни для самого главаря. За что регулярно получал по морде. А я-то не по наслышке знаю, как легко можно вывести Макса из себя. Тем не менее, Асафа острил и острил, препирался и препирался, вызывая на себя гнев не только Макса, но и всех окружающих. Неужели, ему все это нравится?
А вот к Микки Макс относился иначе. С этим «огромным ребенком», как удачно выразился Буч, нужно было вести себя, как… с шестилетним мальчуганом. Он был ранимым и замкнутым в себе, вспыльчивым и обидчивым, но при этом не мог утолить в себе жажду экспериментов. Которые нередко заканчивались плачевно. Как для него, так и для окружающих.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Микки, — решила я задать вопрос, который мучил меня вот уже который час, — а почему у тебя на затылке эта надпись?
Горе-подрывник отложил в сторону валик и зеленую краску. А затем лаконично ответил:
— Просто я люблю мою маму.