Читать интересную книгу Агония. Кремлевская элита перед лицом революции - Александр Скобов

Консервативному взгляду на историю противостоит условно либеральный, который я скорее назвал бы гуманистическим. Для первого высшей ценностью является государство, для второго – человек. Первый подчиняет интересы человека интересам государства, второй наоборот. Вот и получается, что одних прежде всего ужасают жертвы, а других прежде всего завораживают достижения диктатора, его мощь и сила. И они готовы относиться снисходительно к преступлениям хоть Сталина, хоть Петра, хоть Грозного.

В основе этих подходов два противоположных мировоззрения. Оба они архетипичны. Противостояние этих мировоззрений до наступления коммунизма точно не исчезнет. А может, и после не исчезнет, не знаю. Во всяком случае, и их сосуществование, и непримиримая борьба между ними на нашем веку неизбежны. И борьба по вопросу о министерском грифе на учебник Барсенкова-Вдовина вполне правомерна. Это естественная политическая борьба. Каждый защищает образ той страны, в которой он хочет жить.

Но в данном случае речь идет о другом. Николай Сванидзе называет книгу экстремистской и собирается обратиться в прокуратуру. Подписавшая обращение Нина Катерли считает, что «надо запретить… выпускать в свет подобного рода сочинения». Книга должна быть написана с добрыми намерениями. Поэтому тот, кто «славит преступника и убийцу, называя его «эффективным менеджером», не может быть допущен ни к написанию, ни к изданию книг».

Такое у нас уже было. С какими намерениями написана книга и кого можно допускать к написанию, решала правящая каста жрецов со своей тайной полицией. Люди различаются не только политическими взглядами. Одни, например, получив дубинкой по башке, приходят к выводу, что бить дубинкой вообще нехорошо, а другие – что по башке бьют не тех, кого надо. Почти как при Сталине: не тех сажают, надо других. У меня создается впечатление, что изрядная часть нашей либеральной общественности относится ко второму типу.

Сколько было сказано и написано правильных гневных слов о недопустимости вмешательства государства в интерпретацию истории, когда создавалась пресловутая Комиссия по фальсификации. Тогда либералы опасались, что она будет использована против них консерваторами-государственниками. Теперь же оказывается, что использование государственной дубинки против своих идейных противников нарушением свободы слова либералы не считают.

Авторы учебника пишут, что кампания борьбы с космополитизмом была вынужденным ответом на происки Запада, выдвинувшего после войны идею «мирового правительства». То, что она приняла формы антисемитизма, «происходило скорее всего по объективной причине», так как «евреи, как исторически сложившаяся диаспора Европы, издревле занимала прочные позиции в области интеллектуального труда» и «после Октябрьской революции они были представлены в советской интеллигенции во много раз большим удельным весом, чем в населении страны».

«Идя к власти, нацисты публично не призывали к геноциду. Они «только» говорили и писали, что отдельные народы… наносят ущерб другим отдельным народам и поэтому должны быть поражены в правах. Полемика с этими и подобными доводами не должна вестись в ходе научной дискуссии», – отвечают им авторы обращения.

Вообще-то от указания на существование в СССР межнациональной напряженности до нацистских теорий о том, что евреи по природе вредоносны для германской нации, все-таки дистанция большая. Можно, конечно рассуждать о том, что через цепочку трансформаций одно может превратиться в другое. Может. А может и не превратиться. Просто исходя из такой логики любую идею можно объявить в зародыше фашистской. А любую попытку рассмотреть причины преступления можно объявить его завуалированным оправданием или объективным пособничеством его оправданию. Например, утверждение, что одной из причин роста нацистского движения было отсутствие великодушия победителей к побежденным после Первой мировой войны. Чем это не пропаганда, объективно способствующая оправданию нацистских преступлений?

Я не хуже авторов обращения знаю, что записные любители покричать о русофобии часто действительно не любят евреев. Я вполне допускаю, что авторы учебника действительно считают «больший удельный вес» достаточной причиной для гонений и посадок, как пишет Анатолий Берштейн. Но в таком случае Николай Сванидзе, а вслед за ним и авторы обращения в его защиту предлагают компетентным органам заняться изучением на предмет пропаганды ненависти даже не того, что люди высказали, а того, что они подумали про себя. Профилактические репрессии, как известно, практиковал еще царский режим. Но на новую недосягаемую высоту их поднял все тот же Сталин.

Я не пишу здесь о некорректном обращении авторов учебника с цифрами и фактами, об использовании ими «непроверенных данных». Этим сейчас грешит добрая половина учебной литературы. И требует это опять-таки не запрета, а ответа. Со ссылкой на источники. Вот только недавно книгой заинтересовались являющиеся образцом в соблюдении норм демократии, законности и прав человека власти Чечни. Заинтересовались на предмет судебного преследования ее авторов, которые, вероятно, со злым умыслом если не оправдать, то хотя бы обосновать сталинскую депортацию чеченцев смешали понятия «дезертир» и «уклонист». Я участвовал в протестах против грязной колониальной войны, развязанной Россией против Чечни. Я считал и считаю, что Чечня должна стать независимым государством. Но я не желаю терпеть посягательств на свободу печати у себя дома, от кого бы они ни исходили: хоть от кадыровцев, хоть от закаевцев, хоть от умаровцев. Это прямое вмешательство в российские внутренние дела (кстати, не первое).

На самом деле учебник Барсенкова-Вдовина – прекрасный материал для критического разбора идеологии всего современного консервативно-государственнического лагеря со всеми его слабостями. Но возможность открытой идейной борьбы с ним многих наших либералов почему-то пугает. Не потому ли, что сами они являются до мозга костей консерваторами-государственниками и весь их либерализм ограничивается вполне патерналистской мечтой о правильном (либеральном) царе с полицейской дубинкой для противников «европейских ценностей»? Это не для меня. Я никогда не сообразовывался и не буду сообразовываться с тем, что наша как бы Дума написала или еще напишет про «отрицание», «оправдание» или «разжигание». И использовать эту дубинку против других не буду. И поддержать тех, кто ее использует, не могу. Я все-таки отсидент в законе. Как раз за печатные тексты отсидент.

24 сентября 2010 г.

Донос на Ленина-злодея

История с доносом путинским вертухаям на вождя большевиков Ульянова-Ленина, написанным неким академиком Российской академии естественных наук (в этой общественной организации академиком числится также и Рамзан Кадыров), еще недавно могла бы показаться смешной. Апокалипсическая картина изъятия из библиотек полного собрания сочинений «вождя мирового пролетариата», а вслед за ним и всей научной и учебной литературы советского периода (ибо вся она основывалась на обязательном обильном цитировании «экстремиста») воспринималась как гротескный шарж. Однако шутки закончились. Мы живем в эпоху, когда конторы, имитирующие несуществующий в Эрэфии суд, основываются на исторических решениях Трулльского собора. Так что нет ничего невозможного. И уже не выглядит фантастикой Россия, в которой об идеологии большевизма законопослушный гражданин может узнать только от ее специально обученных критиков (как советские граждане узнавали о всевозможной «буржуазной идеологии»). И светит срок за то, что ты дал кому-то почитать томик Ленина.

Донос собрата Рамзана Кадырова по академии – практическая реализация недавних предложений пресс-секретаря Политбюро ЦК РПЦ Чаплина о проверке на экстремизм трудов Ленина, Троцкого и других большевистских лидеров. Обращенное к Следственному комитету требование «академика» было немедленно с энтузиазмом поддержано одним из националистических лидеров Демушкиным (после запрета «Всероссийской национал-социалистической организации Славянский Союз» он возглавляет движение «Русские»). Демушкин не преминул злорадно указать на то, что в трудах Ленина «экстремизма» больше, чем в запрещенной книге Гитлера Mein Kampf. И с точки зрения ныне действующего российского законодательства, а особенно в свете правоприменительной практики последнего времени это утверждение не лишено оснований.

Самое омерзительное, что подобные идеи встречают сочувствие в определенной части либеральной общественности. Той части, которая готова рукоплескать запретам коммунистической символики в некоторых «молодых демократиях» Европы. Несколько лет тому назад именно либеральные политики (причем более чем солидные) уже требовали уголовной ответственности за «отрицание либо оправдание преступлений сталинизма и большевизма», а также за «пропаганду идей сталинизма и большевизма». Те самые политики, которые приравнивают коммунистов к нацистам и любят поморализировать насчет того, что нельзя присаживаться с ними на одном гектаре. Не угодно ли теперь, господа, оказаться в одной компании со средневековым мракобесом Чаплиным и национал-социалистом Демушкиным?