Читать интересную книгу Стечение обстоятельств - Александра Маринина

Настя достала загадочный листок Филатовой, в котором теперь все стояло на своих местах. «З» – зарегистрировано преступлений, «Р» – раскрыто, «ЗР» – количество законченных расследованием уголовных дел. Строки, помеченные цифрами с 5 до 10, обозначали количество уголовных дел, прекращенных следователями в соответствии со статьями 5–10 Уголовно-процессуального кодекса. «1+3» означало дела, приостановленные в порядке частей 1 и 3 статьи 195, когда преступник либо остался неизвестным, либо неизвестно где скрывается. А заветная строка «2» показывает количество уголовных дел, приостановленных в порядке части 2 той же статьи 195, в связи с тяжким заболеванием лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности. И если до 1986 года доля таких дел в числе всех приостановленных не превышала 3 процентов, то когда вы, любезный Александр Евгеньевич, стали в Энской области начальником следственного отдела УВД, доля эта быстро выросла аж до 18. Какой вывод из этого сделала Филатова? Полагаю, такой же, как и я, потому что я хорошо представляю себе ее логику. Она поняла, что где-то у вас окопался врач-взяточник, не без вашего, Александр Евгеньевич, ведома ставящий липовые диагнозы, которые позволяли приостанавливать дело «до выздоровления», то есть навсегда. Взятки давались как минимум в трех местах: врачу, следователю и вам. Может быть, вам лично и не давали, с вами делились врач и следователи. Забавная картинка!

Но даже если все это правда и вы действительно такой нехороший человек, остается непонятным, откуда у Ирины интерес к Энской области, причем тщательно скрываемый (даже листок не надписала). Этот интерес не может быть связан лично с вами, ибо вы меня полностью убедили, что никогда до приезда в Москву не знали и не видели Филатову, хотя старательно утверждаете обратное. Но должна же быть какая-то связь! Должна!

Попробуем третий подход. Все, что говорят сослуживцы Филатовой, – правда. Павлов безуспешно ухаживает за Ириной, потом начинает, как выразился ее начальник, «цепляться к ней». Он раздражает Ирину, доводит ее до бешенства, и она пытается найти что-нибудь, что позволило бы ей его остановить. Кто-то из коллег едет в Энск, и она просит привезти ей статистику о движении уголовных дел. Статистика открытая, никаких секретов здесь нет, получить ее можно в любом зональном информационном центре. Похоже на правду, но чуть-чуть не сходится. Конфликты с Павловым начались весной, к этому времени уже давно готовы данные за предыдущий год. В этом случае в таблице Филатовой был бы и 1991 год, а его нет, последний год – 1990-й. И вообще на Ирину не похоже, чтобы она опустилась до шантажа, да еще по такому, в сущности, незначительному поводу. Ну что она могла бы сказать Павлову? Александр Евгеньевич, я знаю, что вы взяточник, поэтому перестаньте возвращать мне документы на доработку? Бред. Кроме того, остается открытым вопрос, зачем Павлов лжет.

Четвертый вариант – правду говорят все, как ни парадоксально это звучит. Ирина действительно не была любовницей Павлова и приезжала расстроенная и издерганная именно после встреч с ним в министерстве. Павлов и Ирина действительно начали общаться лишь несколько месяцев назад. И при этом Павлов знает Ирину много лет. А она его не знает. Но зато она знает какого-то Владимира Николаевича, о котором думает весь день 12 октября 1991 года (страница из ежедневника была именно за это число), а также в тот день, когда изучает статистику по Энской области. А 15 октября на перекидном календаре появляется служебный телефон главного эксперта Штаба МВД А. Е. Павлова.

Настя была уверена, что где-то между этими разноликими правдами лежит истина.

* * *

Вечером на стол Гордеева легла сводка наружного наблюдения за «политическим противником» Ковалева Борисом Васильевичем Рудником. Гордеев несколько минут похмыкал над ней, погрыз, по своему обыкновению, оправу очков и позвал к себе Настю.

– Анастасия, – строго сказал он, – где твои «двести»? Я хочу знать, могу я отзывать ребят из Интерпола или нет. Людей не хватает, за эту неделю на нас еще четыре убийства повесили. Так что?

– Отзывайте, – твердо ответила Настя. – Я уверена, что там ничего нет. Зато у меня – одни загадки. Но будем действовать как решили.

– Хорошо, – сразу смягчился Виктор Алексеевич. – Теперь с Ковалевым. Почитай-ка вот это.

Он протянул Насте сводку. Та внимательно вчитывалась в нее и наконец протяжно присвистнула.

– Ничего себе! Нашего Рудника, кроме нас, «пасут» еще двое независимых соглядатаев. На него большой спрос!

– Как бы мы с тобой не опоздали, Стасенька. Сейчас Рудник уехал в аэропорт. Боюсь, не улетать ли собрался. «Наружники» обещали позвонить, когда будет ясность. Если он улетит, весь наш план пойдет насмарку. Придется придумывать что-нибудь другое. Времени-то у нас совсем нет ждать, пока он вернется.

В дверь постучали. Заглянул Коля Селуянов.

– Ты чего стучишься? – набросился на него Гордеев. – Сколько раз тебе повторять, что стучаться в служебный кабинет неприлично. Ты тем самым показываешь, что в кабинете может происходить что-нибудь эдакое… – Он замысловато покрутил рукой.

– Ей-богу, Виктор Алексеевич, и в мыслях не было. Я машинально, – оправдывался Селуянов. – Я месяц в доме отдыха пробыл, а там, сами знаете, без стука нельзя…

– В мыслях у него не было, – продолжал ворчать Колобок. – Вот из-за таких сплетни и плодятся. Чтоб в последний раз. Что у тебя?

– Там пришел адъюнкт Филатовой, папку какую-то принес. Взять у него или будете с ним разговаривать? – Он вопросительно посмотрел на Настю.

Та сразу поднялась.

– Я пойду, Виктор Алексеевич, можно? Если что – я на месте.

* * *

– Что это? – спросила Настя, открывая толстую зеленую папку.

– Монография Ирины Сергеевны. У меня диссертация по проблеме показателей преступности, и она дала почитать, здесь есть очень интересные рассуждения о латентности.

Экземпляр был почти «слепой», вероятно четвертый. Интересно, а где же первые три?

– Давно она вам это дала?

– Давно, сразу после Нового года. Я бы раньше принес, но подумал, раз у вас все равно есть первые экземпляры, то этот вам не нужен. А вчера мне сказали, что ваш сотрудник интересовался монографией Ирины Сергеевны…

– Вас как зовут?

– Антон.

– Очень приятно. Так вот, Антон, вы не знаете случайно, где остальные экземпляры? Мы не смогли их найти.

– Как это? – Антон неподдельно удивился. – Они лежали все вместе, в зеленых папках, все четыре экземпляра. Ирина Сергеевна при мне их доставала из сейфа. Она сказала, что три экземпляра пойдут в редакционно-издательский отдел, а четвертый ей не нужен, и я могу держать его у себя столько, сколько потребуется. Как же так?

Настя неопределенно пожала плечами.

– Скажите, Антон, вы никогда не были в Энске?

– Ну как же не был. – Он широко улыбнулся.

– А Ирина Сергеевна не просила вас привезти ей оттуда статистику по предварительному следствию?

Настя задала вопрос для проформы, потому что уже знала ответ. Но реакция Антона ей не понравилась. Он напрягся, словно почуявший опасность зверь.

– Так что, Антон? Просила или нет? Не утруждайте себя попыткой соврать, я знаю, что просила. И знаю, какие цифры вы ей оттуда привезли. Взгляните. Вот эти?

Настя протянула ему листок Филатовой. Антон мельком взглянул на него и молча кивнул.

– Почему вам так неприятен этот разговор? – мягко спросила Настя. – В том, что вы сделали, нет ничего противозаконного или неприличного.

Антон упрямо молчал, глядя куда-то мимо Насти.

– Хорошо, оставим это, – неожиданно сказала она. – Когда вы привезли Ирине Сергеевне статистику?

– Прошлым летом, в августе, – с явным облегчением ответил Антон.

– Припомните, пожалуйста, как это произошло. Какими словами она излагала свою просьбу. Может быть, что-то объясняла вам?

– Она спросила, куда я собираюсь в ближайшее время в командировку. Я сказал, что в Кемерово. Она говорит: «Жаль. А в Энск вы не собираетесь?» Я ответил, что он у меня запланирован на ноябрь, но если нужно, я могу командировки поменять местами, большого значения это не имеет. Ну, она сказала, что будет очень мне признательна, если я сначала съезжу в Энск, потому что ей для работы нужна статистика, которой нет в Москве, в ГИЦе, а в зональном центре есть. И объяснила, какие данные ей нужны. Вот и все.

– Ирина Сергеевна до этого никогда не говорила с вами об Энске?

– Сейчас вспомню… Да нет, пожалуй. Только однажды спросила, где они защищаются.

– Что делают? – не поняла Настя.

– Где жители Энска защищают диссертации по юридическим дисциплинам, – терпеливо пояснил Антон.

– И где же?

– Обычно или в Москве, или в Екатеринбурге, в юридическом институте. Я ей так и сказал.