Читать интересную книгу Дьявол и сеньорита Прим - Пауло Коэльо

- Надо бы потолковать со всеми мужчинами Вискоса, - сказал священник. Пусть в девять часов вечера они соберутся на городской площади. Мне кажется, я знаю "как". Незадолго до назначенного срока встретимся здесь же, в ризнице, и поговорим без посторонних.

Прежде чем все покинули ризницу, он попросил, чтобы жена мэра и хозяйка гостиницы, покуда будет идти собрание, отправились к Берте и завели сней беседу. Хотя старуха никуда не выходит по вечерам, предосторожность лишней не бывает.

В обычный час Шанталь пришла в бар. Он был пуст.

- Сегодня вечером на городской площади собирают всех мужчин Вискоса, объяснила хозяйка гостиницы.

Больше она могла ничего не говорить - Шанталь и так поняла, что должно произойти.

- Ты видела золото своими глазами?

- Видела. Но вы должны попросить, чтобы чужестранец перенес его сюда. Очень может быть, что он, добившись своей цели, решит исчезнуть из города.

- Он же не сумасшедший?

- Сумасшедший.

Хозяйка гостиницы сочла, что это - удачная мысль. Она поднялась в номер чужестранца и спустя несколько минут вернулась:

- Согласился. Сказал, что золото спрятано в лесу и что завтра он принесет его сюда.

- Тогда я сегодня, наверное, не нужна?

- Нет, нужна. Ты обязана выполнять условия своего контракта.

Хозяйка гостиницы не знала, как сообщить девушке подробности происходившего в ризнице разговора, но ей важно было видеть, реакцию Шанталь.

- Я просто пришиблена всем этим, - сказала она. - Хоть и понимаю, что тут надо семь раз отмерить...

- Пусть отмеряют не семь, а семьсот раз - все равно им не хватит храбрости отрезать.

- Может быть, - ответила хозяйка. - Но если бы все же решились, что бы ты сделала?

Она явно хотела знать, как отзовется на это Шанталь, и та поняла, что чужестранец был гораздо ближе к истине, чем она, столько лет прожившая в Вискосе. Собрание на площади! Как жаль, что виселицу снесли.

- Так что бы ты сделала? - продолжала допытываться хозяйка.

- Я не стану вам отвечать на этот вопрос, - сказала Шанталь, хотя совершенно точно знала, что сделала бы. - Скажу лишь, что Зло никогда не приведет за собой Добро. Сегодня днем я убедилась в этом на собственном опыте.

Хозяйка гостиницы, возмутившись в душе таким неуважительным к себе отношением, благоразумно сочла за лучшее не затевать спор, не ссориться с Шанталь - это сулило в будущем большие неприятности. Под тем предлогом, что ей надо подсчитать сегодняшнюю выручку (предлог, как она тотчас поняла, был совершенно нелепый, поскольку в гостинице находился лишь один постоялец), она удалилась, оставив Шанталь одну в баре. Душа ее была спокойна - сеньорита Прим не обнаружила никакого стремления взбунтоваться даже после того, как хозяйка сказала ей о сегодняшнем собрании на площади, намекнув тем самым, что дела в Вискосе пойдут по-другому. Что ж, этой девице тоже нужны деньги, и немалые - у нее вся жизнь впереди, и наверняка она захочет последовать примеру своих сверстниц и подруг детства, которые давно покинули Вискос.

Так что если помощи от Шанталь ждать не приходится, то и мешать она, по крайней мере, не будет.

После скудного ужина священник в одиночестве уселся на скамью в церкви. Он ждал мэра, который должен был прийти через несколько минут.

Священник оглядывал облупившиеся стены, алтарь, где не было ни одного мало-мальски приличного произведения искусства и где висели дешевые репродукции с изображений святых, в давние времена обитавших в здешних краях. Народ в Вискосе никогда не отличался религиозным пылом, несмотря на то, что именно святому Савинию обязан был город своим возрождением. Но люди забыли об этом, предпочитая вспоминать Ахава, кельтов, тысячелетние крестьянские суеверия и вроде бы не сознавая, что для избавления достаточно всего-навсего признать Иисуса единственным Спасителем человечества.

Несколько часов назад священник сам вызвался стать мучеником. Это был рискованный ход, но он не намерен был отступать и отказываться от своей жертвы, если бы только люди не были столь легкомысленны и если бы ими нельзя было манипулировать с такой легкостью.

"Это неправда. Они легкомысленны, но манипулировать ими вовсе не так уж легко", -возразил он сам себе. Молчанием или искусными речами люди заставили его произнести то, что хотели услышать: жертвоприношение не будет напрасным, жертва послужит спасению, упадок сменится расцветом. Он притворился тогда, что согласен, чтобы люди использовали его, но в то, что говорил, верил сам.

Священнослужение было истинным его призванием, и он рано вступил на эту стезю. В двадцать один год он был уже рукоположен в сан и вскоре прославился даром слова и умением управлять своим приходом. Он молился ночами напролет, ухаживал за больными, посещал арестантов, кормил голодных - действовал в точном соответствии с текстами Священного Писания. И постепенно стал известен по всей округе, и рассказы о нем достигли ушей епископа, человека мудрого и справедливого.

Вместе с другими молодыми священниками его пригласили к епископу на ужин. За столом обсуждали разные темы, а под конец престарелый, с трудом передвигавшийся епископ поднялся и стал обходить гостей, предлагая каждому из них воды. Все отказались, и только он попросил наполнить стакан до краев.

Тогда один из приглашенных произнес тихо, но так, чтобы его мог слышать епископ:

- Мы все отказались от воды, сочтя себя недостойными принять ее из рук этого святого человека. Лишь один из нас не понимает, на какую жертву идет глава нашей епархии, обходя стол с этой тяжелой бутылью.

Вернувшись на место, епископ произнес:

- Вы, считающие себя праведниками, не унизились до того, чтобы принять от меня дар, и тем самым лишили меня той отрады, которую приносит дарение. Только один человек позволил Добру проявиться.

И тотчас вверил его пастырскому попечению самый важный приход.

Они стали часто видеться и вскоре подружились. Всякий раз, когда юного падре одолевали какие-либо сомнения, он прибегал к помощи епископа, которого называл своим "духовным отцом", и, как правило, получал исчерпывающий ответ. Например, однажды он совершенно разуверился в том, что его деяния радуют Господа, и затосковал. Рассказав о своих терзаниях епископу и спросив, что ему делать, услышал:

- Авраам принимал чужестранцев, и Бог был доволен. Илия не любил чужестранцев, и Бог был доволен. Давид гордился тем, что делает, и Бог был доволен. Мытарь перед алтарем стыдился того, что делает, и Бог был доволен. Иоанн Креститель удалился в пустыню, и Бог был доволен. Павел отправился по крупным городам Римской империи, и Бог был доволен. Нам не дано угадать, что доставит Господу отраду. Поступай так, как велит тебе сердце, и Он будет доволен.

На следующий день епископ скоропостижно умер от сердечного приступа. Падре расценил кончину своего духовного наставника как некое знамение и принялся неукоснительно следовать его последнему совету - то есть прислушиваться к голосу своего сердца. Одним просящим он подавал милостыню, другим - советовал идти работать. Иногда правил мессу очень торжественно, иногда - пел вместе с прихожанами. О поведении его было доложено новому епископу, и падре был вызван к нему.

И каково же было его удивление, когда в кресле главы епархии увидел он того самого священника, который много лет назад укорил его по поводу воды.

- Я знаю, что ныне ты - настоятель церкви в крупном и важном приходе, сказал тот, глядя на падре не без иронии. - И что на протяжении всех этих лет ты был близким другом моего предшественника. Вероятно, ты надеялся занять этот пост.

- Нет. Я надеялся обрести знание.

- В таком случае ты, должно быть, превзошел все премудрости. Но до меня доходят странные слухи - говорят, будто иногда ты подаешь милостыню, а иногда отказываешь в помощи тем, кому наша церковь обязана помогать. - У меня - два кармана, и в каждый вложил я по записочке, деньги же держу только в левом.

Новый епископ был заинтригован этими словами и пожелал узнать, что же содержится в этих записочках.

- На одной я написал: "Я - всего лишь пыль и пепел" - и положил ее в правый, пустой карман. На другой: "Я - проявление Бога на Земле" - и положил ее в левый карман, где держу деньги. Когда я вижу нищету и несправедливость, опускаю руку в левый карман и помогаю. Когда вижу леность и праздность, опускаю руку в правый и обнаруживаю, что мне нечего дать. Таким вот способом мне удается сохранить равновесие между миром материальным и духовным.

Новый епископ поблагодарил священника за такой яркий образ милосердия и сказал, что тот может вернуться в свой приход. Очень скоро он получил приказ отправиться в Вискос.

Он немедленно понял скрытый смысл этого перевода: епископом двигала зависть. Однако священник дал обет служить Богу, куда бы его ни послали, и, стерпев унижение, уехал в Вискос: предстояло достойно ответить и на этот вызов.