Сухмет пожал плечами, но Лотар готов был согласиться с ним. Тогда Рубос уверенно произнес:
– Ну, раз так, нужно входить.
– Куда? – не понял Азмир. Хотя он сидел ко всем боком, оказалось, он все слышит.
– Туда, где она обитает. Мы же собрались устроить тут засаду, ты не забыл?
Сухмет ответил вместо пустынника:
– Если бы еще знать, как войти, Рубос, я бы немедленно последовал твоему совету.
Рубос нахмурился:
– Но ведь она входит?
Ди спросил:
– Что может открыть курган? Слово, мысль, заклинание?
– Должно быть, что-то быстрое, – Рубос задумчиво погладил подбородок, – чтобы можно было легко открыть, возможно, еще на лету. Она же может прилететь уставшей, раненой, да какой угодно!
Лотар провел рукой по коротким волосам над налобной пластиной.
– Как вспомню ее крик, так мороз по коже…
Сухмет, Ди и Рубос воскликнули в один голос:
– Крик!
Они посмотрели друг на друга с сомнением. Если такая очевидная мысль пришла им в голову одновременно, значит, она была неверной. Но Лотар не был склонен отказываться от нее так быстро.
– Вслушайтесь. Над лесом стоит тишина, никто тут не живет, никого поблизости нет.
– Ну и что? – спросил Сухмет.
Лотар понял, что это не может иметь для других доказательной силы, хотя для него, по какому-то внутреннему закону, который он и не пытался объяснить, тишина вокруг увязывалась именно с криком.
Сухмет подумал и согласился:
– Ну ладно. Давай попробуем.
Щадя остальных, они отошли в сторону, под развесистый вяз, и Сухмет стал накачивать Лотару память.
Сначала, как обычно на таких сеансах, не было ничего. Настоящая действительность просто отступила, стерлась и стала почти неразличимой. Потом вдруг проступили ощущения – прежние ощущения, испытанные им в Ашмилоне много лет назад.
Жара и сырой холодок подземелья одновременно. Запах пустыни и остывающих камней. Он сидит с Рубосом в каком-то каземате, в стене пробито окошко, через него видны звезды… Может, это было и не так, но сейчас Лотару так казалось. И вдруг раздался крик…
Он вздрогнул. Это было действительно неприятно. Сухмет заглядывал в его глаза с участием.
– Вспомнил?
Непонятно почему Лотар вдруг спросил:
– Слушай, Сухмет, почему бы тебе самому не исполнить этот трюк? Ты и сам его не раз слышал, а я убежден – объем легких у тебя не меньше моего, и фонетику ты знаешь получше…
Сухмет даже не улыбнулся.
– Господин мой, я даже не буду пытаться. Я, если и не захочу этого, вложу в крик толику магии. А он должен быть очень чистым, только горловым. Его может воспроизвести лишь тот, кто не практиковал ничего сильнее обычной медитации, иначе нас ждет что-то очень скверное.
Лотар удивился:
– Так у меня будет только одна попытка? Тут стоит какая-нибудь сигнальная система? Или есть кто-то, кто закроет курган наглухо, если крик у меня не получится как надо?
Сухмет подумал:
– Нет, если ты будешь честно кричать, ничего такого не будет. Вот если попробовать колдовать, тогда… – Внезапно он опечалился. – В этом деле, господин, будет еще немало моментов, когда все решат только сила, только подготовка, только естественные человеческие качества.
Лотар посмотрел на него с сомнением:
– Пока все получалось неплохо и с твоим колдовством.
– Пока… – Сухмет вытянулся, как сержант на плацу. – Ну, давай пробовать, господин мой.
Лотар усмехнулся: в интонации старика звучал приказ – по контрасту со словами.
Он вспомнил крик птицы Сроф еще раз про себя и вдруг заорал в голос, подражая воспоминанию. Разумеется, вышло отвратительно. Даже Сухмет, не ожидавший быстрого успеха, отрицательно покачал головой. В его глазах читалось разочарование.
Лотар снова погрузился в воспоминания, и вдруг в его сознании всплыли страницы, посвященные описанию сферы звука, возникающей при магических криках, таких, например, как ведьмин крик. Он представил себе эту сферу, сделал ее тяжелой, как чугун, и снова закричал, уже не думая о звуке, заботясь лишь о сфере.
На этот раз Сухмет вспотел, и в то же время его пробила такая дрожь, что он даже не сразу смог заговорить – так плясали губы:
– Т-транс… мутируй… немного-го-го гор… ло.
На всякий случай он объяснил фразу жестом. Лотар представил крик таким, каким он его теперь хотел услышать, и тут же почувствовал, что глотка его изменилась. Он и сам не мог бы определить, что с ней произошло.
Желтоголовый повернулся к кургану, набрал в легкие воздуха и заорал.
На этот раз с вяза посыпалась листва, с соседних деревьев упали сухие ветви. Но у него получилось. Холм вдруг закачался, дрогнул и стал рывками, словно телега на неровной дороге, расходиться в разные стороны. Рубос, Ди и Азмир бросились с кургана вниз, как горошины из стручка.
Но курган разошелся совсем немного, не шире десятка футов. Потом все успокоилось. Лотар подошел к разверзшейся у его ног пропасти. Из нее дохнуло сыростью и какой-то особой тишиной, от которой хотелось завыть.
Кто-то защелкал сзади. Лотар оглянулся. На ветке сидела Ду-Лиа, она все еще оставалась в теле кукушки. Лотар улыбнулся ей, взгляд птицы остался неподвижным. Лишь полупрозрачная пленка опустилась, а потом неспешно, как веер красавицы, поднялась. Это можно было при желании принять за ответную улыбку.
Подошли Рубос, Ди и Азмир. Мирамец был сердит.
– Предупреждать надо, Лотар, – процедил он сквозь зубы.
Лотар хлопнул его по плечу:
– Да я и сам не знал, что получится.
Рубос, конечно, мгновенно оттаял. Он хмыкнул и спросил:
– Что дальше?
Сухмет уже привязывал к вязу веревку, собранную из отрезков, оставшихся от всей оленьей упряжки, которую он достал из Бесконечного Мешка. Первый узел, у дерева, получился довольно сложным, он должен был развязаться при определенном заклинании, тогда веревка соскользнула бы вниз, в провал.
Азмир заглянул в черноту, ничего, конечно, не увидел, бросил камешек. Он отозвался секунд через пять.
– Тут высоко, локтей двести. И лезть не хочется.
«Так, – решил Лотар, – он стал откровеннее». Все становилось в мире лучше, даже бывшие разбойники.
– Может, крылья отрастишь, Лотар? Двести локтей – это не шутка, – предложил Ди.
Лотар посмотрел на Сухмета:
– Веревка до дна достанет?
– Конечно, я обо всем позаботился.
– Ты там никого не чувствуешь? – спросил Лотар. На всякий случай он проверил, как вынимается меч.
– Такое впечатление, – ответил Рубос, – что даже насекомых нет.
Сухмет проверил это утверждение, кивнул, соглашаясь, но тут же добавил:
– И все-таки лучше не будем отращивать тебе крылья, господин. Трансмутация оставляет магический след, Сроф может его заметить, а мы собирались быть незаметными.