я снова осталась совсем одна.
– Вот и беглянка. – Ни перепрыгнул белый забор и уселся рядом. Он был, на удивление сухим. Ливень перерос в проливной дождь и не спешил покидать наши края.
– Тут часто идут ливни? – Начала я разговор, потому, что Ни просто молчал. А мне хотелось наконец разорвать гнетущую тишину.
– Никогда не было. Был только плановый дождик пару раз в неделю и то шел по ночам.
– Тебе Ноа все рассказал.
– На самом деле он попросил присмотреть за тобой.
– Да уж, это в его духе. Быть заботливым, а потом оттолкнуть. И опять по новой.
– Он такой со всеми. Ты не первая.
– И не последняя.
– Ну…
– Он невыносим. Не хочет слушать, то приближается, то отдаляется. Не понимаю, что у него на уме. – Я отставила чашку в сторону и обняла колени.
– И ты поэтому ушла?
– Я ушла, потому что в притворстве нет никакого смысла. Вечность в это не верит, а я просто держалась за эту идею, словно за спасательный круг. Но круг больше не держит на плаву, и я начала тонуть.
– Может вернешься? Ноа был не прав, ты знаешь.
– Я не могу. Мне так плохо, Ни. У меня на Земле никого толком и нет. Родителям я не особо нужна, а у друзей и так все будет хорошо. Я не знаю, что за дух авантюризма уговорил меня отправится с незнакомым мужчиной бог знает куда, но я рада этому. Точнее я была рада. А теперь я не знаю, что делать. Возможно мне и правда стоит уйти…
– Это, конечно, только тебе решать. – Ни зевнул во всю свою внушительную пасть. – Но я бы хотел, чтобы ты осталась, как и планировала, до конца месяца. Что-то грядет. И я думаю, что ты имеешь к этому прямое отношение.
– Думаешь, со всеми вами все будет в порядке?
– Кто знает, маленькая землянка? Но я уверен, что отныне все пойдет так, как и должно.
***
Ноа
Болван, кретин, скотина! Зачем? Ну зачем я все это наговорил Джесси?! Ведь это уже не так важно, все уже не важно. И надо было понять это только когда за Джесси закрылась дверь…
Я не смог просто так отпустить ее. Выбежал на улицу спустя пару минут. Увидел, как Джесси поворачивает за угол дома. Все шел за ней, пока она не вошла в один из домов, находящихся почти в центре, возле ресторана Осени. А потом так и стоял под дождем и смотрел на свет в окнах ее дома, пока тот не погас.
Зачем я так сказал? Зачем?! Наверно, в ее глазах я выглядел как настоящий самоубийца. Все топил за то, что лучше бы Вечность оставила меня умирать. Но ведь это неправда.
Я спорил по инерции. Просто привык ненавидеть свое существования. Никто не мог быть мне настолько же близкой, так как мой ментальный дар позволял считывать любую мысль при касании. После того, как я чуть не умер мой дар набрал максимальную мощь. Все изменилось в тот момент, как я привез Джесси к себе домой.
Я нес ее на руках и не видел отголосков ее подсознания. Это было для меня ново – не видеть чужих мыслей. А потом она долго спала, в моем доме. Я с ума сходил, так как не мог понять, что ей сниться. Впервые кто-то был там, где я триста лет провел в одиночестве. Будто ее место тут, в моей жизни, в моей кровати, рядом со мной. Впервые я не знал, как действовать, так как привык полагаться на дар, который даже в жестком контроле постоянно прорывался.
Джесси постоянно шла ко мне навстречу, а я все больше думал о ней. Нужно было постоянно отгонять эти мысли от себя. Я не мог даже мечтать о том, чтобы урвать еще немного счастья. Нужно было уберечь ее и отправить домой. Это все, о чем я постоянно себе напоминал.
Все измениться совсем скоро. Я запустил череду изменений тем, что нарушил правило, избежал наказания и только Вечность знает, чем все закончится. Возможно мы все умрем, а может останемся жить дальше. И чтобы не случилось, я бы хотел быть рядом с Джесси, если она меня простит.
Но прежде, нужно было посетить еще одно место.
Что-то мне подсказывает, что все это подстроила наша «матушка». Я не верю в то, что ее запись просто так оказалось в старом геологическом архиве.
Как и не верю в то, что она просто так позволила Джесси тут жить. Значит все идет так, как она того хочет. Неужели она решила закончить свой эксперимент таким образом?
На следующий день я пришел в Собор Вечности. В руках у меня была коробка с печеньем, которое недавно испекла Джесси.
В Соборе на первом этаже, где раз в месяц проходило собрание, было тихо. Сквозь витражи проникал дневной свет и отбрасывал цветные блики на резные лавки. А на пьедестале было пусто. Так как в Соборе Вечности не может быть идолов.
Я подошел к пьедесталу и поставил коробку:
– Я уже забыл, когда последний раз молился. Печенье для тебя, Вечность. Его испекла Джесси. Я бы хотел лично с тобой поговорить, так что если ты не занята…
В тот же миг из тумана вышла она.
– Здравствуй, Ноа.
Вечность предстала предо мной в образе прекрасной женщины, слегка за тридцать лет. Темное строгое платье, прическа, уложенная в почти небрежный пучок и черные холодные глаза.
– Обычно тебя так просто не позовешь.
– Ты меня так еще не звал. Это очень приятно. – Не знаю, насколько ей было приятно, так как выражение на ее лице не сменилось.
Я не знал, с какой стороны начать разговор:
– Может присядем?
– Конечно.
Вечность аккуратно взяла коробку с печеньем и села на лавочку возле окна. Я сел рядом:
– Думаю, что стоит это вернуть. – Я достал из кармана куртки записи, которые мы с Джесси на днях читали.
Вечность спокойно кивнула и прищелкнула пальцами. В тот самый момент тетрадь растворилась дымом, чтобы оказаться в настоящей Библиотеке Вечности.
– У тебя возникло много вопросов, не так ли? – Вечность села поудобней и достала печенье, чтобы угоститься. После первого укуса, она прикрыла глаза. – Потрясающе.
– Я передам Джесси.
– И как ты это сделаешь?
– От тебя действительно ничего не скрыть?
– Есть такое дело.
– Тогда ты знаешь, зачем я пришел.
– Ты же знаешь, что с тобой мой дар не работает на все сто процентов. Я вижу только твое время: