Читать интересную книгу Суд и ошибка - Энтони Беркли

— Мистер Тодхантер, — явно взволнованным тоном заговорила она, — не могли бы вы приехать ко мне сегодня вечером? Мама в Лондоне, и… о, по телефону этого не объяснишь, но я совсем изнервничалась. Мне нечем оправдаться за то, что я побеспокоила вас, поэтому признаюсь честно: мне просто не с кем посоветоваться. Не могли бы вы навестить меня?

— Дорогая, я обязательно приеду, — решительно пообещал мистер Тодхантер. В четверть девятого он вызвал такси и, не заботясь о расходах, велел отвезти его на Мейда-Вейл.

Фелисити Фарроуэй ждала его не одна, а с высокой, благородного вида дамой с невозмутимым взглядом и седыми волосами. Мистер Тодхантер сразу отметил, что это лицо ему знакомо. Именно такие дамы часто заседали вместе с ним в комитетах, изучали условия жизни младенцев, выдавали молоко детям из бедных семей и учреждали детские приюты, а мистер Тодхантер участвовал во всей этой деятельности по велению долга. Фелисити представила седовласую даму как свою мать, миссис Фарроуэй коротко извинилась за беспокойство и несколькими словами поблагодарила гостя за чек, благодаря которому сумела купить билет до Лондона. Смутившись, мистер Тодхантер принял предложение присесть, потирая острые колени. Ему казалось, что его опять принимают не за того, кто он на самом деле, и у него вновь начались угрызения совести.

— Мама приехала, чтобы узнать все на месте, — бесцеремонно объяснила Фелисити.

Пожилая дама кивнула.

— Да. Пока дело касалось только меня, я ни во что не вмешивалась. Я считаю, что каждый человек вправе поступать так, как он считает нужным, — при условии, что он не причиняет вреда другим людям, именно поэтому я была готова предоставить Николасу полную свободу. Но от Фелисити я узнала то, что вы сообщили ей насчет Винсента, и когда Виола подтвердила ваши слова, я поняла, что чаша моего терпения переполнена. Нельзя допустить, чтобы мисс Норвуд сломала Виоле всю жизнь.

Фелисити энергично закивала.

— Это ужасно! Ее следовало бы пристрелить. Виола такая лапочка!

Миссис Фарроуэй слабо улыбнулась, услышав страшные слова из уст дочери.

— Фелисити строит самые невероятные планы, предлагая добиться ареста этой женщины по какому-нибудь ложному обвинению, и…

— По сфабрикованному обвинению, мама. Это очень просто. Ручаюсь, в чем-нибудь она да нарушила закон. Возможно, отец продал не все твои драгоценности. Мы без труда выясним, не подарил ли он их этой женщине, а потом подадим на нее в суд за воровство. Или подбросим — кажется, это так называется — ей кольцо или еще что-нибудь, а потом под присягой подтвердим, что она его украла… Да, мы могли бы это сделать! — пылко заключила девушка.

Миссис Фарроуэй снова улыбнулась, адресуя улыбку мистеру Тодхантеру.

— Думаю, нам не следует прибегать к методам дешевых мелодрам. Мистер Тодхантер, вы друг Николаса, но поскольку в этой прискорбной ситуации вы сторонний наблюдатель, мне бы хотелось узнать вашу точку зрения, — мать и дочь с надеждой уставились на гостя.

Мистер Тодхантер заерзал. Сказать ему было нечего, все мысли куда-то улетучились.

— Не знаю, что и сказать… — беспомощно начал он. — Похоже, у вашего мужа одержимость, миссис Фарроуэй, если позволите мне быть настолько откровенным. Должен признаться, я считаю неэффективными все меры, кроме самых… радикальных.

— Я же говорила! — воскликнула Фелисити.

— Боюсь, вы правы, — спокойно согласилась миссис Фарроуэй, — но мне бы хотелось определенности: о каких мерах идет речь? С какой целью? К сожалению, я слишком плохо разбираюсь в подобных ситуациях. Несмотря на репутацию Николаса, наша жизнь всегда была мирной и небогатой событиями. Мне неудобно втягивать вас в семейный скандал, мистер Тодхантер, но больше нам решительно не к кому обратиться. И вам, вероятно, известно, — добавила она с грустной улыбкой, — что любая мать готова пожертвовать всем ради своих детей. В моем случае это совершенно справедливо.

Мистер Тодхантер принялся уверять, что и он готов пойти на жертвы и внести ценное предложение. Но в подобных делах он был еще более беспомощен, чем миссис Фарроуэй, и хотя разговор затянулся на добрых два часа, за это время было принято всего одно конкретное решение: все сошлись во мнении, что миссис Фарроуэй не следует пытаться образумить мужа самой, чтобы не пробудить в нем упрямства. Как и следовало ожидать, эту задачу возложили на мистера Тодхантера; всем троим, в том числе и Фелисити, было ясно, что в своем нынешнем состоянии она может лишь усугубить и без того сложное положение.

Поэтому мистер Тодхантер пообещал приложить все старания, чтобы выяснить, есть ли у Фарроуэя уязвимая пята, и удалился, остро ощущая, что сегодня он был менее чем бесполезен.

В ту ночь он спал скверно. По дороге домой его посетила исключительно тревожная мысль. Миссис Фарроуэй заявила, что ради защиты своих детей мать не остановится ни перед чем. Мистер Тодхантер не мог не вспомнить последний случай, когда некто был готов на все. Неужели точно так же, как юный Беннет обдумывал убийство во время своей последней беседы с мистером Тодхантером, так и за безмятежным лбом миссис Фарроуэй уже рождаются чудовищные замыслы? Мистер Тодхантер никак не мог отделаться от мысли о том, что такое возможно, и это его тревожило. Ибо что он мог предпринять?

Все обдумав и взвесив, мистер Тодхантер решил при встречах с Фарроуэем и впредь выдавать себя за богатого дилетанта; следовательно, приглашать Фарроуэя в скромный ричмондский дом было невозможно. Но мистеру Тодхантеру не хотелось заводить многообещающую беседу и в ресторане, где звон посуды и суета мешали ему сосредоточиться. Поэтому, решив зайти чуть дальше, он позвонил Фарроуэю по полученному от него номеру и, к своему удивлению, застав Фарроуэя на месте, спросил, можно ли заехать к нему утром по важному делу. Фарроуэй с неприкрытым рвением стал зазывать его к себе. Взволнованный, ибо двуличность была ему в новинку, мистер Тодхантер повесил трубку, вытер мокрый лоб и принялся придумывать убедительный предлог для визита.

По адресу, который Фарроуэй продиктовал ему по телефону, он обнаружил две скромных, очень скромных комнаты в большом мрачном доме у Бейсуотер-роуд — именно комнаты, а не квартирку, поскольку они не имели собственного входа. Слегка озадаченный, мистер Тодхантер прошел за Фарроуэем в гостиную, явно обставленную хозяином дома, а не ее нынешним обитателем. И действительно, Фарроуэй извинился за жалкую обстановку, с виноватой улыбкой прикрывая дверь:

— Угол, конечно, невзрачный, но, на мой взгляд, он довольно удобен.

— О да. Несомненно, вы настраиваетесь здесь на атмосферу романа, учтиво отозвался мистер Тодхантер.

— Пожалуй, в некотором роде… впрочем, не знаю. Да… Присаживайтесь, мистер Тодхантер. Так что у вас за дело?

На этот вопрос гость не ответил. Вместо этого он проявил бестактность и заметил:

— А я, признаться, думал, что та, другая квартира, принадлежит вам.

Фарроуэй вспыхнул.

— На самом деле да… То есть я уступил ее Джин. Ей необходимо пристанище в Уэст-Энде, где она могла бы отдыхать после утренних спектаклей и так далее. Но вы совершенно правы: эта квартира моя. Я… оставил за собой комнату, но почти не бываю там. Джин довольно вспыльчива, а актрисе ничего не стоит устроить скандал даже из-за сущего пустяка… Да, пустяка, вызывающе добавил Фарроуэй.

— Да-да, конечно, — примирительно отозвался мистер Тодхантер. Слишком многословное, чтобы не сказать лихорадочное объяснение собеседника заинтересовало его. Он задумался, сдержала ли мисс Норвуд так легко данное обещание и отказала ли незадачливому Фарроуэю в комнате. — В последнее время вы виделись с мисс Норвуд? — напрямик спросил он.

— С Джин? — Фарроуэй слегка растерялся и окинул компанию беспомощным взглядом. — О да. День или два на зад. В последнее время я слишком занят. Кажется… вы приходили к пей на ленч? Ну и как она? Здорова, весела и так далее? Знаете, Джин — хрупкое создание. Работа невероятно утомляет ее. Иногда я вообще не понимаю, как она выдерживает такую нагрузку.

Подавляя острое желание ударить его по голове чем-нибудь тупым и тяжелым, мистер Тодхантер сообщил, что во время последней встречи мисс Норвуд выглядела совершенно здоровой и бодрой, несмотря на усталость. Он приготовился выложить свою ошеломляющую новость, ибо, проведя пару часов в размышлениях, наконец понял, что именно она будет самым действенным оружием для начала атаки.

— Вчера я видел вашу жену, — как можно более небрежным тоном продолжал он. — По-видимому, у нее все в полном порядке, если так можно выразиться.

Известие произвело именно тот эффект, на который он рассчитывал. Фарроуэй побелел.

— Мою ж-жену? — запинаясь, переспросил он.

Мистер Тодхантер вдруг понял, что теперь ситуация полностью в его руках. Нервозность Фарроуэя придала ему уверенности. Без околичностей и уловок он двинулся вперед.