Существует множество версий, почему Уорхол вообще рисовал банки с супом. Сам Уорхол говорил, что для поколения, зацикленного на бизнесе, консервированная еда — вполне законный объект художественного интереса. Гораздо интереснее, добавлял художник, что предпочитает лично он томатный суп или куриную лапшу, — а значит, какое изображение имеет большую ценность.
Многие критики Уорхола говорили, что суповые банки — самый важный его вклад в современное искусство; стоит образу банки шагнуть с полки на стену галереи, — и «вы уже никогда не сможете посмотреть на рекламу прежними глазами». Суповые банки положили начало художественной концепции превращения объекта в товар.
Позже Уорхол создавал и отдельные образцы подобной продукции, такие как «Банка супа «Кэмпбелл» (перечного) с надорванной этикеткой» (см. фото); при этом он перерисовывал контуры изображения прямо с фотографии, а затем раскрашивал. На «Перечном горшочке» следы карандаша видны до сих пор; считается, что они оставлены намеренно. Серия с суповыми банками помогла Уорхолу точнее понять, на что готовы клюнуть средства массовой информации. В мае 2006 года на нью-йоркском аукционе «Кристи» «Перечный горшочек» приобрел за 11,8 миллиона долларов Эли Брод — промышленник, которого журнал Forbes считает 42-м по богатству американцем. Говорят, его жена Эдит, сидевшая рядом, но не знавшая об участии мужа в торгах, пробормотала тихонько, к немалому веселью окружающих: «Что за тупой идиот купил это?»
Позже в 1962 году Уорхол начал серию шелкографических гравюр с изображениями знаменитостей: Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор, Элвиса Пресли и Джеки Кеннеди. Основой для изображении служили официальные студийные фотографии. В процессе изготовления гравюр увеличенное фото многократно, в разных цветовых комбинациях, переносилось на холст. Каждый отпечаток слегка модифицировался при помощи нескольких мазков кистью или расфокусировки, — и получалась последовательность чуть разных изображений. Многие знаменитости на уорхоловских шелкографиях трагичны: Монро, когда создавался портрет, уже умерла, Элизабет Тейлор сражалась с пагубным пристрастием к наркотикам и алкоголю, а Джеки Кеннеди была сфотографирована до и после убийства мужа-президента.
Эти изображения принесли Уорхолу настоящую известность, а сам он перешел к более сложным объектам — начал изображать реальные катастрофы. «Пять смертей» (1963) — это изображение перевернутой машины с погибшими подростками в праздничной одежде. «Ядовитый тунец» — портреты домохозяек, умерших от отравления испорченными консервами. Самая известная Шелкография Уорхола из серии «Катастрофы» носит название «Белое» (1947) — это новостная фотография фотомодели, которая бросилась с крыши Эмпайр-стейт-билдинг и рухнула на крышу дипломатического лимузина. К концу 1960-х годов средства массовой информации больше интересовались темами произведений Уорхола и его личностью, а не самими произведениями.
Став знаменитым, Уорхол вновь вернулся к шелкографическим гравюрам с изображением потребительских товаров: кока-кола, мыло и снова банки с супом «Кэмпбелл». В 1963 году он перевез свою студию в большее помещение и назвал его «Фабрикой», подразумевая тем самым, что искусство, как любой коммерческий продукт, можно производить на конвейере. Пол Моррисси, режиссер «Фабрики», называл ее «Промышленным комплексом Энди Уорхола».
В 1970-х годах работы Уорхола на некоторое время вышли из моды. Две подряд выставки — «Знак доллара» и «Серп и молот» — оказались неудачными; не было продано ни одной картины. Чтобы поддерживать существование «Фабрики», Уорхол писал на заказ портреты. За 25 тысяч долларов он готов был написать портрет, на котором заказчик будет выглядеть наилучшим образом. Приятель Уорхола Крис Макос говорил, что портреты Уорхола не обходятся без лифтинга и пластической хирургии. «Не знаю, рассчитывала ли миссис Дюссельдорф получить на портрете губы Лайзы Минелли, но с ними она наверняка выглядит лучше». Другие художники презрительно отзывались о коммерческих портретах Уорхола, зато клиенты с удовольствием получали идеализированное изображение самих себя.
Уорхол подписывал свой портрет в студии, в присутствии клиента, среди портретов знаменитостей вроде Мика Джаггера, Лайзы Минелли и Рудольфа Нуреева. Клиенты уезжали довольными, а их благоприятные отзывы приводили к Уорхолу новых клиентов. Всего Уорхол написал около тысячи портретов — больше, чем многие художники картин за свою жизнь. На создание каждого из них уходил в среднем один день. В 1980-х его гонорар за заказные портреты вырос до 40 тысяч долларов.
Поначалу Уорхол нанимал помощников, чтобы они переносили коммерческие фотографии на ткань и создавали множественные изображения, но позже он передал эту часть работы местным печатникам. Он объяснял это так: «Живопись — это слишком жестко; то, что я хочу показать, — это механические вещи». Уорхол понимал, что передача заказов на сторону порождает проблемы определений подлинности: «Мне кажется, было бы здорово, если бы больше людей занялось шелкографией, так что никто не знал бы, принадлежит моя картина мне или еще кому-то»
Прошло почти двадцать лет после смерти Уорхола, и Совет по аутентификации его работ (AWAB) пытается решить именно эту проблему — определить, которые из работ Уорхола можно считать подлинными. Вопрос не в том, оригинал та или иная работа или подделка, и даже не в том, касалась ли ее рука мастера. Речь идет о «присутствии художника» — видел ли вообще Уорхол это произведение на пути к дилеру и выразил ли свое одобрение. Ученые спорят даже по поводу этого критерия: некоторые говорят что именно размывание понятия авторства и использование массового производства завоевали Уорхолу место в истории искусств. Результат — хаос в головах коллекционеров и дилеров, пытающихся понять, что именно можно считать подлинным. Так, совет отверг некоторые работы, полученные непосредственно от Уорхола. Он отверг то, что ранее признал подлинным Фонд Уорхола, — а я некоторых случаях изменил и собственное прежнее решение.
Совет никогда официально не объясняет, почему отказывает в подлинности тому или иному произведению. Результат — обвинения в необъективности и слухи о конфликте интересов. Работу совета оплачивает Фонд Энди Уорхола; он же получает отчеты о работе совета; по смерит художника фонду перешло 4100 его картин и скульптур. Фонд перелает их для продажи на аукционы и нескольким избранным дилерам вроде Гагосяна. Лучшие произведения Уорхола и ранние его работы, такие как серия «Катастрофы», всегда пользуются спросом, их всегда не хватает на рынке. Остальных работ больше чем достаточно. Рынку потребуется лет тридцать, чтобы «переварить» все находящиеся в распоряжении фонда произведения Уорхола. Так, существует по меньшей мере пятьдесят картин и гравюр «Маленький электрический стул» и более «огни работ на тему электрического стула вообще.
В июле 2007 года Джо Саймон-Велан, владелец автопортрета Уорхола (1964), подал в федеральный окружной суд в Нью-Йорке коллективный антимонопольный иск против наследников Уорхола, Фонда визуальных искусств Энди Уорхола и Совета по аутентификации. Совет дважды отверг принадлежащий ему портрет, хотя, но утверждению Саймон-Велана, ранее бизнес-менеджер Уорхола Фредерик Хьюз подтвердил его подлинность. В иске утверждается, что истцы монополизировали рынок произведений Уорхола; иск носит коллективный характер, чтобы к нему могли присоединиться и другие владельцы подвергнутых сомнению «уорхолов». Если фонд и совет по аутентификации проиграют этот процесс, речь может идти о сотнях миллионов долларов в качестве возмещения ущерба; кроме того, к аутентификации могут быть предъявлены еще сотни тысяч неизвестных «уорхолов», которые затем будут выставлены на продажу.
Количество работ Уорхола не снижает его роли на рынке современного искусства и никак не влияет на уровень цен на его произведения. Широко распространено мнение о том, что работы Уорхола, датируемые 1962—1967 годами, суповые банки, портреты знаменитостей, катастрофы и автопортреты — гениальны, что они изменили ход современного искусства. Именно эти работы приносят максимальный доход.
Почти десять лет аукционный рекорд Уорхола принадлежал Шелкографии 1964 года «Оранжевая Мэрилин», проданной «Сотби» в 1998 году за 17,3 миллиона долларов. Три других полотна были проданы частным образом на 25—28 миллионов долларов: «Дик Трейси и Сэм Кетчум» (1961) приобрел нью-йоркский финансист Генри Крэвис у Дэвида Геффена, а «Супермена» (1961) купил Стив Коэн; обе сделки организовал Ларри Гагосян. «Четыре репродукции расовых волнений» были проданы через нью-йоркскую галерею Aquavella.
Затем в мае 2007 года его аукционный рекорд вдруг резко рванулся вверх. Как уже говорилось. «Зеленая автокатастрофа» была выставлена на продажу на нью-йоркском аукционе «Кристи» с эстимейтом 25—30 миллионов долларов и была куплена за 71,7 миллиона, что в четыре раза превосходит предыдущий рекорд Уорхола. «Зеленая машина» — это несколько репродукций горящей перевернутой машины, выполненных в зеленом цвете. Отчасти ее высокая цена объясняется беспокойством коллекционеров по поводу «последнего шанса». Дело в том, что в период c 1962 по 1964 год Уорхол создал пять шелкографий с изображением автокатастрофы. Три из них находятся в музеях, а четвертая гораздо меньше по размеру и поэтому представляет меньший интерес.