— Ты прав, — согласилась она. — Но нас слишком мало.
— Придется звать на помощь. Потеснимся, сделаем четыре смены. На Планете всегда хватало молодежи, которая с радостью пойдет к нам. Конечно, если меркулины еще не задурили им головы.
— Ты думаешь?..
— Меркулин и другие — они умны и логичны. Хотя логика их в основном формальная, но ведь молодость далеко не сразу постигает диалектику.
— И я тоже? — шутливо хмурясь, спросила Ирэн. — Или я уже не молода?
— Ты — исключение, звездочка. — Он поцеловал ее. — Кстати, мы уже начали пополняться. Тот парень, что летел с нами, тоже начинает работать.
— Кедрин?
— М-да. Ты его знаешь?
«Когда-то считала, что знаю, — подумала Ирэн. — Но ведь прошло много лет…»
— Нет, — сказала она.
— Ну, посмотрим, как у него будет получаться. Трудно им придется — ему и всем, кто прилетит.
— Думаешь, они смогут по-настоящему помочь?
— Ну, их будет не так уж много. В основном придут курсанты, кроме того — студенты Звездного. Кстати, надо пойти, уточнить — сколько их прилетит.
— Ты так и не отдохнешь?
Велигай взглянул на нее, казалось, с удивлением.
— Ты же знаешь…
— Да, — грустно сказала Ирэн. — Знаю…
Кедрин проснулся. Как это было непохоже на земные пробуждения, когда свет стучался в окно и торопил подниматься и жить. Здесь, в тесноватой каюте старого планетолета, не было ни солнца, ни ветра. Просто регуляторы усиливали свет, раздавался сигнал, и надо было вставать, хотя не успевшее отдохнуть телег протестовало.
Но каждый раз Кедрин пересиливал себя; рядом, на спутнике, жила Ирэн, и она тоже ежедневно выходила на работу. Чем быстрее разберется он во всех трудностях новой профессии, тем скорее переселится в спутник и там, наконец, сможет видеть ее каждый вечер. А для этого надо вставать, надо вставать…
Он встал, умылся. Термос с завтраком уже ожидал его в кают-компании планетолета, единственным обитателем которого он пока был. Кедрин старался есть помедленнее, но все равно завтрак прошел очень быстро. Еще минут пять продолжалось слушание новостей, по радио. Потом Кедрин заставил себя выключить приемник и подняться.
Скваммер ожидал его, всегда одинаково готовый, самодовольно-бодрый и неумолимый. Пришлось лезть в проклятую скорлупу и неуклюже ковылять к выходному люку. Топать, переваливаясь с ноги на ногу, и тем временем соображать, какой же сюрприз приготовил ему скваммер на сегодня.
Люк угодливо распахнулся, и Кедрин вылетел, словно ленивая рогатка нехотя, медленно выстрелила им.
Как и всегда, он задержал дыхание, потом с шумом выдохнул воздух. На сей раз выход прошел совсем гладко, и это неожиданно вселило в Кедрина бодрость, какой он и не ожидал. Вдруг ему открылась вся конкретность окружающего мира. Кедрин удивился тому, как велик этот мир и как непохож он на Землю. Планета была видна вся, и она заслоняла лишь небольшую часть Вселенной.
На этот раз Кедрину было разрешено самостоятельно проследовать в тот куб пространства, который назывался «рабочим пространством» и в котором монтировались корабли.
Именно тут спешно достраивался пузатый планетолет — один из многочисленного семейства средств передвижения в космосе, который монтажники даже не называли кораблем: настолько он был непохож на это стройное слово. Для небольших скоростей планетолетов такая форма была выгодна; но тот, кто думает, что обводы корабля не играют роли в космическом пространстве, пусть-ка сам попробует пройти на таком пузыре сквозь рой частиц хотя бы средней плотности.
Сейчас достраивающийся шар висел в пустоте и вместе со спутником и со всем остальным, что находилось в прилегающем к спутнику пространстве, образовывал единую систему. Она медленно обращалась вокруг общего центра тяжести, который, в свою очередь, исправно обходил вокруг Земли. Кедрин смотрел и представлял. Нет, здесь, возможно, было даже интересно — когда работали автоматы и оставалось лишь сидеть в спутнике, наблюдать за экраном и приборами и думать, хотя бы о том, какие надо создать новые автоматы. Но теперь автоматов не было, а к работе приступили сами монтажники.
Они сновали вокруг шара во всех трех измерениях — «бронированные муравьи», как подумалось Кедрину. Они что-то тащили, устанавливали, варили, стремительно пролетали или медленно обращались вокруг планетолета по каким-то своим орбитам. Но чем больше Кедрин смотрел на них, тем менее подходящим казалось ему сравнение с муравьями. Точность орбит, подсказывала другое: это были люди-планеты, чьи пути пролегали в мироздании на равных правах с бесконечной спиралью Земли, трассой Солнца, дорогой Галактики. Тем же законам Кеплера подчинялись они, плюс еще одному
— закону человеческой воли, которая позволяла им менять свои орбиты, а когда-нибудь, возможно, позволит менять и орбиты планет.
Сам-то ты вовсе не претендуешь на такую планетную судьбу. Но приходится и тебе стараться не отстать от них. А монтажники и не думали о судьбе. Они работали вручную — совсем так же, как работали некогда люди на Земле. Если чего-то не хватало этой аналогии, то свиста или песни, потому что люди на Земле любили петь или насвистывать за работой, а скваммеры молчали — во всяком случае, пока ты не настраивался на их частоту.
Молчал и Кедрин; пока ему нужна была лишь общая волна. Ему предложили облететь планетолет со всех сторон, чтобы, не торопясь, рассмотреть это сооружение и наметить самые выгодные трассы, по которым придется переправлять детали. Выполнить задачу оказалось не так-то просто — скваммер был велик, а мир — мал, но в конце концов он все-таки облетел корабль. Кое-где не хватало здоровенных кусков обшивки и, наверное, еще много чего. Хотя, как разъяснили Кедрину, внутри все было на месте: корабли в пространстве начинали монтировать изнутри, механизмы постепенно обрастали разными помещениями и оболочкой.
Потом понадобилось перегнать на другое место одну из массивных деталей. Кедрин выжал педаль стартера с такой силой, как будто давил каблуком змею, потому что это была его первая попытка сдвинуть деталь. Скорость возросла неожиданно быстро. Ему кричали: «Стой!» Он забыл, как тормозят, и вместо этого еще прибавил ходу.
Стало ясно, что плохо придется монтажнику, который в этот миг медленно летел перед Кедриным в том же направлении. Вокруг скваммера были захлестнуты тросы от какой-то сложной и громоздкой детали, которую монтажник толкал перед собой, неся в четырех руках еще какие-то штуки поменьше. Кедринская деталь — гамма-отражатель — уже хищно нацеливалась острым углом между лопаток скваммера, чуть повыше дверцы. Стало до ужаса ясно, что в точку встречи деталь и передний монтажник придут одновременно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});