– Да шеф Никиту не отпустит, – заныла Сати, чувствуя правоту начальника рекламы. – Он вроде в бухгалтерии локальную сетку делает.
– Отпустит! – решительно заявил начальник. – Как услышит, сколько денег мы за «Сад-огород» срубим, отпустит. И денег на бензин даст!
Он исчез, а Сати поднялась в компьютерный отдел. Сисадмин сидел на рабочем месте, уткнувшись в монитор, и делал какие-то пометки на листке бумаги.
– Привет, Никита! Ты на своей таратайке приехал сегодня или как?
Сисадмин оторвался от компьютера.
– Таратайке, скажешь тоже! – недовольно пробурчал он. – На машине я приехал, ясно? А чего?
– А того, что поедем мы сейчас.
Сати перевела взгляд на стол и вдруг увидела, что пометки Никита делает на распечатанном, залитом чаем конверте.
Она выхватила конверт, не обращая внимания на ворчание приятеля, и взглянула на адрес.
– Никита! Это же то самое письмо из прокуратуры, с запросом! Я его второй день ищу! Как оно могло в вашем отделе оказаться?
Сисадмин пожал плечами.
– Да я откуда знаю? Валяется тут с прошлой верстки. Ты, наверное, и оставила.
Сати покачала головой. Большое счастье, что компьютерщики игнорировали все намеки шефа о генеральной уборке в их отделе. Прошлогодняя «генералка» чуть не закончилась плачевно – дизайнеры долго любовались чистым кабинетом, потом решили покурить, подожгли окурком мусорную корзину и едва не спалили все здание.
– Ты вот что, Никита, – Сати безуспешно пыталась разгладить мятое письмо, – ты пока что в отдел рекламы спускайся, а я к шефу забегу, отдам ему этот проклятый запрос.
Она выскочила за дверь, спустилась на второй этаж и, стоя на лестничной клетке, задумалась. Являться к шефу с письмом, которое она должна была вручить ему еще вчера, было небезопасно.
На лестнице послышались шаги.
– А куда это вы с Никитой сейчас едете? – подозрительно осведомился фотокорреспондент Аверченко. – Не на рекламную съемку?
– На какую еще съемку? – глядя на него честными глазами, переспросила Сати. – Так, по делам едем. А ты куда? Слушай, дело у меня к тебе. Будь другом, занеси шефу конвертик! Я бы и сама, но опаздываю уже.
Сати сунула ему письмо.
– А что это? Запрос из прокуратуры, что ли? Шеф его вчера весь день искал. А почему конверт такой мятый и грязный? – поинтересовался фотокорреспондент.
– Скажи шефу, что из прокуратуры такой прислали! – крикнула Сати уже с первого этажа.
– Гляди, опять эти самые! – Сати толкнула приятеля в бок. – «Десантники»! Сейчас прицепятся: «Знаете ли вы имя истинного бога?»
– Тихо! – прошипел Никита, с преувеличенной доброжелательностью улыбаясь приближающимся «десантникам». – Не спугни!
– Опять души покупать будешь?
«Десантник» немедленно среагировал на открытую, искреннюю улыбку сисадмина и заторопился навстречу, сияя ответной улыбкой.
– Молодой человек, можно вас на минуточку? Вам знакома эта книга?
Он сунул под нос молодому человеку маленький черный томик.
Сати вздохнула.
– Конечно! – с большой готовностью отозвался Никита. – Я, знаете ли, лично знаком с автором.
Машина Никиты, пожилая побитая «японка» белого цвета, наверное, была долгожителем среди всех автомобилей города.
Она дребезжала, тряслась, дергалась, иной раз непонятно с чего вставала посреди улицы как вкопанная, а потом, словно поразмыслив, катила дальше по заданному маршруту. Однако Никита гордился ею так, словно это был последней модели «Мерседес».
По городу ехать пришлось медленно: где-то впереди шел ремонт дорожного покрытия, и поток машин двигался еле-еле. Пару раз Никита пытался свернуть на Прибрежное шоссе, что тянулось параллельно основной трассе, но натыкался то на непонятно откуда взявшийся дорожный знак, запрещающий поворот, то на металлические трубы, заботливо положенные жильцами домов поперек проулков, чтоб через их дворы не шныряли ушлые автомобилисты. Наконец Никита смирился, машина поползла в общем потоке, попала в пробку и застряла окончательно.
– Ну, этак мы на работу до вечера вернуться не успеем, – недовольно проговорила Сати. Она приподнялась с сиденья и попыталась опустить козырек, чтобы яркое солнце не било в глазах. Козырек противно крякнул и остался у нее в руках.
– Ой… Никита… сломала я твою тачку… – растерянно сказала Сати, вертя в руках отвалившуюся деталь авто. – Бить будешь?
Сисадмин строго глянул на Сати.
– Дай сюда! Сколько раз говорил – не трогай ничего в машине! – сурово сказал он, ловко прицепляя козырек на место. – Женщина и техника – две несовместимые вещи! Ясно?
– Ты! Шовинист! Думаешь, если умеешь компьютеры чинить, так ты самый умный?!
– Ничего я не думаю. Я думаю, где денег взять, чтоб машину новую купить, понятно?
– Понятно, – пристыжено ответила Сати. – Извини… Зато я кофемолку умею чинить! – тут же добавила она.
– Опять, что ли, сломалась? Принеси на работу, я разберусь. А в салоне и правда не трогай ничего, сама видишь, на ладан дышит моя старушка.
Сати кивнула. Каждый раз, усаживаясь в машину, она давала зарок не хлопать сильно дверцей, не пытаться открыть окно, не включать музыку и неизменно забывала об этом. Сисадмин, обнаруживая очередную поломку, произошедшую по вине Сати, долго ворчал и обещал, что в следующий раз любители портить чужие машины непременно пойдут пешком.
Пробку впереди в конце концов разрулили, и машины медленно двинулись вперед. Посреди дороги, в потоке автомобилей, стоял бравый гаишник, важно помахивал жезлом и наметанным глазом выхватывал из вереницы автомобилей машины подороже и поновей. Их он отправлял к обочине, там с водителями душевно беседовал еще один сотрудник.
– Блин, щас на бабки разведут, – расстроился Никита. – У тебя деньги есть? Я отдам с зарплаты.
Он снизил скорость, но гаишник пренебрежительно покосился на старую, с облупившейся краской иномарку и махнул: проезжайте, мол, мимо!
Никита облегченно вздохнул, повеселел и нажал на газ.
Справа потянулся заброшенный парк, потом блеснул золотом купол построенного совсем недавно цирка, мелькнули рекламные тумбы, заклеенные афишами. Сати взглянула на цирк и подскочила:
– Блин! Надо же было за билетами заехать. Мы же размещали объяву о новых гастролях, администраторша билетами хотела рассчитаться. Слоны приезжают, знаешь?
– Слоны-шманы… – отозвался Никита, внимательно глядя на дорогу. – Знаю.
– Тебе сколько билетов оставить? Три?
– Два. С дочкой пойду. Жена слонов-шманов не любит.
– На обратной дороге заедем? Это быстро.
– Заедем, заедем…
Городские улицы закончились, и машина, дребезжа и подпрыгивая, понеслась по шоссе. Замелькали окраины, огромный завод с дымящими трубами, пустыри, автобусные остановки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});