Читать интересную книгу Плохая Мари - Марси Дермански

Девочка-подросток с фиолетовыми волосами и с колечком в носу вопросительно взглянула на нее, и Мари осознала, что понятия не имеет, как купить билет. Она была во Франции. Где все говорят по-французски.

– Мне два билета, пожалуйста.

Девочка что-то сказала ей. По-французски.

– Два билета. Мари показала на себя, на Кейтлин, положила на стойку купюру в пять евро и посмотрела прямо на девчонку. Кассирша взяла купюру, покрутила ее в пальцах и выдала Мари два билета и несколько мелких монет сдачи.

– Gracias, [43] – сказала Мари.

Правильное слово она вспомнила только через долю секунды. Merci. Во Франции французский. Испанский в Мексике.

Возле карусели выстроилась еще одна очередь. Мари удобнее перехватила Кейтлин.

– Мне придется поставить тебя на ножки, – сказала она.

– На руки, – потребовала Кейтлин.

Она устала и объяснялась с Мари односложными предложениями. Они гуляли не так уж долго и простояли в очереди к Эйфелевой башне меньше часа, но Кейтлин уже перестала «сотрудничать». Оставила все на Мари. Абсолютно все. Это было несправедливо. Мари спустила Кейтлин на землю. Ее руки устали – Кейтлин была уже не грудным ребенком.

– На руки.

Кейтлин заплакала. Ее лицо покраснело, рев становился все громче и громче. Черные няньки, вслед за которыми Мари пришла на детскую площадку, обернулись и понимающе посмотрели на нее. Их дети не ревели и не капризничали. На счету Кейтлин до сих пор числилась только одна более или менее значимая истерика: та, которую она устроила в день, когда начался флирт между Мари и Бенуа.

Мари снова взяла Кейтлин на руки.

– Давай просто посмотрим, – сказала она. – Тише, тише. Ш-ш-ш. Все хорошо. Мы потом покатаемся. Все в порядке. Ну перестань, пожалуйста. Тише, маленькая. Ш-ш-ш.

Мари вышла из очереди и посмотрела по сторонам. Скамейки рядом с каруселью были заняты.

– Черт, – сказала Мари.

– Черт, – повторила Кейтлин.

Глупо злиться на уставшую двухлетнюю девочку. Мари решила, что будет держать себя в руках. Она огляделась еще раз – может быть, удастся найти удобное местечко и присесть прямо на траву. Кейтлин успокоится, отдохнет, возможно, даже поспит немного. Но вокруг было слишком много народу. Вдруг кто-нибудь наступит на Кейтлин? Рисковать нельзя. Мари будет сложно объяснить это Эллен. Пожилая женщина с коляской обошла их и вытащила из коляски маленького мальчика. Мари посмотрела на нее с завистью.

– Ты такая тяжелая, Кит Кат, – сказала Мари. – Давай я поставлю тебя на ножки, и мы немножко погуляем. Совсем чуть-чуть, ладно?

– Нет.

– Нет, – повторила Мари.

Кейтлин потянула ее за волосы.

– Прекрати, – сказала Мари.

Кейтлин отпустила волосы, но вместо этого принялась крутить лямку майки Мари. Человек, которого Мари любила больше всех на свете, начинал серьезно действовать ей на нервы. Она опустила Кейтлин на землю, и та сразу же заревела. Мари подумала о Людивин, тут же вспомнила, что Людивин мертва, и опять взяла Кейтлин на руки.

– Ты устала, да?

– Хочу домой, – сказала Кейтлин. Мари еще раз посмотрела на коляску, теперь пустую. Пожилая женщина, вероятно, приходилась мальчику бабушкой, не няней. Она оставила коляску под деревом, недалеко от того места, где стояли Мари и Кейтлин, и встала в конец длинной очереди на карусель. Карусель остановилась, и толпа детей ринулась вниз. Кондуктор помог женщине взобраться по ступеням, мальчик выбрал лошадку.

– Ага, – сказала Мари. – Смотри-ка, Кейтлин. Коляска. Как раз для нас. Хочешь, я тебя немного повезу? Так будет лучше, правда?

Кейтлин кивнула. Так, будто делала Мари одолжение. В первый раз она напомнила Мари Эллен.

На карусели заиграла музыка. Бабушка уселась на лошадку и взяла мальчика на колени. Мари и Кейтлин осмотрели коляску.

– Симпатичная, – сказала Мари. – Совсем как твоя.

– Она красная, – произнесла в ответ Кейтлин.

– Твоя тоже красная, – сказала Мари. – Может, сядешь?

Она посадила Кейтлин в коляску и застегнула ремень. Застежки были почти такие же, как у американских колясок. Под сиденьем Мари обнаружила сумку, в которой оказался чистый подгузник, упаковка сдобного печенья, пластиковая коробочка с миниатюрными французскими сырами, завернутая в фольгу, и детская чашка с крышкой и носиком. Еще там был свитер в сине-белую полоску – Кейтлин он пригодится. Очень скоро, когда стемнеет.

– На, – сказала Мари и протянула Кейтлин чашку. Кейтлин взяла ее и прильнула к ней губами.

– Вкусно? – спросила Мари.

Кейтлин ничего не ответила. Она молча пила то, что было в чашке. Карусель начала вращаться. Бабушку с внуком видно не было, они находились с другой стороны. Мари развернулась и пошла прочь, стараясь идти не слишком быстро, но и не слишком медленно.

Итак, теперь она совершила преступление официально. Стала настоящей преступницей, а не пособницей. Теперь она была виновна еще и в мелкой краже. Мари представила себе огорчение и потрясение пожилой женщины, которая слезет с карусели и увидит, что коляски нет. Почему-то это было даже хуже, чем украсть ребенка. Кейтлин и Мари просто принадлежали друг другу.

* * *

Мари никогда раньше не видела ни одного фильма братьев Маркс.

Они пошли на «Утиный суп». Фильм шел в маленьком кинотеатре, в переулке неподалеку от Елисейских Полей, почти рядом с каруселью. Кинотеатр был маленький, обшарпанный и располагался в подвале. Зрителей почти не было. Мари пила пиво, которое купила в буфете, – слово «пиво» по-французски звучало почти так же, как по-английски. Она ела вкусное сдобное печенье, найденное в коляске, запивала его пивом, смотрела фильм и смеялась. Кейтлин уснула.

Мари выпила еще бокал. А потом еще.

Когда они вышли из кинотеатра, было уже темно. Мари несколько раз моргнула. Она полностью потеряла ориентацию. Улица показалась ей совершенно незнакомой, и она понятия не имела, куда двигаться дальше. Они были в Париже, это она знала точно. Субтитры были на французском.

– Я хочу есть, – захныкала Кейтлин.

Мари готова была заплакать сама. Она тоже хотела есть. Она хотела снова оказаться в доме Эллен, открыть дверцу стального холодильника и найти себе что-нибудь вкусненькое. В такие вечера, как сегодня, когда особенно уставала, Мари разогревала в микроволновке уже готовые макароны с сыром. Просто добавляла немного молока и размешивала.

– Что ты хочешь? – спросила она Кейтлин. – Скажи мне.

Трудно было ожидать от Кейтлин хорошей идеи. Кейтлин знала о Париже еще меньше, чем Мари.

Но ответ получился неожиданный и вполне конкретный. Волна любви накрыла ее с головой.

– «Макдоналдс».

Мари широко улыбнулась.

Если не поддаваться панике, найдется ответ на любой вопрос.

«Макдоналдс» обнаружился на Елисейских Полях, прямо за углом. В гамбургере, который заказала Мари, «Роял Де Люкс» был какой-то незнакомый горчичный соус и булочка была необычная, очень вкусная.

Мари он очень понравился.

Она заказала еще пива. Нет, она не хотела напиться; алкоголь просто помогал ей оставаться спокойной. В конце концов, у нее были все причины волноваться. Она была в Париже, ночью, с маленькой девочкой, которая не являлась ее ребенком. Но Мари потягивала пиво, думала о Харпо Марксе, и все было в порядке.

Кейтлин тоже была довольна своими наггетсами. Похоже, они ничем не отличались от американских макнаггетсов. Такие макнаггетсы им иногда давали в тюрьме. Заключенные любили их больше всего. Картошку фри Мари и Кейтлин разделили пополам.

Никакой опасности не было.

Бенуа Донель не нашел их.

Да и как бы он смог? Париж – огромный город. У Мари не было ни мобильного телефона, ни кредитки. И Бенуа не мог знать, куда они пойдут, потому что Мари и сама этого не знала. Пока еще она не нашла подходящий отель, но непременно найдет. Отель с ванной. И там начнет все сначала.

Бенуа не станет обращаться в полицию. В этом Мари была уверена. У него и так полно неприятностей: с женой, с французской актрисой, с властной соседкой. С Мари. У него достаточно своих преступлений.

Мари допила пиво.

– Куда теперь пойдем, Фасолинка?

– Где мамочка? – спросила Кейтлин и макнула кусочек курицы в соус так, будто делала это всю жизнь.

– На работе, – сказала Мари. – Ты по ней скучаешь?

Вопрос был опрометчивый, но забрать его назад было невозможно. Может быть, пиво было виновато. Может, ситуация, в которой очутилась Мари. Мать Хуана Хосе была вне себя от радости, когда он вернулся домой. Она обняла Мари, как собственную дочь. Но в Париже никто им не радовался. Им некуда было пойти. Не так все должно было быть: Мари и Кейтлин одни в «Макдоналдсе», вещи Кейтлин в квартире французской актрисы, Бенуа Донель в объятиях французской актрисы. Эллен летит через океан, закон на ее стороне. Хуан Хосе мертв. Мертв навсегда.

– Хочу домой, – сказала Кейтлин.

Мари кивнула.

Она могла бы разозлиться на Кейтлин за то, что та требовала больше, чем Мари могла ей дать, но на самом деле Мари ее понимала. Она тоже хотела домой. Но, думая о доме, Мари представляла себе маленькую комнатушку без окон в подвале дома Эллен. Стальной холодильник, полный еды. Ванну на изогнутых чугунных ножках. Может быть, им с Кейтлин можно будет вернуться? Без Бенуа. Эллен совершенно незачем ревновать – после всего, что случилось, она сама не захочет такого мужа. Даже Эллен заслуживает лучшего, чем Бенуа Донель. И она заслуживала большего, чем Хэрри Элфорд. Мари завидовала ей с детства, но на самом деле, если задуматься, жизнь Эллен была не так уж и хороша. Ее дочь, например, недавно похитили.