Читать интересную книгу Прошлое — чужая земля - Джанрико Карофильо

— Продолжайте!

— Я думаю, насильник ходит в эти заведения. Осматривается, выбирает жертву, возможно, среди девушек, которые пришли без парней, — обычно такие девушки собираются компанией. Потом одна уходит, а он следит за ней… и делает свое дело.

— А девушки, которые там работают?

— С ними то же самое, лейтенант. Он приходит в бар ближе к закрытию, выбирает себе официантку или барменшу. Сидит, пьет и ждет. Когда бар закрывается, идет за девушкой и, если ее никто не провожает и не встречает на машине…

— … возможно, в эти бары он заходит не раз. Выбирает жертву, изучает ее привычки. Все верно.

Он зажег сигарету, плюнув на головную боль. Какое-то время обдумывал идею Кардинале, балансируя между восхищением и завистью и пытаясь свести все факты воедино. Наконец-то в тупике замаячил след, наконец-то на горизонте появилась гипотеза, достойная рассмотрения. Он почувствовал нарастающее возбуждение.

— Девушки точно назвали заведения, из которых возвращались?

— Одни да, другие нет. Нужно снова с ними поговорить. Не исключено, что они кое-что заметили в те или предшествующие вечера. Одинокого незнакомого мужчину.

— Правильно. Обязательно выслушаем каждую. И начнем с последней. Потом поговорим с ее подругами. Она сказала, их в тот вечер было четверо. Надо сейчас же с ними связаться. Пока они еще что-то помнят.

Он загасил выкуренную до половины сигарету.

— Молодец, Кардинале! Просто отлично! Вызовем их прямо сегодня. Сначала Катерину как-ее-там, а потом и ее подруг. Молодец!

— Черт возьми, и правда молодец! — повторил Кити, зажигая новую сигарету, когда бригадир удалился.

Головная боль прошла.

Глава 18

Катерина как-ее-там не помнила больше ничего из событий того вечера. В баре она ни на кого не обратила особенного внимания. Да, они с подругами часто ходили в это место. Нет, она не замечала ничего подозрительного в предыдущие вечера. Нет, она не могла сказать, следили ли за ней раньше.

Две ее подруги сказали примерно то же самое.

От третьей — симпатичной девушки с пышной грудью и хитрым, но не слишком умным лицом — поначалу тоже не удалось добиться большого толка. На допросе Кардинале и Пеллегрини буквально ели ее глазами.

— Итак, синьорина…

— Роселла.

— Ах да, Роселла. Вы не могли бы сообщить нам свои анкетные данные?

Перечислив все, что требуется, она по просьбе Кити в четвертый раз изложила им события того вечера. Катерина и Даниэла ушли раньше, потому что на следующий день собирались на лекции. Они с Кристиной немного задержались, чтобы еще выпить и поболтать.

— Хорошо, Роселла, а теперь я хотел бы, чтобы вы поподробнее рассказали мне о том, что случилось до этого. До того, как ушли ваши подруги. Никто из посетителей бара не показался вам немного странным? Какой-нибудь мужчина или молодой парень, который пришел один и вел себя не так, как другие? Может, кто-то, кого вы уже видели раньше в том баре?

Роселла тряхнула головой и произнесла: «Нет, никого». Неужели и эта их догадка не оправдалась? Значит, они опять вернулись к тому, с чего начали? Но тут вдруг девушка, до того энергично мотавшая головой, замерла, как будто ей в голову пришла новая мысль.

— Заглядывал там один… Но это точно не он!

— Что вы хотите сказать? Кто заглядывал?

— Мы буквально только что расположились, когда он вошел. Он сел за стойку. А минут через десять ушел. Но это точно не он.

— Почему?

Роселла посмотрела ему в глаза и снова покачала головой. Повисла пауза.

— Он был очень красивый. Таким не нужно насиловать девушек. За ними девушки сотнями бегают. Он не мог пойти за Катериной…

Зачем такому красавчику нападать на такую дурнушку, как Катерина, — примерно такие слова рвались у нее с языка, но Джорджо ее перебил:

— Вы видели его раньше?

— Нет, совершенно точно. Если бы видела, запомнила бы. Повторяю, что…

— Вы смогли бы его узнать, если бы снова увидели?

Конечно, смогла бы. По тому, как она это произнесла, было очевидно, что она не просто узнала бы его, но с удовольствием познакомилась бы с ним поближе.

Сначала Кити попросил ее описать этого парня — метр восемьдесят, глаза светлые, волосы темные, — а потом показал ей альбом с фотографиями всех подозрительных лиц, которые они собрали в ходе расследования. По правде сказать, он не очень-то надеялся обнаружить в коллекции маньяков этого Алена Делона.

И действительно, его там не оказалось.

Девушка с гримасой отвращения быстро пролистала листы, с которых на нее глядели отвратительные рожи, обезображенные собственной низменной природой и мерзкими пороками либо изуродованные следами тычков и затрещин, полученных перед съемкой. Закрыв альбом, она решительно отодвинула его от себя, отрицательно качая головой. Кити замер на несколько секунд, а потом сказал:

— Послушайте, Роселла, вы говорите, что хорошо его помните. Сможете описать его нашему художнику? Возможно, у нас получится составить фоторобот.

— Смогу, но поверьте мне, это не может быть…

— Да, я понимаю. Вы говорите, маловероятно, что он именно тот, кого мы ищем. Очень может быть, что вы правы, но мы не имеем права оставить без проверки ни одно предположение.

Кити говорил с девушкой, но думал уже о другом. На него накатило странное возбуждение, а в мозгу билась одна и та же настойчивая мысль: это может быть он, это может быть он; не знаю почему, но он идеально подходит, не знаю, к чему он подходит, но подходит. Идеально.

— Пеллегрини, будьте добры, пригласите нашего художника. Того ефрейтора с усами… Как его зовут?

— Его зовут Нити, лейтенант, но его нет.

— Что значит — нет? Куда он девался?

— Он на больничном, лейтенант. Попал в аварию на мотоцикле и сломал руку. Ту, которой рисует.

Пауза. Тишина.

— Можно спросить в полиции, может, они одолжат нам кого-нибудь из своих. У них как минимум двое…

— Вы сами не понимаете, что предлагаете. Разумеется, они согласятся нам помочь! Одолжат своего художника и скажут: «Дорогие друзья карабинеры, о чем речь, конечно, забирайте себе нашего специалиста, а мы будем сидеть тихо и даже не подумаем сунуть нос в ваше расследование!» Вы всерьез на это рассчитываете?

Пеллегрини повел плечами и поджал губы, вероятно, подумав: «Ну и что? Если мы все равно в тупике?»

Но Кити не собирался сдаваться. Ему в голову пришла одна безумная идея. А может, и не совсем безумная.

Почему-то ему было трудно поделиться ею с собравшимися в этой комнате людьми — между прочим, его сотрудниками.

Но почему, — спрашивал он себя, почему он стесняется признаться подчиненным, что умеет рисовать и может самостоятельно набросать фоторобот подозреваемого?

Кончилось тем, что он принялся за дело, так ничего и не объяснив.

— Кардинале, принесите мне несколько белых листов, карандаш и ластик.

Бригадир молча посмотрел на него, наморщив лоб и прикрыв глаза. Как будто не совсем понял. Именно так.

— Ну так вы несете или нет?

Тот очнулся и вышел. Вернулся несколько минут спустя с бумагой, карандашами, ластиком и точилкой.

— А теперь выйдите все, пожалуйста, и оставьте меня наедине с синьориной.

Он ничего больше не добавил, чтобы не пускаться в объяснения. Оба помощника вышли, не говоря ни слова и не смотря друг на друга.

Кити и девушка провели вместе не меньше часа. Когда Пеллегрини и Кардинале вернулись в комнату, на столе лежал портрет.

Пеллегрини не сдержался:

— Это вы нарисовали, лейтенант?

Кити ничего не ответил. Его взгляд блуждал по портрету, лицам своих подчиненных и девушке.

— Синьорина Роселла говорит, что он похож на того парня, которого она видела два дня назад в баре…

Девушка осмотрелась, собиралась что-то добавить, но передумала и ограничилась кивком головы в знак согласия. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Какое-то время все присутствующие хранили молчание, не в силах сломить необъяснимую неловкость.

Потом Кити поблагодарил девушку за помощь, дал ей подписать протокол и отпустил. Если она им снова понадобится, ей позвонят. Он сам проводил ее по коридору и лестнице до выхода.

Он вернулся в кабинет: подчиненные стояли у стола и при его появлении оборвали разговор.

— Итак?

Тишина. Такая же, как раньше.

— Итак, я думаю, нам есть над чем работать.

Опять молчание. Помощники ограничились кивком головы.

Кити хотел спросить, что их не устраивает. Потому что им явно что-то не нравилось. Но он неизвестно почему сдержался и отправил подчиненных сделать ксерокопии рисунка. Когда все было готово, он велел им показать рисунок всем пострадавшим девушкам, выведать у них названия заведений, в которых они провели те вечера, и уточнить, ходили ли они туда прежде. Он выпалил все это на одном дыхании, желая поскорее остаться в одиночестве.