— Ну что сказать, молодец, сынок, — повторяет он — а чем на НВП отличился?
— «Калашников» разобрал и собрал, — скромно сообщаю я, — помнишь, ты мне еще пару лет назад, в гарнизоне были, показывал, как это делается? Я все запомнил. Потом освежил знания, и когда военрук меня вызвал, не облажался. Уложился в норматив.
— Раз такое дело, — улыбается довольный папа, — буду как в известной сказке «золотой рыбкой». Проси чего хочешь.
— У меня две просьбы. Первая — хочу на каникулы повидать деда, съездить к нему в Москву. Вторая — отдельный разговор. Есть один серьезный вопрос к тебе от Игоря Семеновича и меня. Требуется твоя помощь.
— Отец только приехал из командировки, — вмешивается в разговор недовольная родительница, — дай ему хоть немного отдохнуть и прийти в себя.
— Мам, я не против, — примирительно поднимаю вверх ладони, — папа спросил, я ответил.
— Подожди, Настя, — властно говорит отец. — Говори, Леша.
— Пап, я разговаривал с Игорем Семеновичем, — излагаю я, — есть идея открыть военно-патриотический клуб для комсомольцев. Поможешь?
— Постараюсь. А зачем вам это? — интересуется отец. — Уроков НВП не хватает?
— Пап, уроков НВП недостаточно, да и они не вызывают энтузиазма у многих. А вот дать ребятам ощутить, что такое армия, и почувствовать себя единой сплоченной и боевой командой — это другое. Ты спрашиваешь, зачем нам это? Во-первых, — начинаю загибать пальцы, — это патриотическое воспитание молодежи. Пусть почувствуют, что такое быть защитником Отечества, получат дополнительные практические умения по обращению с оружием, оказанию первой помощи, действий в различных боевых ситуациях. Не дай бог, что-то начнется, они уже будут подготовлены. Помнишь, дед рассказывал, как в первые месяцы Великой Отечественной много народу погибло, попало в плен или было покалечено именно потому, что люди были недостаточно готовы ни физически, ни психологически к такой мясорубке. Во-вторых, у ребят появится дело, честное, красивое и благородное. Уметь защищать Родину — что может быть важнее для мужчины? В-третьих, все участники будут приучаться к дисциплине и ответственности. Согласись, это в жизни пригодится. В-четвертых, такие люди нужны нашей стране и партии. Сильные, смелые, способные повести за собой людей и не дрогнуть в критических ситуациях. Помнишь, как в песне: «если не я, то кто же»?
Отец задумчиво кивает.
— Леш, ты рассуждаешь, как зрелый мужчина, — глаза папы пристально смотрят на меня, — странно, ты как-то быстро вырос.
— Много читаю, работаю над собой. А вообще Игорь Семенович на меня хорошо влияет, — улыбаюсь, — мы с ним на эту тему уже разговаривали. Так как, поможешь?
Жду его ответа. После минуты молчания батя хлопает ладонью по столу.
— Хорошо, убедил. Что от меня требуется?
— Пап, чтобы это воплотить в жизнь, нужно не только наше желание. Потребуется санкция и поддержка властей. Скорее всего, обратимся к секретарю райкома комсомола. Нужно, чтобы он нормально к нам отнесся. Посоветуй, как это сделать красиво, чтобы к нам прислушались и дали «добро»?
Отец хорошо знает секретаря райкома партии Николая Яковлевича. Они дружат. Но я не буду прямо просить батю обратиться к нему. Он никогда не использует свои связи в личных целях. Они даже пару раз ссорились с мамой из-за этого. Если только заикнуться о подобном, можно серьезно «огрести». Но общественно-полезная инициатива, — дело другое. Хочу, чтобы папа самостоятельно пришел к мысли, что ее нужно поддержать. Тем более что он сам военный.
Отец молчит, задумался. Продолжаю атаку:
— Пап, если бы ты и другие офицеры поделились с ребятами опытом, было бы здорово. Рассказали об армии, провели практические занятия по физподготовке и стрельбе. Показали бы боевую технику, если, конечно, это возможно. Многое сможет организовать Игорь Семенович, но и помощь других офицеров тоже необходима.
— Ладно, сынок, я понял. К деду съездишь, конечно. Они с бабушкой будут рады. И насчет клуба поможем, дело хорошее, стоящее, — папа на секунду замолкает, собираясь с мыслями. — Сделаем так…
К любому вопросу папа подходил основательно. Поэтому мы, под недовольное ворчание мамы, обсуждали все нюансы минут сорок. Договорились, что он позвонит Николаю Яковлевичу и поговорит с ним предварительно. Подаст эту инициативу как идею сослуживца, тем более что я отцу так и сказал. Попросит, чтобы секретарь райкома обратился к своему комсомольскому коллеге, чтобы тот уделил нам время. Мы с отцом обговорили и другие подробности. Он взялся организовать моему классу, а если получится и параллельному, экскурсию по нашей воинской части. Разумеется, этот вопрос еще надо было обговорить и утвердить с классным руководителем и директором. Разговором с отцом я остался очень доволен. Для запуска первой части моего плана все было готово. Осталось решить еще один важный момент: достать деньги.
После разговора с отцом, изредка прерываемого недовольными репликами мамы, соскучившейся по супругу, родители переместились в гостиную, а я, за пару часов сделав уроки, уютно устроился на диване.
Мой мозговой штурм проходил под смешки и обрывки разговора, долетавшие из гостиной. Родители смотрели какую-то развлекательную передачу, составленную из песен советского кино. На экране звучала легендарная песня Рыбникова из кинофильма «Весна на Заречной улице». Голос Николая Николаевича звучал проникновенно и завораживающе. Мама прильнула к отцу, положив голову на широкие плечи. Батя обнимал ее, раскинувшись на диване. Они наслаждались обществом друг друга и выступлениями артистов.
Я напряженно размышлял, где найти деньги.
Вариантов было всего два: взять их у криминала или «теневиков». К уркам пока лезть было нельзя. Я был банально не подготовлен к таким акциям. Нет, морально со мною было все в порядке. Никаких колебаний. Даже убить какого-то наркобарыгу или бандита спокойно могу. Без угрызений совести. Только воздух чище станет. Но средств, связей в преступном мире и возможностей для проведения подобной акции в одиночку у меня нет.
Не говоря уже о том, что наглеца, укравшего «общак» или нагревшего блатных на крупную сумму «бабок», будут усиленно искать. Опять же информация через стукачей может дойти до милиции. Зачем мне поднимать бучу? Такие операции должны проходить тихо и не привлекать лишнего внимания. А я уже в разборке с сявками «засветился». Мне категорически нельзя попадаться. Слишком многое поставлено на карту. Привести к краху может даже непредвиденная случайность или мелкая ошибка. Без подстраховки такие дела — большой риск. Доверять я пока никому не могу. Значит, придется