меня ждали пять страниц рассуждений на тему подслушанного разговора. Вайолет так и не осмелилась спросить отца, предпочитая продолжать заниматься подготовкой свадьбы и оставаться в блаженном неведении.
До того самого момента, пока в одно прекрасное утро ее не попросили спуститься в гостиную и поприветствовать гостей.
«Ах, этого просто не может быть! Нет, нет, нет! Я не верю!
Мой Элвар не мог так со мной поступить. Я не верю ни единому слову матушки, что мой жених сочетался браком с подругой детства в южном поместье и мне надлежит заключить помолвку с графом Ройсом Эрлендом ди Трейтом из Андалузского графства.
Он сегодня вместе с матерью и братом прибыл на смотрины.
Это просто сон. Страшный и затянувшийся сон, который вот вот закончится и я смогу продолжить готовиться к свадьбе. Платье почти готово и осталось…
Нет, я не верю. Зачем они приехали и привезли все это?
Почему говорят о помолвке в предстоящую пятницу и обсуждают детали брака… Моего с графом брака!»
Здесь запись внезапно обрывалась. Судя по датам, прошло целых три дня без единой записи. Вайолет была слишком поражена и не брала в руки дневник.
«Я до сих пор не могу поверить в жестокость судьбы. Мой Элвар, мой любимый… Предал меня. Я получила письмо, в котором он написал, что встретил Дженниту и понял, что лишь одну ее любил все эти годы, а наши отношения были ошибкой.
Поддавшись порыву, я разорвала письмо на мелкие кусочки и сожгла, но это ничего не меняло. Сегодня состоится моя помолвка с графом ди Трейтом, а уже в понедельник я стану графиней.
Матушка счастлива, отец молчалив, а я просто безутешна. Разве может судьба быть столь жестокой?»
Здесь запись оканчивалась зарисовкой растоптанных роз.
Я вздохнула, откидываясь на спинку кресла. Так вот в чем причина того, что на всех портретах Вайолет была такой печальной. Она тосковала по возлюбленному, который бросил ее незадолго до свадьбы.
Но что же Ройс? Почему он так хотел жениться на Вайолет?
И что-то было нечисто с женитьбой этого Элвара. Неужели он польстился на богатое приданное? Хотя, судя по описаниям нарядов и украшений, семья Вайолет не бедствовала. Тогда, быть может его околдовали?
Я могла гадать сколько угодно. А пора было возвращаться к дневнику.
«Сегодня состоялась моя помолвка с графом. О, как он лучился довольством. Весь светился, улыбаясь и без конца осыпая меня комплиментами. Столь глупыми и банальными, что я могла лишь кусать губы и досадливо морщиться.
Он хочет убедить меня, что влюблен? Почему же тогда отказался отменить помолвку и отпустить меня?
Его семья привезла столько подарков, матушка невероятно счастлива.
А я? Что же делать мне?
Граф, он такой старый! И совсем не похож на моего Элвара. Слижком высокий, просто огромный! Мне кажется он может меня раздавить. Не хочу видеть его слишком темные волосы и грубые черты лица. Верните моего милого Элвара…»
Я была удивлена тем, каким видела Ройса Вайолет. Рассматривая угольную миниатюру с его портретом, поразилось какой избирательной бывает наша память и субъективным взгляд. Да черты в целом были Ройса, настоящего, до пророчества. Но искажены до неузнаваемости. На страницах дневника Вайолет он представал настоящим чудовищем. Похожим на того, каким стал после произошедшего…
Девушка ненавидела его и ей мужчина казался отталкивающим и пугающим. Хотя уверена, он был без ума от нее и не мог надышаться на свою несговорчивую невесту.
Вздохнув, перевернула очередную страницу.
Далее около десятка записей были посвящены метаниям Вайолет. Девушка без конца плакала, умоляла отца разорвать помолвку и отпустить ее в монастырь. После случившегося с Элваром, она отказывалась выходить замуж вовсе.
Но что меня удивило, несмотря на свою любовь и нежелание выходить за графа, она и словом не обмолвилась о том, чтобы пойти против воли родителей. Казалось, такой вариант развития событий просто не приходил ей в голову. Она слепо подчинилась, хоть и стенала часами, сетуя на судьбу.
Дверь кабинета распахнулась, заставив меня вздрогнуть и выронить дневник.
— Лорд Ройс! Простите… я… — засуетившись, подскочила, затем подхватила дневник, поспешив к выходу.
После прочитанного, у меня появилось стойкое чувство неловкости. Как будто я подслушивала и подсматривала за его жизнью тайком, узнавая, то что не было для меня предназначено.
— Элиза, успокойтесь. Не нужно так волноваться, — попытался урезонить меня граф, но я лишь сильнее покраснела.
— Мне… Мне уже пора. Там пирог и лесные духи… а я совсем забыла… — поспешно извинившись, покинула кабинет, торопясь сбежать.
Знаю, что веду себя странно, но я никак не могла посмотреть ему в глаза. Мне было жаль Зверя. Всем своим глупым влюбленным сердцем.
Глава 4
«Вот и все, остались считанные минуты до моего замужества. Я потеряла всякую надежду на спасение и возвращение моего дорогого Элвара.
Вчера приезжали его матушка с сестрами, чтобы засвидетельствовать свое почтение будущей графине ди Трейт!
Почему все ведут себя так, будто ничего не произошло, и я с первой минуты собиралась замуж за графа?
Даже Мэри, моя лучшая подруга, взахлеб рассказывала, как рада за меня, какое у меня красивое платье и замечательный жених! И это сестра Элвара…
А когда я попыталась узнать у нее про брата, лишь отмахнулась. Она выдите ли рада, что я одумалась, так как Элвар мне совершенно не подходит, а вот граф ди Трейт…
Что с ними со всеми?
И вот, я дописываю эти строки, облаченная в подвенечное платье, а в дверь без конца барабанят слуги. Уже пора выходить, а невеста все еще не спустилась.
И как мне дальше жить?»
В который раз отложив дневник, прикрыла глаза.
Несмотря на то, что чтение дается нелегко, я вернулась к дневнику как только смогла.
Меня тянет к нему будто магнитом. Я жду каждое упоминание о Ройсе и страшусь его.
Но это не помешало мне наскоро проглотить ужин, почти бегом отнести пирог лесным духам и даже не дождавшись, что они заберут его, вернуться в спальню, чтобы вновь погрузиться в чужую жизнь.
«Это был самый длинный день в моей жизни. День нашей свадьбы с графом ди Трейтом.
Больше нет ни малейшей надежды на счастье и спасение. Отныне я в его власти. Несчастная графиня Вайолет ди Трейт…»
Дальше записей несколько дней не было и лишь спустя почти неделю Вайолет вновь взяла в руки дневник.
«Как все же несправедлива жизнь. Меня во цвете лет отдали чудовищу, а мой милый Элвар вынужден прозябать в глуши.
Я столько писем