Он стал ее укачивать, как ребенка. И, как ребенок, каким Заред, в сущности, и была, она прильнула к нему, и горячие слезы оросили поросль волос на его груди. Если бы не два теплых холмика, прижимавшихся к нему, он посчитал бы ее совсем маленькой. И продолжал держать ее, гладя по голове и гадая, чем вызваны молчаливые рыдания.
Северн проснулся чуть раньше Тирла, тоже услышав плач сестры. Она часто плакала во сне, совсем как ее мать. Но он не подошел к ней. Просто лежал не шевелясь, готовый броситься на помощь, если потребуется, но не пытался утешить ее.
Услышав, как Смит зашевелился и поднялся с топчана, Северн сжал рукоять меча. Что нужно этому человеку?
Когда Смит подошел к Заред, Северн едва не метнул в него кинжал, но решил подождать и посмотреть что будет. И увидел, как Смит осторожно обнял Заред.
Сначала Северн окаменел от изумления. Как тот услышал плач девчонки? Никто, кроме Северна, не знал, что она плачет во сне. Ни один из старших братьев понятия не имел о слезах Заред, а этот человек услышал!
Северн немного расслабился, не спуская, однако, глаз с двух темных силуэтов. Лайана! Лайана знает больше, чем он предполагал! Она выбрала Смита, возможно, посчитав, что он именно тот человек, который нужен Заред.
Северн слишком хорошо помнил то время, когда вот так же плакала мать Заред. Ее братья ненавидели громкие всхлипы несчастной женщины, но по-своему пытались ее развеселить. Все это продолжалось примерно с год, а потом, на второй год ее брака с отцом, они стали жаловаться и запретили ей выражать свои чувства вслух. Но она стала рыдать еще горше.
И только Северн попробовал утешить бедняжку. В десять лет он уже был высоким, крепким парнишкой, чья мать умерла в родах, но слезы мачехи пробудили в нем потребность в ласке. По ночам он прокрадывался к ней в постель. Ее дочь Заред, единственного ребенка, отобрали у женщины сразу после рождения. Она льнула к Северну, обнимая его так крепко, что он боялся наутро проснуться с парой сломанных ребер. Но она ни разу не покалечила его, и он вскоре обнаружил, что в ее объятиях спит лучше и крепче.
Северн очень боялся, что отец и старшие братья застанут их и узнают, как он пытается успокоить плачущую женщину. Но мачеха никому ничего не сказала, и днем в тех редких случаях, когда он встречал ее, она не подавала виду, что каким-то образом выделяет его из остальных.
И все же иногда он находил у себя на постели половинку яблока или засахаренные фрукты. А в 1434 году, когда он сильно заболел, она выхаживала его день и ночь, вливала какие-то мерзкие настои и кормила горячим бульоном. Он еще не оправился от болезни, когда она вместе с мужем и Уильямом, старшим братом Северна, отправилась в Бивен.
Крепость осадили Говарды, и она умерла от голода. Мачеха, отец, Уильям… всех убили Говарды.
После этого Северн и оставшиеся в живых четверо братьев решили растить Заред, как мальчишку, чтобы защитить от Говардов. Может, именно воспоминания о бедной плачущей женщине, которую уморили голодом, так повлияли на них. Мужчины не смогли вынести мысли о том, что не сумели защитить одну слабую женщину, и хорошенькое личико рыжеволосой Заред с большими глазами, обрамленными длинными ресницами, слишком настойчиво напоминало об их неудаче.
Иногда Северн считал, что они взвалили на Заред чересчур большой груз, но через год после гибели ее матери Говарды захватили первую жену Рогана.
Северн мучительно поморщился. В попытке отбить пленницу были убиты Бэзил и Джеймс.
Теперь их осталось только трое, и старший, Роуленд, удвоил свою бдительность и едва ли не до полусмерти загонял братьев на ристалище. Кроме того, он не спускал глаз с Заред, вынуждая ее тренироваться так же усердно, как мужчин. И если замечал хотя бы какой-то намек на слабость, вытаптывал ее, как сорную траву.
Четыре года назад люди Говарда расправились с Роулендом. И Роган, и Северн были безутешны. Роуленд был их путеводным светом, опорой того, что осталось от семьи.
Именно после смерти Роуленда Заред, как и ее мать, стала плакать во сне. Услышав это впервые, Северн вообразил, что в замке появился призрак мачехи, и на вторую ночь поднялся, чтобы посмотреть, в чем дело. Заред в полусне лежала на мокрой подушке. Ей было тринадцать лет, и, сжав ее в объятиях, он ощутил, насколько она худая и хрупкая. Она умоляла его никому не говорить о ее слезах, и он поклялся, что будет молчать.
После этого она перестала плакать в голос, но иногда, заходя к ней в комнату, он замечал, как из-под закрытых век медленно текут прозрачные капли. Сначала он думал, что она скорбит по усопшим: слишком много смертей видела девушка в своей короткой жизни, но вскоре понял, что дело тут не в одной печали. Он подозревал, что Заред сама не знает причин. Просто девочка одинока. Ужасно одинока.
Как-то Северн сказал Рогану, что, может, стоит прекратить этот маскарад и позволить Заред быть обычной женщиной. Но пока Роган обдумывал эту мысль, Оливер Говард похитил Лайану, и все началось сначала. Заред приходилось выдавать себя за мальчишку. Для ее же собственной безопасности.
Глядя, как Смит обнимает Заред, Северн улыбнулся. Этот человек все понял сразу, и ему в голову не пришло, что Заред может быть кем-то, кроме молоденькой девушки. Но остальные были уверены в обратном. Он и Роган часто дразнили ее по этому поводу, и Заред обычно шипела, как дикая кошка, выпуская коготки. И все же их люди так и не догадались, что Заред — девушка. Даже Лайане, их сообразительной невестке, пришлось сказать правду: сама она считала, что Заред — мальчишка. А вот Смит утверждает, что с первого взгляда разгадал тайну Заред, и Северн ему верит! Он знал, что, кроме Лайаны и ее дам, никто из посторонних ничего не пронюхал: слишком хорошо Лайана сознавала опасность, грозившую девушке. И все же этому человеку известно все!
Смит бережно уложил Заред на постель и вернулся к своему топчану. Если сестра выйдет замуж и уедет, Говарды оставят ее в покое. Она будет жить в мире и благоденствии, носить красивые платья и снова отрастит волосы. Как бы он хотел видеть Заред счастливой и довольной, с толстеньким малышом на бедре и улыбкой на губах. Какое счастье, если ее руки будут заняты чем-то иным, кроме меча и копья!
Он снова улыбнулся. Похоже, Лайана сделала неплохой выбор.
Тирл проснулся рано, но немного позже Перегринов. Их уже не было в шатре, и снаружи доносились тихие голоса и плеск воды, напомнивший ему о том, как Заред мыла вчера Колбренда. Не успев как следует проснуться, он снова разозлился. Натянул шоссы и уже хотел надеть рубашку, но помедлил. Может, Заред полезно увидеть другого мужчину, кроме Колбренда!