Читать интересную книгу Афганский «черный тюльпан» - Валерий Ларионов

— Не думаю так. Скоро будет светать, а «духи» не любят светиться. Они все делают исподтишка: в темноте или днем из-за укрытий, встречая нас в самых неожиданных местах. После сегодняшнего отпора вряд ли они скоро надумают так же напасть на нас.

Орасанов помолчал, потом сказал:

— Боевой салют получился, товарищ старший лейтенант, в новогоднюю ночь. Мне теперь никогда не забыть эту встречу 1982 года.

— Не только, Сергей, ты, все мы будем помнить эту ночь и теперь все наши праздники будем ждать нападений на позициях, чтобы вот так же врасплох нас не ловили, — отозвался Потураев, — обойди гаубицы и распорядись привести в порядок орудийные окопы. Пусть поправят брустверные укрытия для снарядов и приберут стреляные гильзы.

— Понял, — сержант закинул автомат за спину и пошел к часовым второго и третьего орудий.

В седьмом часу сержант Казеко привел на огневую позицию смену, и Потураев с солдатами вернулись на батарею. Там никто так и не ложился спать, и в это время все были на ногах. У крыльца казармы солдаты курили и продолжали обсуждать ночное нападение, свои действия и действия других подразделений.

Офицеры батареи тоже не ложились и у себя в комнате пили крепкий чай. Потураев повесил автомат на спинку кровати, снял ремень с кобурой, полушубок и бросил на матрац.

— С Новым годом, товарищи офицеры! Крепко нас местное население поздравило.

Прапорщик Веденеев налил ему кружку горячего чая:

— Возьми-ка, Женя, с холода. Нормальный Новый год в наших условиях. Помню, прошлый год, в Кундузе, нас тоже «духи» «поздравляли» с огоньком. Точно также всю ночь стрельба на всю провинцию. Чай расслабил души офицеров, и они молча пили его, обхватив железные кружки ладонями, каждый думая о своем. Капитан Коростылев поставил кружку на стол и сказал:

— Уже рассвело. Лейтенант Костюков, пойдите постройтеличный состав батарей и проверьте его наличие. Мы выйдем поздравить солдат с Новым годом.

Костюков быстро оделся и вышел из комнаты. В коридоре послышался зычный голос дневального:

— Батарея! Выходи на построение!

— Ну, что? Будем и мы собираться, — Коростылев надел полушубок, затянулся ремнем. Потураев, Кривониша и Веденеев вслед за командиром надели полушубки, первыми вышли в коридор казармы и заняли свое место в строю.

— Смирно! Равнение на середину! — громко скомандовал Костюков, повернулся к Коростылеву и доложил:

— Товарищ командир! 1-я артиллерийская батарея по Вашему приказанию построена!

Отдав рапорт, Костюков повернулся налево и сделал шаг назад. Коростылев, также держа правую ладонь у головного убора, вышел на середину двушеренгового строя батареи:

— Здравствуйте, товарищи десантники!

— Здравия желаем, товарищ капитан! — грохнули солдаты и сержанты.

— Вольно!

— Вольно! — продублировал команду Костюков, встав на свое место в строю на правом фланге взвода управления.

Коростылев внимательно всмотрелся в лица своих подчиненных. На него смотрели усталые, воспаленные глаза русских и узбеков, белорусов и киргизов, украинцев и армян, туркменов. Капитан знал, что все два года в Афганистане он будет среди них, этих невыспавшихся в неспокойную новогоднюю ночь, своих солдат и офицеров. С ними ему жить, воевать и ждать возвращения на Родину. Это их он обязан сохранить для своих родных, хотя эта задача в условиях постоянных боевых действий была самой сложной. Офицеры батареи, стоявшие в строю, тоже все были молодые, не намного старше своих солдат. Это им, в первую очередь, предстоит нести всю тяжесть выполнения боевых задач, ведя за собой свои взводы.

Негромким голосом Коростылев, стоя перед строем батареи, сказал:

— Товарищи солдаты, сержанты и офицеры! Вы необычно для себя встретили Новый, 1982-й, год. И убедились: здесь, на войне, праздников, в обычном нашем понимании, не бывает. Сегодняшняя ночь показала, что вы все готовы постоять за себя и выполнить любую задачу. Противник узнал, что он всегда в ответ на свои вылазки получит хорошую сдачу. Действовали все смело и уверенно. В лучшую сторону отмечаю расчеты сержанта Орасанова и ефрейтора Быкова. Поздравляю всех с Новым годом и желаю одного: своевременного возвращения на Родину.

В коридоре, где была построена батарея, стояла полная тишина. Негромкий голос командира слышали все, и каждый из стоящих мысленно себе представлял весь тот длинный путь по пути к своим родным. Одной из ступенек к дому была и сегодняшняя ночь, и это поздравление их комбата.

В первый день января солдаты под руководством старшего лейтенанта Потураева привели в порядок орудия на огневых позициях, пополнили ниши боеприпасами, а после обеда всем было разрешено отдыхать. Свободные от смен при орудиях солдаты завалились спать.

Потураев прилег на свою кровать, закрыл глаза и только сейчас почувствовал — как он устал. Бессонная ночь, пережитый огневой налет, работа на огневой позиции с утра свалили Евгения наповал. Перед тем, как провалиться в сон, он успел подумать, что нет сил, даже мысленно, поздравить свою семью с Новым годом…

7 января две роты батальона, 8-я и 9-я, выехали в провинциальный центр, город Бараки-Барак, для реализации разведданных. С ними убыли командир батареи со взводом управления для корректировки артиллерийского огня. Орудия с собой брать было нецелесообразно, т. к. дальность стрельбы позволяла вести огонь по целям с огневой позиции в расположении батальона. Старшим при орудиях оставался старший лейтенант Потураев. При нем был радист, который поддерживал постоянную радиосвязь с капитаном Коростылевым. Евгений установил метрах в пятнадцати позади орудий буссоль, настроил ее и дал установки на орудийные прицелы. Наводчики четко выполнили его команду, стволы гаубиц уперлись в горы в направлении предполагаемой стрельбы. Старший офицер батареи вызвал к себе командиров орудий и поставил им задачу по подготовке к стрельбе на предельной дальности. Солдаты стали подносить снаряды к станинам орудий.

Часа через полтора радист рядовой Медведев получил первую команду от командира батарей:

— Пермь-1, я — Пермь! Прием!

— Пермь! Я — Пермь-1! Прием! — ответил радист на позиции.

— Пермь-1! Опорный пункт противника! Прицел 204, заряд — полный. Основное направление — правее 1–25, уровень — 30–10! Первому! Один дымовой снаряд — Огонь!

Потураев передавал эти установки на орудия и их стволы поднялись высоко вверх. После доклада командира первого орудия Сердюкова о готовности, Евгений скомандовал:

— Первое!

И гаубица грохнула на всю мощь. Пыль и дым окутали орудийный окоп. Разрыв снаряда огневики видеть не могли — стрельба велась на дальности свыше 10 000 метров за горы.

— Прицел меньше 2, левее 0–10! Батарее веер сосредоточенный! Один снаряд осколочный, 10 секунд выстрел.

— Огонь! — получил команду Потураев от Коростылева через радиста. Евгений передал команду на орудия и после выстрела первого орудия включил секундомер.

— Второе! — и через десять секунд он скомандовал:

— Третье!

Снаряды, видимо, ушли точно в цель, т. к. следом поступила команда без корректур:

— Батареи! 2 снаряда беглый — Огонь!

На позиции стоял сплошной грохот. Солдаты быстро и ловко управлялись со своими обязанностями. Установщики откручивали предохранительные колпачки на взрывателях в головной части снарядов и передавали их заряжающим. Те, положив снаряд в открытый полуавтоматический затвор, ловко загоняли его досыльником в ствол. Затвор с лязгом закрывался. Наводчики, установив на прицельных приспособлениях полученные от Потураева данные для стрельбы, прильнули к окулярам панорам, после каждого выстрела подправляя стволы в цель, ориентируясь на точку наводки — минарет мечети позади огневой позиции.

— Стой! Записать! Цель первая — опорный пункт! — получил команду радист, и Евгений продублировал ее командирам орудий. Эта команда означала, что невидимый для огневиков противник уничтожен и записанные установки позволяли открыть огонь в этом же месте без пристрелки. Потураев также записал установки цели в свой блокнот. В течение дня они еще несколько раз открывали огонь по различным целям. К вечеру в батальон вернулись обе роты с их приданными средствами: танком, саперами и взводом управления батареи.

Все, кто оставался в расположении, вышли к воротам их встречать. Боевые машины, поднимая пыль, с характерным лязгом гусениц проезжали мимо солдат и офицеров, приветливо машущим им рукам.

Из кабины УРАЛа легко соскочил на землю капитан Коростылев и, подойдя к заднему борту кузова, распорядился:

— Чесных! Имущество разведки и связи разгрузить, сложить все в оружейной комнате! Солдатам привести себя в порядок и отдыхать!

— Есть, товарищ капитан! — весело ответил сержант Чесных, уже начав давать указания своим разведчикам и связистам. К ним подошли огневики батареи вместе со старшим лейтенантом Потураевым. Они засыпали прибывших вопросами: