Читать интересную книгу И грянул гром, услышь крик мой… - Милдред Тэйлор

– Мама смотрит, – шепнула я, и он сел прямо, не оборачиваясь.

После службы Т. Дж. и все прочие залюбовались машиной, и мама сказала:

– Стейси, может быть, и Ти-Джей хочет прокатиться?

Но прежде чем Стейси успел что-нибудь ответить, я выпалила:

– Нет, мэм, нет, мама, он собирался… у него другие дела. – Потом тихо прибавила, чтобы не оказаться совсем врушкой: – Он, как всегда, должен идти домой пешком.

– Так ему и надо, – прошептал Малыш.

– Ага, – согласился Кристофер-Джон, но Стейси не отозвался и, мрачный, сидел у окна.

Солнце наконец вышло, и дядя Хэммер предложил покататься, прежде чем мы вернемся домой. Он проехал двадцать две мили до Стробери по Джексон Роуд – одной из двух дорог, ведших к городу. Однако мама и Ба запротестовали, чтобы он вез нас через Стробери, и потому он развернул свой большой автомобиль и поехал к дому по старой солдатской дороге – Солджерс Роуд. Предполагалось, что по этой дороге и дальше по мосту Солджерс Бридж однажды шагали восставшие солдаты, чтобы поддержать город, который мог попасть в руки армии северян – янки, но я что-то сильно в этом сомневалась. Ну кто, скажите, в здравом уме захочет захватить такой городишко, как Стробери… или, опять же, защищать его?

Дорога шла вверх-вниз и петляла. Мы неслись с большой скоростью, и дорожный гравий крепко барабанил по машине снизу, а вздымающиеся клубы пыли вихрем кружились за нами. Малыш, Кристофер-Джон и я вскрикивали от восторга каждый раз, как машина, вскарабкавшись на холм, вдруг ухала вниз, отчего душа у нас уходила в пятки. Немного погодя наша дорога пересеклась с дорогой на школу Джефферсона Дэвиса.

Дядя Хэммер остановил машину на самом перекрестке и, тяжело опустив правую руку на руль, указал другой в сторону магазина Уоллеса.

– Ух, хотелось бы мне выжечь это местечко!

– Хэммер, не смей говорить такие слова! – одернула его Ба, сделав большие глаза.

– Я, Джон Генри и Дэвид росли вместе. Мы с Джоном Генри даже сражались в последней ихней войне. А какая награда? Жизнь черного не стоит здесь навозной мухи.

– Я знаю это, сын, но такие разговоры пахнут виселицей, сам понимаешь.

Мама тронула дядю Хэммера за плечо.

– Есть ведь и другие пути… я тебе говорила, какие. Так что не делай глупостей. Дождись Дэвида, поговори с ним.

Дядя Хэммер глянул невидящими глазами в сторону магазина, вздохнул и повел машину от перекрестка к Солджерс Бридж. Итак, мы поехали домой кружным путем.

Мост Солджерс Бридж был построен перед самой Гражданской войной.

Он был деревянный, длинный и узкий, и каждый раз, как мне приходилось по нему переходить, я шла затаив дыхание, пока не перебиралась на другую сторону. Одновременно по нему могла проехать только одна машина, и, кто бы первым ни ступил на мост, считалось, что у него право первым и проехать, хотя не всегда это правило выполнялось. Уже случалось не раз, когда мы ехали в фургоне с мамой или Ба, мы были вынуждены пятиться назад, если какое-нибудь белое семейство въезжало на него даже после нас.

Как только показался мост, можно было четко рассмотреть другой берег реки, и мы все увидели, что пикап модели «Т», забитый рыжеволосыми детишками, первым вступил на мост и был готов пересечь его, но вдруг дядя Хэммер прибавил скорость и «пакард» с разгону въехал на скрипучую конструкцию. Водитель грузовика остановился, задержался на мосту не более секунды и тут же без единого сигнала протеста попятился с моста, чтобы мы могли свободно проехать.

– Хэммер! – воскликнула Ба. – Они ведь подумали, что ты мистер Грэйнджер.

– Ну и пусть. То-то они удивятся, когда разглядят нас на своей стороне, – сказал дядя Хэммер.

Съехав с моста, мы увидели, как Уоллесы, все трое – Дьюберри, Тёрстон и Калеб, – сделали нам с почтением под козырек, но тут же замерли, обнаружив, что это всего-навсего мы. Дядя Хэммер, соблюдая полное спокойствие и глядя прямо перед собой, тоже прикоснулся к полям своей шляпы, вежливо ответив на приветствие, и, больше не оглядываясь, покатил дальше по дороге, оставив Уоллесов молча глазеть нам вслед.

Стейси, Кристофер-Джон, Малыш и я весело смеялись, но холодный взгляд мамы заставил нас остановиться.

– Ты не должен был этого делать, Хэммер, – сказала она тихо.

– Уж очень подходящий случай подвернулся, сестричка. Вот и не устоял.

– Да, но однажды мы за это заплатим. Поверь мне, – сказала она. – За это мы заплатим.

7

– Стейси, принеси-ка твое новое пальто, – попросила мама несколько дней спустя; мы все сидели в это время после ужина вокруг горящего очага. – У меня как раз есть сейчас минутка, чтобы подкоротить рукава.

– Ух ты! – вскрикнул Кристофер-Джон, но тут же раскрыл свою хрестоматию, потому что мама внимательно посмотрела на него.

Малыш сложил трубочкой ладонь и шепнул мне:

– Ну, фунтики-шпунтики, теперь он получит!

– Да ладно… все в п-порядке, ма, – пробормотал Стейси. – Пальто и так сойдет.

Мама открыла коробку с шитьем.

– Так не сойдет. Ступай, принеси его мне.

Стейси встал и медленно направился в свою комнату. Малыш, Кристофер-Джон и я с вниманием следили за ним, не представляя себе, как он выкрутится. Он и в самом деле вошел в свою комнату, но находился там одно мгновение, тут же вышел назад и, явно нервничая, ухватился за спинку стула.

– Мама, у меня пальто нет, – сказал он.

– Нет пальто? – воскликнула бабушка.

Дядя Хэммер сразу оторвался от газеты, но не произнес ни слова.

– Стейси, – сказала мама, начиная терять терпение, – принеси мне, пожалуйста, пальто.

– Мама, но у меня правда его нет! Я дал его Ти-Джею.

– Ти-Джею? – ахнула мама.

– Да, мама, – ответил Стейси и поспешил объяснить, так как в глазах у мамы уже загорался сердитый огонек. – Пальто мне было слишком велико, и… и Ти-Джей сказал, что ему оно как раз, а потому он… он возьмет его себе, пока я не дорасту до него, и тогда все мальчишки перестанут надо мной смеяться и дразнить его преподобием.

Он сделал передышку, надеясь, что кто-нибудь заговорит, но в ответ слышалось лишь чье-то тяжелое дыхание да потрескивание горящего орешника гикори. Это молчание показалось ему более пугающим, легче было бы, если бы разгорелся сыр-бор, поэтому он добавил:

– Но я ему не отдал его навсегда, понимаешь, ма, просто одолжил, пока сам не подрасту, и тогда…

Мама медленно переложила коробку с шитьем на стол позади себя, и голос Стейси перешел постепенно в чуть слышный шепот. Я подумала, сейчас мама пойдет за кожаной плеткой, которая висела в кухне, но мама с места не поднялась. Она сердито, но спокойно посмотрела на Стейси и произнесла:

– В нашей семье не отдают вещей, которые нам подарили любящие люди. Пойди и принеси это пальто.

Отступив перед гневом мамы, Стейси повернулся, чтобы уйти, но дядя Хэммер остановил его.

– Нет, – сказал он, – пусть пальто останется там, где оно сейчас.

Мама в недоумении обернулась на дядю Хэммера:

– Хэммер, что ты такое говоришь? Это же лучшее пальто, какое у Стейси когда-либо было или будет, пока он живет в нашем доме. Мы с Дэвидом не можем себе позволить купить такое пальто.

Дядя Хэммер откинулся на спинку стула и с грустью посмотрел на Стейси.

– По-моему, так: коли Стейси не сообразил, что, получив хорошее пальто, надо было беречь его, значит, он его не заслужил. Я думаю, пусть пальто навсегда останется у Ти-Джея. Уж он-то сразу ухватил, что хорошо.

– Хэммер, – вступилась Ба, – пусть мальчик сходит и заберет пальто. Наверно, этот Ти-Джей такое наговорил ему, что…

– А разве у Стейси нет своей головы на плечах? Какого дьявола он должен беспокоиться, что подумает Ти-Джей или что скажет Ти-Джей? Кто он такой, этот Ти-Джей? Это он, что ли, одевает и кормит Стейси? – Дядя Хэммер встал и подошел к Стейси, а мы – Малыш, Кристофер-Джон и я – со страхом следили за ним глазами. – Неужто, если Ти-Джей скажет, что сейчас на дворе лето и ты должен бежать по улице голым, потому что все бегут голыми, ты послушаешь его, а?

– Н-нет, сэр, – ответил Стейси, глядя в пол.

– Смотри на меня, когда я с тобой говорю, дружок, и постарайся все запомнить.

Стейси тут же поднял глаза на дядю Хэммера.

– Если у тебя не хватает ума раскусить этого Ти-Джея и понять, что он из тебя дурака сделал, как же ты будешь жить в этой жизни?

Знаешь, парень, жизнь штука жестокая, ты живешь среди людей, и всегда найдется кто-нибудь, кто захочет отнять у тебя, что ты добыл, да еще подставить ножку, чтоб ты… носом в землю. И все зависит от тебя самого, позволишь ты ему проделать это или нет. Да-а, а мне-то показалось, ты обрадовался, когда получил от меня это пальто, разве нет?

Стейси с трудом выдавил из себя еле слышное:

– Да, сэр.

– И всякий, кто мало-мальски соображает, тут же смекнул бы, что это хорошая вещь, ведь верно?

На этот раз Стейси только кивнул головой.

– Стало быть, так, если тебе чего-то захотелось получить и ты это получил честным путем, уж умнее всего не выпускать это из рук и не позволять кому-то там морочить тебе голову. А будешь слушать, что болтают о тебе всякие никчемные людишки, ничего в жизни не добьешься.