Читать интересную книгу Том 3 - Жюль Верн

Для индейцев, живущих на берегах Амазонки и ее притоков, кладка яиц очень важное событие. Подкараулив, они раскапывают яйца и делят добычу на три части: одна для караульщиков, другая для племени, а третья для береговой охраны, которая наряду с полицией собирает дань с местных жителей. Те отмели, что обнажаются во время отлива и привлекают наибольшее количе­ство этих пресмыкающихся, называются «королевскими пляжа­ми». После удачного сбора черепашьих яиц у индейцев начинают­ся игры, пляски, пиры; это праздник и для кайманов — потом они пожирают объедки.

Но и это еще не все. Когда после кладки черепахи возвраща­ются к реке, их ловят, переворачивают на спину и сохраняют живыми, либо помещая в огороженные садки, либо привязывая к колышкам на веревке такой длины, чтобы они могли бродить по берегу и плавать в реке. Таким образом можно всегда иметь под рукой свежее черепашье мясо.

Иначе поступают с маленькими, только что вылупившимися черепашками. Панцирь у них еще совсем мягкий, а мясо чрезвы­чайно нежное; их едят так же, как устриц, но только вареными.

В провинциях Амазонки и Пара из черепашьих яиц изготовля­ют так называемое «черепаховое масло», которое не уступает лучшему маслу из Нормандии или Бретани; на это уходит от двухсот пятидесяти до трехсот миллионов яиц в год.

В водах бассейна Амазонки бессчетное количество черепах, и они закапывают в песчаные берега несметное число яиц. За ними охотятся не только люди, но и береговые птицы из отряда голенастых, пернатые хищники урубу и речные кайманы. Неуди­вительно, что число этих симпатичных животных с каждым годом уменьшается.

Наутро, чуть свет, Бенито, Фрагозо и несколько индейцев сели в пирогу и отправились на один из больших островов, мимо которых они проплыли ночью. Жангаду не стали останавливать, маленькому отряду не составит труда ее догнать.

На берегу виднелись небольшие холмики, указывающие места, где ночью были зарыты кучки яиц; под каждым таким холмиком в траншее лежало от 160 до 180 штук. Охотники не собирались их откапывать — из яиц, заложенных два месяца назад, уже вылупи­лись тысячи маленьких черепашек, бежавших теперь по берегу к воде.

Пирога быстро наполнилась забавными животными, которые поспели как раз к завтраку. Добычу разделили между пассажира­ми и командой, и к вечеру от нее уже ничего не осталось.

К утру 7 июля жангада подошла к поселку Сан-Хозе-де-Матура, раскинувшемуся у небольшой речки, заросшей высокой тра­вой. Здесь, если верить легенде, проживали когда-то хвостатые индейцы.

Путумайо — один из самых крупных притоков Амазонки. В XVI веке португальцы разрушили английские миссии, основан­ные еще испанцами. Теперь от них не осталось и следа. Един­ственное, что можно еще здесь встретить, — это остатки различ­ных индейских племен, которые различаются по рисунку татуи­ровки. Путумайо течет с гор Пасто, на северо-восток от Кито, сквозь прекрасные леса диких деревьев какао. Она судоходна на протяжении ста сорока лье для судов с осадкой не более шести футов и со временем должна стать одним из главных водных путей Западной Америки.

Погода портилась. Еще не было затяжных дождей, но начались грозы. Жангада не зависела от ветра и благодаря большой площа­ди не подвергалась качке, даже когда на реке вздымались волны; но на время ливней путешественникам приходилось прятаться в дом, и тогда они коротали время за разговорами, скрашивая ими вынужденное безделье.

Торрес теперь начал понемногу принимать участие в общей беседе. Его приключения во время многочисленных путешествий по Северной Бразилии служили темой рассказов. Он повидал много интересного, но рассуждения его были так циничны, что нередко коробили его прямодушных слушателей. Бразилец оказы­вал особое внимание Минье, правда, не позволяя себе чрезмерной назойливости, из-за чего недовольный Маноэль не считал себя вправе публично возмутиться. К тому же девушка испытывала к Торресу неприязнь и отнюдь не пыталась ее скрывать.

Девятого июля на левом берегу реки показалось устье Тунантина, притока, текущего с западо-северо-запада: он орошает земли индейцев касена и вливает свои темные воды в Амазонку, образуя лиман шириной в четыреста футов.

Амазонка становится здесь поистине величественной, но русло ее все больше загораживают всевозможные острова и островки. Лоцману потребовалось все его искусство, чтобы вести жангаду сквозь этот архипелаг, лавировать между берегами, избегать ме­лей, обходить водовороты и не терять главного направления.

Он мог бы войти в Агуати-Парана, своеобразный естественный канал, который отходит от Амазонки чуть выше Тунантина и по­зволяет вернуться в нее на сто двадцать миль ниже по течению, через устье реки Япуры. Но если в самом широком месте Агуати- Парана достигает ста пятидесяти футов, то в самом узком не превышает шестидесяти, и жангаде там было бы трудно пройти.

Тринадцатого июля, миновав остров Капуоро и устье Жутаи, которая течет с юго-запада и вливает в Амазонку свои темные воды, образуя бухту в тысячу пятьсот футов шириной, наши путешественники продолжали свой путь. Наглядевшись на полчи­ща премилых светло-серых обезьян с красными, словно выкрашен­ными киноварью, мордочками, которые жадно уничтожали орехи с пальм, давших название реке Жутаи, они причалили у маленько­го городка Фонти-Боа.

Фонти-Боа, как и большинство поселков-миссий на Амазонке, не раз перекочевывал с места на место по воле его непоседливых жителей. Однако теперь этот прелестный городок как будто бы покончил с кочевой жизнью и впредь станет оседлым. Три десятка крытых пальмовыми листьями хижин разбросаны вокруг церкви Гвадалупской Божьей матери — темнолицей мексиканской Бого­родицы. В Фонти-Боа насчитывается около тысячи жителей — индейцев с обоих берегов реки, которые пасут большие стада скота на тучных окрестных пастбищах. Но их занятия не ограни­чиваются скотоводством: они еще и охотники или, вернее, ловцы ламантинов.

В тот же вечер молодые люди с жангады имели случай наблю­дать такую ловлю.

В темных водах реки Кайарату, впадающей в Фонти-Боа, на днях были замечены два ламантина. На поверхности воды двига­лось шесть бурых точек: то были две острые морды и четыре плавника. Неопытные рыбаки приняли бы эти точки за плывущие по течению обломки дерева, но жители Фонти-Боа не могли ошибиться. Вскоре ламантинов выдало громкое фырканье: живот­ные шумно выдыхали застоявшийся в легких воздух.

Две убы, с тремя ловцами на каждой, отошли от берега и приблизились к ламантинам, которые тотчас обратились в бег­ство. Бурые точки прочертили длинный след на воде и разом исчезли.

Ловцы осторожно продвигались вперед. Один из них, воору­женный примитивным гарпуном — палкой с длинным гвоздем на конце, стоял на носу пироги, а двое других гребли, бесшумно опуская весла. Они ждали, когда необходимость набрать воздух выгонит ламантинов на поверхность. Не прошло и десяти минут, как невдалеке от лодок вновь появились бурые точки, и в воздух взлетели два фонтана смешанной с воздухом воды. С лодок разом взметнулись два гарпуна; один пролетел мимо, а другой вонзился в хвостовой позвонок ламантина. Чтобы животное потеряло спо­собность защищаться, достаточно ранить его гарпуном. Ламанти­на осторожно подтянули на веревке к убе, а потом, уже у самой деревни, подтащили к берегу.

Ламантин оказался маленьким, не больше трех футов в длину. Их так хищнически истребляют, что в водах Амазонки и ее притоков они встречаются все реже; им не дают вырасти, и теперь ламантины не достигают здесь более семи футов. Разве можно сравнить их с двенадцати- и пятнадцатифутовыми ламантинами, которые не редки в реках и озерах Африки!

Однако помешать их истреблению очень трудно. Мясо ламан­тинов вкуснее свинины, а из его сала — в три дюйма толщиной — вытапливают жир, который ценится очень высоко. В копченом виде мясо их сохраняется долгое время и служит здоровой пищей. К тому же выловить ламантина довольно легко. Так стоит ли удивляться тому, что эти речные великаны находятся на грани полного уничтожения.

В наши дни взрослый ламантин, который прежде давал два чана жира по сто восемьдесят фунтов, теперь дает только четыре испанских арробы, то есть всего двести фунтов.

Девятнадцатого июля на рассвете жангада покинула Фонти-Боа и поплыла между пустынными берегами вдоль живописных остро­вов, поросших шоколадными деревьями. Небо было по-прежне­му обложено тяжелыми, насыщенными электричеством тучами, которые предвещали новые грозы.