или вывести из себя.
Их семейные разговоры по телефону и во время его пребывания в поместье вращались вокруг сына и быта. Как только очередной насущный вопрос решался, оба замолкали и погружались в собственные размышления, делиться которыми с супругом не требовалось. К счастью, растущий ребенок и большой дом требовали постоянных обсуждений, тем хватало, и поэтому казалось, что они находятся в постоянном диалоге.
Когда-то очень давно, три года назад, ей казалось, что с Марком она сможет быть счастлива. Довольно быстро выяснилось, что это не так. Возможно, ей мешала собственная тревожность. Анна не знала, Марк ли был ее причиной или с любым мужчиной она бы чувствовала себя схожим образом, но одно она знала точно – у нее была хорошая, пусть и не безоблачная жизнь. А у кого она безоблачная?
Молодая женщина подошла к окну и отодвинула занавеску. Минут пять она стояла и ни о чем не думая смотрела на такой родной пейзаж – зеленый луг перед домом, озеро вдалеке и белую беседку. Потом она развернулась и пошла в душ. Может, она и повела себя неправильно, но это еще не повод впадать в уныние. У нее осталась пара козырей в запасе.
***
Ранним утром 17 июня Роберт, который уже много лет мог ночью спать только со снотворным, сидел за письменным столом у открытого окна в своей комнате и карандашом делал заметки. Всего пару лет назад он вдруг с необычайной ясностью понял, что все в этом мире конечно, включая и его собственный путь, поначалу казавшийся бессрочным. Тогда он и решил написать что-то вроде мемуаров, хоть и стеснялся называть свой труд этим высокопарным словом.
С тех пор он спал ночами, только если Морфей был к нему особенно благосклонен и приходил по собственному почину, что случалось крайне редко. Обычно он отказывался от снотворного и, пока дом был погружен в тишину и сонное забытье, сидел за столом и записывал все, что приходило в голову.
Это были воспоминания молодости и зрелости, записанные вразнобой; мысли, пришедшие на ум недавно; забытые и вновь напомненные кем-то афоризмы; детали прошедшего дня, о которых не хотелось забывать. «Я и еще кое-что» – так про себя он называл эти заметки. Записи прошедшей ночи оказались краткими – по понятным причинам, они были посвящены Марку – его рождению, взрослению, успехам.
Во времена, когда Марк родился, отцам не надо было посвящать детям свое свободное время и доказывать, что они могут справляться с их воспитанием не хуже матерей – достаточно было обеспечивать ребенка финансово, чтобы твой отцовский долг считался исполненным. Поэтому Роберт плохо помнил Марка в детстве, зато с момента вступления того в пубертат они общались много и весьма плодотворно, судя по успехам сына.
Роберт искренне гордился своим мальчиком, хотя не мог отрицать, что в его характере хватало и недостатков. Т.е. того, что воспринималось как недостаток в женской картине мира, но никак не в мужской. Марк был бабником. И это одно из тех качеств, которые он явно унаследовал от отца. Роберт глубоко и непритворно вздохнул.
В молодости увлечение женщинами казалось ему самому таким же естественным, как любовь к охоте и регулярные занятия спортом. Однако со временем и по причинам, о которых он вспоминал с грустью, на смену бравурному жизнелюбию пришли мысли о том, что, бегая за многими женщинами, ты, по сути, повторяешь один и тот же путь, который от многочисленных повторений становится все более банальным.
Разумеется, победы доставляют удовольствие и дают приятное ощущение собственной мужской силы и привлекательности, но путь дон Жуана исключает настоящую близость с кем-то одним, по-настоящему для тебя ценным.
Роберт в который раз вспомнил жену. Он женился по договоренности родителей на умной и воспитанной особе, которая, на его счастье, оказалась еще и хороша собой. Жизнь их, на его взгляд, протекала в довольстве и порядке, но неожиданно для себя после ее смерти он смутно почувствовал, что навсегда упустил что-то важное.
Лишь недавно он понял, что тосковал по настоящей близости с другим человеком, той, которой никогда не имел. Теперь ему бы хотелось прожить жизнь вместе с родственной душой, которая знала бы и понимала его как никто. Но шансом он не воспользовался – с женой они были как воспитанные соседи, каждый занятый своими делами. Он жил своей интересной работой и краткосрочными романами, каждый из которых требовал лишь усилий завоевания с его стороны. Как только женщина отдавалась и период упоения страстью проходил, он устремлялся на поиски следующей – другой схемы он не видел. Чем жила жена, он не знал. Тогда ему не приходило в голову интересоваться, теперь же было слишком поздно.
Правда, иногда ему все же казалось, что он прожил великолепную жизнь и сожаления последних лет об отсутствии родственной души суть не более чем естественная психологическая реакция на неизбежную немощь тела. С романами покончено, значит, настало время верности? Но в глубине души он знал, что все не так просто – он действительно упустил нечто важное и переживал об этом.
А Марк пошел по его стопам – те же романы, те же проблемы. Правда, ему повезло больше – у него когда-то была родственная душа, но он не сумел ее удержать.
Марго понравилась Роберту в самую первую их встречу и с тех пор он не переставал симпатизировать ей и переживать за нее. Если бы у него была дочь – он был бы рад, если бы она была похожа на нее. Разбил ли Марк ей сердце? Кто знает. Роберт подозревал, что это было так, но никогда не обижал ее неуместной жалостью. Только товарищество и поддержка – он давал ей то же, что и Марку.
Анна совсем другая, ей нужна помощь почти во всем. Интересно, почему Марк выбрал ее? Обычно такие мягкие женщины были не в его вкусе, насколько он мог судить о предпочтениях сына.
Кстати, надо бы записать, как он сам познакомился с очаровательной Натали на юге Франции почти полвека назад и что из этого вышло. Он карандашом написал на полях «француженка Натали» и закрыл тетрадь. На эту ночь с него достаточно.
***
Марго открыла глаза. Она всегда вставала рано. Вопреки собственным ожиданиям, накануне вечером она уснула сразу, едва натянула на себя одеяло, и проспала всю ночь глубоким освежающим сном. Она повернулась на правый бок и увидела спокойное лицо мирно спящего Тео. Марго не стала долго наблюдать за ним: чувствуя необычайный прилив сил,