Читать интересную книгу Счастливый билет - Маурин Ли

В конце концов единственными гостями с их стороны оказались ее брат Джордж и его жена Марджери. И вот, пожалуйста, — Джордж веселится от души и подпевает всем этим легкомысленным песенкам, не в силах оторвать взгляд от новобрачной. Впрочем, разве можно винить его за это? Лиза буквально искрилась весельем, притягивала взоры присутствующих и подставляла щеку для поцелуев.

Когда Брайан рассказал матери о Лизе, которая работала в книжном магазине на первом этаже его конторы, она тут же нарисовала себе портрет серьезной и старательной девушки и понадеялась, что та не окажется слишком робкой и невзрачной для ее сына. Но когда миссис Смит встретилась с ней, она была поражена — эта девица выглядела так, будто была не в состоянии прочесть комикс, не говоря уже о книге! Потом пошли разговоры о женитьбе, а ведь Брайану было всего двадцать два года. Миссис Смит пыталась воззвать к его благоразумию, но ее сын влюбился без памяти, поэтому миссис Смит лишь пожала плечами и сдалась, занявшись приготовлениями к свадьбе, и вскоре нашла подходящее подвенечное платье в магазине «Дикинс и Джонс». Но когда она сказала об этом Лизе, та лишь рассмеялась в ответ.

— Такая свадьба мне не нужна, — решительно заявила она.

Потом миссис Смит отправилась к викарию и имела с ним долгий разговор, в результате чего он, еще не видев девушки, согласился провести церемонию венчания в церкви. Она рассказала об этом Брайану, а через несколько дней тот сообщил ей, что Лиза пожелала заключить брак в регистрационном офисе.

В качестве свадебного подарка миссис Смит забронировала для молодоженов номер в гостинице в Гастингсе, где они с Брайаном проводили все отпуска и каникулы еще с тех пор, как он был маленьким. У нее осталась масса фотографий с тех времен. Ах, как очаровательно он выглядел, вышагивая по пляжу неуверенной, переваливающейся походкой, с лопаткой и ведерком в руке! Потом, став старше, Брайан играл на песке в крикет… Лиза пришла в негодование, узнав об этих планах. Она решила отправиться в Париж. Париж! Что ж, там она будет выглядеть гораздо естественнее, чем в Гастингсе, язвительно сказала себе миссис Смит.

Она отпила глоток лимонада и с удовлетворением подумала: «Как только они вернутся и станут жить в моем доме, я разберусь с мисс Лизой О’Брайен и наставлю ее на путь истинный. Или, точнее, с миссис Лизой Смит».

Глядя на подругу блестящими от слез глазами, Джекки сказала:

— Я буду ужасно по тебе скучать.

— Нет, не будешь, — рассмеялась в ответ Лиза. — Ведь я по-прежнему буду работать у милого мистера Гринбаума и смогу видеться с тобой каждый день, за исключением воскресений.

— А в воскресенье я буду скучать по тебе сильнее всего, — шмыгнула носом ее подруга, вновь собираясь расплакаться. — И с Гордоном я никогда не вижусь по воскресеньям.

Гордон обнял ее за плечи и неловко прижал к себе.

— Перестань, старушка. Хватит надувать губки, а?

Лизе вдруг нестерпимо захотелось выплеснуть бокал вина ему в физиономию. Она ненавидела Гордона и его дурацкие усики. Сорокалетний мужчина, имеющий жену и детей, он уже долгие годы водил Джекки за нос. Раньше Гордон был офицером военно-воздушных сил ее величества — по его собственным словам, во всяком случае. Было что-то фальшивое в его армейском сленге военных лет, столь же фальшивое, как и его любовь к Джекки. Лиззи думала так еще до того, как Гордон попытался овладеть ею в тот день, когда Джекки не было дома… Но Джекки была влюблена в Гордона по уши и верила всему, что он ей говорил: дескать, жена не понимает его, и он уже давно бросил бы ее, если бы не дети.

— Я не продам ни одной книги за две недели, пока Лиза не вернется из Парижа, — с преувеличенной скорбью на восьмидесятилетнем лице простонал мистер Гринбаум. — Ах, подумать только, сколько книжек я сбыл с рук за то время, что она у меня работает! Лиза продавала книги по математике людям, не умеющим считать, романы Пруста клиентам, приходившим за новеллами Этель М. Делл[24], и, представляете, однажды она убедила приобрести целое собрание сочинений Диккенса мужчину, который заглянул в мой магазин только для того, чтобы спросить дорогу к ближайшей станции метро!

— Без тебя он будет безутешен, Лиза, дорогуша, — заметила Мириам, его супруга, выглядевшая потрясающе элегантной в своем лучшем шелковом платье сиреневого цвета и верблюжьем пальто.

— Как и все мы, — подхватил Ральф. — Субботние вечера больше никогда не будут такими, как прежде. Верно, Пирс?

Пирс покачал головой и лукаво улыбнулся.

Лиза почувствовала, как напрягся сидящий рядом с ней Брайан. Он всегда с крайним неодобрением относился к ее дружбе с этими двумя мужчинами.

— Лиза. — Она почувствовала прикосновение чьей-то руки к своему плечу и, обернувшись, увидела тетю Марджери. У девушки упало сердце. Возраст стоявшей рядом с ней женщины приближался к пятидесяти годам, и она была одета весьма аккуратно и даже изящно. На ничем не примечательном лице было написано дружелюбие.

— Дороти говорит, что вы собираетесь жить с ней в Чизуике.

— Только поначалу, — ответила Лиза. — Пока не заработаем достаточно, чтобы купить себе отдельное жилье.

— Что ж, желаю вам заработать на него как можно быстрее, дорогая. Я понимаю, что это неприлично и что я никогда не сказала бы тебе того, что скажу сейчас, если бы не три бокала джина с тоником, но я советую тебе как можно быстрее вырвать Брайана из когтей его матушки.

— А где его отец? — поинтересовалась Лиза. — Брайан отказывается говорить о нем, а спрашивать у миссис Смит мне не хочется.

— Сделал ноги, когда Брайану исполнился год. Ей, то есть Дороти, — Марджери с заговорщическим видом понизила голос и заговорила сценическим шепотом, — не нравилось это. Ну, ты меня понимаешь — секс. Брайан стал для нее единственным мужчиной, в котором она нуждалась, так что Питеру нужно было либо обходиться без секса, либо найти себе кого-нибудь другого. — Она пожала плечами. — А бедному Брайану она всю жизнь рисует отца в самых черных тонах.

— Понятно, — кивнула Лиза. — Что ж, спасибо за совет.

Тетя Марджери крепко пожала ей руку.

— Желаю тебе удачи, дорогая. Жаль, что мы живем так далеко, в Бристоле, в противном случае я была бы под рукой, когда тебе понадобится дружеское участие.

— Лиза! Поезд уходит через час! — заорал Брайан.

В другом углу комнаты недовольно поморщилась миссис Смит.

— Что ж, самое время выпить на посошок, — провозгласил мистер Гринбаум. — Шампанское, пожалуй, будет в самый раз.

Миссис Смит нехотя взяла бокал с шипучим напитком, а потом встала и все-таки подошла к маленькому кружку, когда присутствующие стали дружно поздравлять молодых.

— За Лизу и Брайана! — предложил мистер Гринбаум, высоко подняв свой фужер, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке.

— За Лизу и Брайана! — хором подхватили гости.

Паром раскачивался, а потом вдруг лег на бок и, казалось, оставался в этом положении очень-очень долгое время, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд, прежде чем он выпрямился. Затем судно накренилось на другой борт, словно взлетая на гигантских качелях.

Брайана, как и добрую половину остальных пассажиров, опять тошнило в салоне-вестибюле. А вот Лиза чувствовала бы себя прекрасно, если бы не лужи рвоты, при виде которых ее собственный желудок то и дело подкатывал к горлу. Качка на нее не действовала. Девушка решила подняться на палубу. Брайан не обращал на нее внимания, ему было слишком плохо, чтобы он заметил ее попытки утешить его и облегчить ему страдания.

На верхней палубе находилось несколько закаленных путешественников, крепко державшихся за поручни.

— Вам бы лучше не разгуливать по палубе на таких каблуках, мисс, — заметил пожилой мужчина в водонепроницаемой накидке и шляпе. — Внезапный резкий крен — и вы потеряете равновесие и полетите за борт. Чуть дальше, на носу, находится смотровой салон, там вы будете в полной безопасности.

В застекленном салоне было пусто. Лиза присела на переднее сиденье. Окна туманила водяная пыль, закрывая от глаз разъяренное, пенящееся белыми шапками море. Лиза сняла шляпку — ветер едва не сорвал ее, и шпильки причиняли нешуточную боль. Откинувшись на жесткую деревянную спинку, девушка погрузилась в воспоминания о долгом пути из Ливерпуля в Лондон, который она проделала.

Говорят — во всяком случае, так частенько повторяла Китти, — что время лечит, но Лиззи оно не излечило. Не имело значения, сколько месяцев минуло с того дня в Саутпорте, ужас по-прежнему оставался с ней, словно все это случилось только вчера.

Кошмарные воспоминания преследовали ее. Если ей не мерещился Хэнк со своими «лучшими друзьями», то в ее сны вторгался Том. Редкая ночь проходила без того, чтобы она не просыпалась вся в поту, судорожно разметавшись на постели и разбудив мать, которая делила с ней кровать.