Римуш был убит вельможами, закидавшими его каменными печатями, и на престол вступил его брат Маништушу. Походы Маништушу были направлены против восточноэламских областей Ан-шана и Шерихуна и других местностей на берегу Персидского залива. Маништушу приписывалось строительство в храме богини Иштар в Ниневии. Статую Маништушу посвятил эламскому божеству Наруте энси города Суз. «Обелиск Маништушу» свидетельствует о закупке царем общинной земли в нескольких городах. Продажа земли, очевидно, была принудительной для представителей общин, царь уплатил довольно небольшую сумму – около 600 кг ячменя за гектар поля, целью скупки было, очевидно, увеличение царского фонда земель и средств на содержание персонала и войска.
Маништушу также был убит (2237 г.), и на престол вступил внук Саргона Нарам-Суэн (Нарам-Син, 2236–2200 гг.). О правлении Нарам-Суэна также ходили легенды, отраженные в историко-дидактических поэмах на шумерском, аккадском и хеттском языках. В позднейших Omina для гадания по печени и атрологических текстах Нарам-Син выступает в качестве «злого» правителя, в противовес «доброму» Саргону. В начале правления Нарам-Суэна вновь вспыхнуло восстание, которое возглавил город Киш. Во времена Саргона и его преемников в Кише продолжала править, признавая верховную власть Аккаде, IV династия Киша. Царский список утверждает, что после Ур-Заба-бы правили еще пять царей 66 лет (2316–2251 гг.). Последний царь перестал править при Римуше или Маништушу. При Нарам-Суэне в Кише царем был объявлен Ипхур-Киш, восстание поддержали девять городов. Нарам-Су эн победил восставших, пленив трех царей. В Сирии Нарам-Суэн разрушил города Арманум и Эблу, а с Эламом (с царем II династии Авана Хитой), ранее находившимся в вассальной зависимости от Аккадского государства, Нарам-Суэну пришлось заключить равноправный договор. Этот первый сохранившийся международный договор написан по-староэламски, но уже аккадской клинописью, что свидетельствует о начавшемся влиянии аккадской культуры на Элам. Все же Нарам-Суэн сохранил контроль над некоторыми городами Элама: в Сузах сидел наместник Аккаде, а царь Варахсе был уведен Нарам-Суэном в плен в оковах, и в Аккаде, и у Элама в это время появляются опасные враги – горцы. Нарам-Суэн совершает поход против луллубеев, а в конце его правления с северо-востока вторгаются кутии (гутии), в битве с которыми он, скорее всего, и погиб.
Нарам-Суэн пытался укрепить свою власть административными и идеологическими мерами. Наместниками он назначал своих сыновей, его дочери были жрицами в Уре и Мари, он и его сыновья строили много храмов. Нарам-Суэн перестал удовлетворяться старыми титулами «царь страны» и «царь множеств (или Киша) «, приняв новый титул «царь четырех стран света». Более того, он возвел себя в ранг богов, приняв титул «бог Аккада» и начав ставить детерминатив «бог» перед своим именем. В его титулатуру включались и жреческие звания, он был жрецом верховных божеств Анума, Эллиля и Хайя (Эа), Астар и Ану-нит. Своему второму сыну он дал имя Бинкалишарри («Потомок всех царей»), а внуку Шаркалишарри («Царь всех царей»). Однако легенды обвиняют его в осквернении и разрушении храма Эллиля, возможно, что у него возник конфликт с жрецами этого храма.
После гибели Нарам-Суэна вождь кутиев Энридавизир достигает Сиппара, находившегося по соседству с Аккаде. Шаркалишарри удалось восстановить власть Аккаде в Нижней Месопотамии, он совершает ряд походов: отражает набег эламитов на Акшак, берет в плен Сарлага, вождя кутиев, борется с западносемитскими племенами амореев. Положение Шаркалишарри, очевидно, было намного скромнее, чем у Нарам-Суэна, поэтому он довольствуется титулом «царь Аккаде». При Шаркалишарри ведется строительство в храме Энлиля в Ниппуре и Сиппаре, сооружаются храмы Анунит и Абы в Вавилоне, впервые упоминаемом в документах.
После смерти Шаркалишарри (2176 г.) начинаются междуусобицы между четырьмя претендентами на престол. Затем государство было восстановлено Дуду. Последний царь Шу-Туруль прекратил править около 2137 г. Однако эти цари находились уже под верховной властью кутиев.
Существенные изменения в староаккадский период происходят в культуре. Аккадцы реформируют письменность, уменьшая число знаков до 330 (всопомним, что у майя их было около 300, а в протоиндийской письменности около 400). Письмо того времени можно назвать наиболее прекрасным из всех известных видов клинописного письма. Его главные внешние характеристики – регулярность формы, внимание к деталям и элегантность вида. Справедливости ради нужно отметить, что уменьшение числа клинописных знаков привело скорее к усложнению системы, т. к. каждый знак получил множество чтений. Не очень точно клинопись передавала и систему языка, пока что не различались глухие и звонкие, не отмечалась долгота гласных. Однако письменные памятники, дошедшие до нас (в канцеляриях династии широко использовался аккадский язык) свидетельствуют о совершенстве самого аккадского языка в ту эпоху. Стройная система флексий существует уже тогда, более того, можно сказать, что во все последующее время существования языка происходит размывание этой системы, что, в конце концов, привело к арамеизации. Аккадцы, судя по языку, выглядят более рациональными, чем шумеры, язык отражает четкость их мышления. «Наиболее рациональным» народом Ближнего Востока они остаются до выхода на арену цивилизации западных семитов (угаритян, финикийцев, арамеев, евреев), создавших квазиалфавитное письмо. Однако было бы заблуждением считать их мышление строго рациональным. Образный, хотя и отошедший от шумерского рисуночного, характер клинописи свидетельствует о большой доли правополушарного мышления. «Рациональность» аккадцев относительна по сравнению с египтянами и шумерами. Мы бы рискнули предложить даже «коэффициент рациональности» (сознавая его неточность), исходя из соотношения числа знаков письменности. Тогда аккадцы выглядят примерно в 2,2 раза «рациональнее» египтян (330/730) и в 3 раза «рациональнее» шумеров эпохи создания письменности (330/1000). Их мышление пребывает примерно на уровне майя (330/300), чем и объясняются любопытные совпадения в культуре (интерес к астрономии и календарю, строительство зиккуратов и т. д.). (О языке и письменности староаккадской эпохи см. I. J. Gelb. Old Accadian Writing and Grammar, Chicago 1961 etc.).
В искусстве аккадской династии отражается идея обожествления царя, сохранилось идеализированное изображение головы царя из Ниневии, отождествляемое обычно с Саргоном. На стеле Нарам-Суэна обожествленный царь совершает поход во главе войска, он крупнее спутников, знаки его божественности – Солнце и Луна над его головой, украшенной рогами. Излюбленный мотив глиптики – могучий герой, сражающийся со львом. Однако даже по изображениям заметно, что царь никогда не поднимался на такую высоту почитания, как в Египте (ср. с палеткой Нармера, на которой огромный царь убивает врагов). В аккадское время важной частью печатей становится надпись, расположенная в ценнтре композиции. Композиция тяготеет к геральдической симметрии. Изображения несколько статичны, однако очень точно передают изображаемое (т. н. «реализм аккадского периода»). Изменяется и «фриз сражающихся», в него входят изображения богов, сюжеты народных сказаний. Возможно, что в искусстве отразился интерес к отдельной личности (мы не вдаемся в спор о том, была ли в древности «личность» в современном понимании этого слова), понятный в эпоху реформ и возвышения людей из низов. Печати принадлежат в основном новой администрации, выдвинувшейся при Саргоне.
Большинство надписей той эпохи, часто двуязычных, хозяйственного характера или сообщают о победах царей (см. D. R. Frayne. Sargonean and Gutian Inscriptiona. Toronto 1995). Литературным шедевром можно назвать староаккадское заклинание из Киша (I. J. Gelb. Sargonic Texts in the Ashmolean Museum, Oxford. Chicago. 1970. № 8), связанное с любовной магией и в чем-то предвосхищающее библейскую «Песнь песней».
Трудно переоценить значение староаккадского периода для аккадской цивилизации, впервые вступившей в эпоху расцвета. Именно тогда закладываются ее существенные особенности, сохраняющиеся на протяжении двух тысячелетий. Двуречье впервые было объединено, и это событие стало толчком для развития не только аккадской, но и шумерской культуры, вскоре вступившей в эпоху своего расцвета, но уже не могущей противостоять более жизнеспособной аккадской. Перемены в социальном плане проявились в усилении роли выходцев из низов, в экономике изменения по-прежнему незначительны, количество рабов невелико. Новые элементы утвердились в культуре, благополучно пережив последующую эпоху «шумерского ренессанса» и оказав на него свое влиние. Характерная черта новой цивилизации – ее воинственность оказывается «палкой о двух концах» и приводит к ее упадку (в середине нашего IV периода), но внутренняя сила этноса оказывается еще не раз способной к возрождению.