— В темноте даже самый могучий воин становится беспомощен. Не так ли?
Скрипнули половицы, сначала справа, потом слева. Халтет уверенно расхаживал по своему дому.
— И что из этого? — спросил Малыш, ощупывая стену.
— Все мы ходим во тьме… — старик откашлялся. — Даже самые могучие воины… Ложитесь спать. Завтра будет новый день.
Халтет проснулся часа за два до рассвета. В комнате было светло. Все окошко заняла рябая луна — она словно подкатилась к самому дому и заглядывала внутрь.
Старик зевнул, сел на кровати, спустив ноги на пол. Прислушался — гости спят.
Он накинул рубаху и крадучись вышел из дома. За сараем взял лестницу, прислонил к стене, залез на чердак. Посидел какое-то время в темноте, вдыхая тяжелый пыльный воздух, прислушиваясь к тихим шорохам. Чуть было снова не задремал, уже уронил голову на грудь, но тут осмелевшая мышь, пискнув, пробежала, по ноге, и Халтет вздрогнул, очнулся. Обернувшись, увидел, что небо уже сереет, звезды тают, и заторопился. Подтянул к себе небольшой железный ящичек, спрятанный под охапкой прелой соломы, откинул крышку, достал тряпичный сверток. Положив его на колени, аккуратно распеленал. Провел пальцем по тускло блеснувшему металлу.
Что же это такое?
Не золото, не железо, не медь, не олово.
Ровный диск из неизвестного необычайно легкого металла. И необычайно твердого — даже зубило кузнеца не оставило на нем ни малейшей царапины.
Шесть пятигранных шипов по окружности — словно ножки.
На другой стороне — четыре небольших выемки. Около каждой какие-то мелкие, но четкие знаки. И отверстие в центре… Что же это такое?
Совершенно бесполезный предмет. И металл бесполезный, не поддающийся ни огню, ни ковке.
Разве только щит из него сделать. Приклепать этот диск поверх обычного щита, пусть даже деревянного, и цены ему не будет — любой удар выдержит.
Халтет нашел эту вещь еще мальчишкой. Выкопал, когда вместе с отцом рыл колодец. Сразу же спрятал под рубахой, никому ничего не сказав, и так потом всю жизнь и перепрятывал. Зачем? Только вот однажды показал кузнецу, и тот долго возился, пытаясь понять, что это за металл, качал головой, удивлялся, все спрашивал — когда, кто, откуда? Халтет отоврался, придумал какую-то невероятную историю — уж и сам забыл о чем… И, забрав диск у кузнеца, снова спрятал… А чего прятал? От кого? Прямо как сорока с блестящей мелочью… Хватит! Вот и пригодился теперь этот круг. Не золото, конечно, но диковина. Может, денег стоит. А если и нет — в большом мире всякой безделице применение найдут. Придумают, на что приспособить…
Халтет завернул металлический диск в ветхую тряпицу. Отдуваясь, неуклюже сполз с чердака. Убрал лестницу на место. И пошел будить Хатука, младшего сына Хиама. Мальчишка рос бойкий, излазил все окрестности, несколько раз ходил с Шалроем в дальние переходы, к горам. Ему нравилось рисовать в пыли карты, он сам придумывал какие-то значки, говорил, что учится писать. Халтет любил беседовать со смышленым пареньком, поправлял его схемы, дополнял деталями.
Лучшего проводника для гостей сейчас не найти.
Буйвол спал плохо.
Все чудилось, что вокруг ходит серая тень, бормочет что-то. Он даже разбирал отдельные слова. Но они казались бессмысленными, и он не мог их запомнить.
Ныла пробитая стрелой рука. Снилось, что она горит словно полено, плюясь алыми кубиками углей, и чернеет, обугливается.
Было жарко и душно. В горле першило, хотелось пить. Но за водой надо было вставать, идти во мраке на кухню, запинаясь, натыкаясь на углы, искать ощупью ведро, ковш.
“В темноте даже самый могучий воин становится беспомощен…”
За стенами и на чердаке возились мыши.
Безликая жуткая тень подошла к самой кровати, тронула его холодной рукой, проскрежетала:
— Вставай!
И Буйвол очнулся, открыл глаза. Над ним нависал Халтет. За спиной хозяина дома серо светилось распахнутое окно.
— Вставай, — повторил старик. — Уже утро.
— Что? — на лавке завозился Малыш. — Пора?
— Да, — Халтет отошел к окну, выглянул на улицу. Сухой ветер шевелил его нечесаные космы. — Собирайтесь.
Собирать им было нечего. Все уже было готово.
Они прошли через тихую деревню. Впереди босоногий паренек по имени Хатук вел под уздцы двух лошадей. Староста и воины шагали позади, негромко разговаривали.
Было еще сумрачно. Чуть теплилось небо на востоке, и на его фоне черными тенями вырисовывались вершины гор.
— Хатук проводит вас до самого перевала, — говорил Халтет — Потом с лошадьми вернется назад. А вы пойдете прямо. Там одна дорога, сбиться с нее невозможно. В сумках хлеб, вода, яйца и немного мяса. Это все вам… Я думаю, Хатук попросит вас взять его с собой. Он бойкий паренек. Но вы отправьте его домой.
— Хорошо, — сказал Малыш.
— Он, наверное, предложит перевести вас на ту сторону гор. Но туда вы должны идти сами, одни. А он пусть возвращается. Гоните его.
— Ладно.
— Жаль, что у нас нет денег. Мы бы заплатили вам. Хоть сколько-нибудь.
— Мы рассчитывали получить награду за Чета Весельчака. Он сбежал. Вашей вины тут нет. Мы сами его упустили. Так что вы ничего не должны.
— Вы вернули нам стадо.
— Мы только разбили банду.
— Если бы у нас было золото…
— Давай не будем больше об этом…
Они остановились на околице. Впереди расстилалась бурая степь, по которой ветер гнал пыль и мятые шары перекати-поля.
— И все же я не могу отпустить вас с пустыми руками, — сказал Халтет. — Вместе с едой я положил одну вещь… Я не знаю, для чего она предназначена. Не знаю, что это такое. Может быть, это никому не нужная безделица. А может быть, вы сможете выручить за нее кучу денег. Давным-давно я нашел ее глубоко под землей и всю жизнь прятал. Сам не знаю почему. Теперь я отдаю ее вам. Это плата. Сомнительная плата.
— О чем ты говоришь? — спросил Малыш.
— Она в навьюченных сумках. Увидите сами… А сейчас… Прощайте… — Старик отступил назад, поднял руку. — Легкого пути!
— Прощай, Халтет, — сказал Малыш.
— Удачи, — пожелал Буйвол.
Парнишка с лошадьми ушел далеко вперед. Его манила даль, и он шагал без остановок. Он смотрел только вперед, потому что позади не было ничего интересного. Он шел к горам. Он хотел увидеть, что там, за горным кольцом. Как выглядит большой мир, какие там люди, дома…
— Постой! — крикнул Малыш. — Как там тебя?! Хатук! Погоди! — Размахивая руками, он побежал за провожатым.
Буйвол уходить не торопился. Он долго смотрел на Халтета, почесывая переносицу.
— Ты знаешь, старик… — начал было он и смолк в нерешительности.
— Да, я знаю, — ответил староста. — Но ты чужой человек. И ты должен идти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});