— Женщину? — сначала словно не понял Тэйренс. — Ах, вы об Элизабет? Какой же тут прорыв… — он покачал головой. — Поначалу, конечно, выглядело многообещающе — она то полностью приходила в себя, то снова становилась абсолютно невосприимчива к внешнему миру. Знаете, такое нетипичное течение болезни, когда сознание ярко борется с иллюзией, навязанной недугом? Но сейчас, увы, — он почти горестно развёл руками. — Она уже несколько лет не встаёт с постели и не реагирует решительно ни на что. Я даже пробовал электрошоковую терапию, всё без толку, — и он потянулся к давно остывшему кофе. — Думаю, скоро она так и скончается, бедняжка, — сожаления в его голосе не было.
— Действительно? — будто бы по-настоящему удивился Дэвид. — Досадно это слышать, — и тут же засобирался. — Знаете, это была потрясающая беседа. К сожалению, нам пора возвращаться.
Тэйренс важно покивал в ответ.
— Я позову Джона, — сказал он. — Нужно будет запереть калитку, — и, поднявшись, медленно прошёл к двери. — Подождите немного.
Тэйлос встал вплотную к Дэвиду и тихо спросил:
— Разве мы не собирались взглянуть на неё, раз уж она здесь?
— Этого не требуется, — также тихо ответил Энрайз. — И с твоей нынешней восприимчивостью последнее место, где тебе нужно быть, — это в обществе душевнобольных. Любое прикосновение может спровоцировать контакт с тем, что попробует обрести через тебя голос. Мы не можем так рисковать. Я достаточно услышал и увидел отсюда.
Тэйлос хотел уточнить, что именно может ему угрожать и что там удалось узнать Дэвиду, но тут вернулся Джон и, улыбаясь, кивнул им.
— Что ж, — сказал он. — Профессор просил проводить вас. Он был рад разговору. Нечасто появляются люди, которые столь ему близки и при этом — настолько приятны в общении.
И снова Дэвид удивительно вежливо поблагодарил и даже пожал Джону руку — хотя Тэйлос ни за что не пересилил бы собственное отвращение. Они неторопливо прошли через сад, и вскоре калитка за ними захлопнулась. Возница, задремавший на козлах, дёрнул головой и взглянул в их сторону.
— Поехали? — уточнил он, вдруг улыбнувшись.
Заняв место внутри, Тэйлос настороженно посмотрел на Дэвида.
— Что произошло? — спросил он прямо. — Ни Джон, ни Тэйренс не вели себя так, как должны были. Почему?
Дэвид внимательно посмотрел на него, а затем раскрыл ладонь, не сказав ни слова, — Тэйлос безошибочно узнал иглу, которую видел накануне, правда теперь не было странного узелка. Сталь искусно оплетала толстая, поблёскивающая в сумраке двуколки зелёная нить, на конце которой был небольшой мутно-белый камушек.
Дэвид подождал, пока Тэйлос рассмотрит амулет, а затем достал плотный футляр и убрал его туда.
— У нашего сегодняшнего визита было несколько целей, — заговорил он наконец. — Да, я хотел узнать про Элизабет, но специально поехал с тобой, чтобы ты мог убедиться, — невинная безделушка, которую оставил у тебя Ринко, в опытных руках может заиграть совсем иначе. Джонатан прав, Грэйс действительно опасный противник. И тебе нельзя пренебрегать собственной безопасностью.
— Вот только я совсем ничего в этом не понимаю, — признал Тэйлос. — Как только ты уедешь, я останусь один на один с этими проблемами.
— Тэйлос, я не уеду, пока буду тебе нужен, — спокойно отозвался Дэвид. — Меня ничто не держало в столице и ничто не влечёт сейчас обратно. Я помогу.
Тэйлоса успокоили эти слова, и он глянул в окно, но там всё ещё тянулись заводские окраины, замусоренные и такие неприглядные, что захотелось тут же отвернуться. Было немного странно не чувствовать зова, не ощущать никакого интереса к словам, и Тэйлос с удивлением осознал, что уже слишком привык к наполненности чужими мыслями.
— Могу ли я найти Элизабет? — спросил он, пока двуколка, покачиваясь, ехала мимо серых стен.
— Слишком опасно, — Дэвид качнул головой. — Мы почти наверняка знаем, что она не вольна быть самой собой, и последнее, что нам нужно, — чтобы ты соприкасался с подобными существами. Они не должны видеть тебя.
— Грэйс назвал меня чующим, — вспомнил Тэйлос. — Разве они не знают от него обо мне? Он запретил мне появляться на его территории.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он понял твой дар по-своему, потому и запретил, — Дэвид усмехнулся и тоже взглянул в окно, теперь без той сосредоточенности и интереса, что прежде. — Решил, ты хороший игрок, тот, кто легко заглядывает в будущее и читает вероятности. Но ты не читаешь вероятности, ты читаешь смерть, Тэйлос, а это для него гораздо опаснее.
— Почему же?
— Давай пока оставим этот разговор, — Дэвид вздохнул, и между его бровями наметилась крохотная морщинка. — Действительно, не место, не время, Тэйлос.
Тэйлос не стал настаивать, к тому же они наконец-то въехали на оживлённые улицы.
— Мне нужно дописать и утвердить несколько статей, — вспомнил он, хотя возвращаться к привычной рутине совсем не хотелось. — Тебе стоит отдохнуть. Так что сегодня мы вряд ли будем углубляться в подобные темы.
Дэвид согласно кивнул. По нему действительно было видно, что усталость, накопившаяся за неделю, которую он провел в Фэйтон-сити, берёт верх.
========== Часть 11 ==========
Двуколка остановилась напротив отеля, и Тэйлос решил прогуляться пешком, проводив Дэвида до стеклянных дверей, которые открыл вежливый лакей. Сырость и мрачность этого дня наводили его на печальные размышления, и раньше он бы непременно спустился к кладбищу, но сейчас отчего-то не решился на это, зато забрёл в кондитерскую и купил пирожное. Покрытое шоколадной глазурью, оно напоминало морскую ракушку, и Тэйлос почувствовал отчаянное желание съесть его, хотя раньше не особенно любил сладкое.
Дома он поставил чайник и подошёл к окну, окидывая улицу задумчивым взглядом. В какой-то миг ему вдруг захотелось задёрнуть шторы, пусть ещё было совершенно не время. Поддавшись этому порыву, Тэйлос отвернулся от окна и тогда вспомнил о шкатулке, дожидавшейся его в тайнике. Дэвид просил посмотреть амулеты, и теперь это вызвало настоящий интерес.
Налив себе чаю, взяв ложечку для пирожного, Тэйлос устроился за столом со шкатулкой и открыл её почти с благоговением. Всё так же уложенные в бархатные мешочки, амулеты будто сияли изнутри. Он не мог бы поручиться, что действительно видит их свечение, но в то же время был абсолютно уверен, что ощущения ничуть его не обманывают.
Он вытащил один из амулетов и положил на стол, рассматривая. Синие камни хищно поблёскивали, и Тэйлос, зачерпнув ложечку крема, крепко задумался. Что могло означать причудливое плетение? Почему Дэвид подарил ему эту изящную вещицу? Что она была призвана делать?
Пирожное уже заканчивалось, когда Тэйлос оторвался от созерцания. Он не знал ответов, но совершенно точно успокоился и даже будто напитался силой. Так, один за другим, он изучил каждый амулет, и пусть ничего конкретного не понял, но почувствовал, что все они теперь напитаны живой энергией, которая была как будто бы особенно дружелюбно настроена по отношению к нему. Один из амулетов — подвес на длинном чёрном шнурке — Тэйлос даже надел на себя. Как прежде он не подавил порыва завесить окно, так теперь не хотел отказываться от тёмного камня, приятно захолодившего кожу груди.
Налюбовавшись, он сложил остальные амулеты в мешочки и поставил шкатулку на место, тщательно замаскировав тайник. И едва сделал это, как в дверь постучали. Тэйлосу очень не хотелось открывать, но он всё же пересилил себя. На пороге топтался Ринко и отчего-то вовсе не желал зайти.
— Пообедаем вместе? — предложил он.
— Мне нужно работать, — отмахнулся Тэйлос, испытав внезапно жгучую неприязнь. Он будто посмотрел на Ринко иными глазами, и никакого желания общаться с коллегой у него больше не было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А жаль, — усмехнулся тот, на миг его лицо приобрело странное выражение. — Твои материалы ждут в редакции, это правда.
— Буду там сегодня вечером или завтра утром, — Тэйлос был уверен, что ни за что не пойдёт туда в ближайшие пару дней, а статьи отошлёт с мальчишкой — так он уже поступал, и ничего страшного в этом не было.